Тысячеликий герой

Ирландский герой Финн Мак Кул был проглочен чудовищем неопределенной формы, известным в кельтском мире как peist. Маленькую немецкую девочку Красную Шапочку проглотил волк. Любимого героя полинезийцев, Мауи, проглотила его прапрабабушка Хайн — нуи — те — по. И весь греческий пантеон, исключая лишь Зевса, был проглочен их отцом Хроносом.

Греческий герой Геракл, остановившийся в Трое на пути домой с поясом царицы Амазонок, узнает, что городу не дает покоя чудовище, посланное морским богом Посейдоном. Зверь выходил на берег и пожирал людей. В качестве искупительной жертвы царь велел приковать к морским скалам свою дочь, прекрасную Гесиону, и замечательный герой согласился спасти ее за вознаграждение. В должное время чудовище всплыло на поверхность моря и разверзло свою огромную пасть. Геракл бросился в его глотку, прорубил себе путь через его брюхо и вышел из мертвой твари, сам цел и невредим.

Эта распространенная тема подчеркивает, что переход порога является формой самоуничтожения. Сходство с темой Симплегад очевидно. Но здесь, вместо того чтобы выходить наружу, за рамки видимого мира, герой, чтобы родиться заново, отправляется вовнутрь. Исчезновение соответствует вхождению верующего в храм — где он вспоминает, кем и чем является, а именно: прахом и пылью — если, конечно, он не бессмертен. Внутренность храма, чрево кита и божественная земля за пределами мира — одно и то же. Поэтому подходы и входы в храмы защищены огромными фантастическими фигурами, расположенными по обе стороны: драконами, львами, разителями дьявола с обнаженными мечами, злобными карликами и крылатыми быками. Это хранители порога, призванные для того, чтобы отгонять всякого, кто не готов встретиться с высшим безмолвием внутри. Это — предварительные ипостаси опасного аспекта духа, соответствующие мифологическим великанам — людоедам на границе привычного мира или же двум рядам зубов кита. Они иллюстрируют тот факт, что истово верующий в момент входа в храм претерпевает преображение. Его мирская природа остается снаружи; он сбрасывает ее, как змея кожу. Находясь внутри, он, можно сказать, умирает по отношению ко времени и возвращается в Лоно Мира, к Центру Мироздания, в Земной Рай. Тот факт, что любой может физически пройти мимо стражей храма, не умаляет их значения; ибо если самозванец не способен прикоснуться к святая святых, значит по сути он остался снаружи. Всякий, кто не способен понять бога, видит в нем дьявола, и потому не допускается к нему. Таким образом, аллегорически вхождение в храм и прыжок героя в пасть кита являются тождественными событиями, одинаково обозначающими на языке образов «центростремительное» и обновляющее жизнь действо.

«Ни одно существо, — пишет Ананда Кумарасвами, — не может достичь высшего уровня Бытия не прекратив своего существования»[59]. Действительно, физическое тело героя на самом деле может быть умерщвлено, расчленено и разбросано по земле или над морем — как в египетском мифе о спасителе Осирисе: он был помещен в саркофаг и брошен в Нил своим братом Сетом[60], а когда вернулся из мертвых, брат убил его снова, разорвал тело на четырнадцать частей, и разбросал их по всей земле. Воинственные близнецы — герои навахо должны были пройти не только сталкивающиеся скалы, но и камыш, что режет путника на куски, и тростниковые кактусы, что разрывают его на части, и зыбучие пески, что засасывают его. Герой, чья привязанность к эго уже уничтожена, переступает границы мира и возвращается обратно, попадает в дракона и выходит из него так же легко, как царь переступает порог покоев своего дворца. И в этом заключается его способность спасать; так как его переход и возвращение демонстрируют, что за всеми противоречиями феноменального мира остается Несотворенно — Нетленное и что бояться нечего.

И так происходит по всему миру — люди, чья функция заключалась в том, чтобы сделать оплодотворяющую жизнь мистерию убиения дракона очевидной, свершали над своими телами великий символический акт — разбрасывание своей плоти, подобно телу Осириса, ради обновления мира. Во Фригии, например, в честь умерщвленного и воскресшего спасителя Аттиса двадцать второго марта срубали сосну и приносили ее в храм Великой матери, Кибелы Там ее, подобно телу умершего, обматывали лентами и убирали фиалковыми венками. К середине ствола привязывали изображение юноши. На следующий день происходило церемониальное оплакивание под звуки труб. Двадцать четвертое марта было известно как День Крови — верховный жрец пускал кровь из своих рук, которую подносил как жертвоприношение; жрецы низшего ранга кружились в ритуальном танце под звуки барабанов, горнов, флейт и цимбал до тех пор, пока не впадали в экстаз, они кололи ножами свои тела, орошая кровью алтарь и дерево; а новообращенные, подражая богу, смерть и воскрешение которого они — праздновали, кастрировали себя и падали без чувств [61].

В том же духе царь Квилакары, одной из южных провинций Индии, по завершении двенадцатого года своего правления, в день торжественного праздника, велел возвести деревянные подмостки и задрапировать их шелком. Совершив ритуальное омовение в бассейне, с пышными церемониями, под звуки музыки, он затем отправился в храм, где совершил богослужение. После чего перед всем народом он взошел на подмостки и, взяв в руки несколько очень острых ножей, стал отрезать свои члены — нос уши, губы и сколько смог свою плоть. Он разбрасывал вокруг части своего тела, пока не пролил столько собственной крови, что начал терять сознание, и тогда в завершение он перерезал себе горло[62].

Рис. 5 Путешествие в Море Ночи. Иосиф в колодце — Погребение Христа — Иона и Кит

Примечания

1. Grimms’ Fairy Tales, No.l, «The Frog King».

2. The Psychopathology of Everyday Life (Standard Edn., VI; orig. 1901).

3. Evelyn Underhill, Mysticism: A Study in the Nature and Development of Man’s Spiritual Consciousness (New York: E.P.Dutton and Co., 1911), Part II, «The Mystic Way», Chapter II, «The Awakening of the Self».

4. Sigmund Freud, Introductory Lectures on Psycho — Analysis (tr. by James Strachey, Standard Edition, XVI; London: The Hogarth Press, 1963), pp.396 — 97 (Orig 1916 — 17).

5. Malory, Le Morte d’Arthur, I, xix. Это преследование оленя и появление «ищущего зверя» отмечает начало таинств, связанных с Поисками Святого Грааля.

6. George A.Dorsey and Alfred L.Kroeber, Traditions of the Arapaho (Field Columbia Museum, Publication 81, Anthropological series, vol.V; Chicago, 1903), p 300. Reprinted in Stith Thompson’s Tales of the North American Indians (Cambridge, Mass., 1929), p.128.

7. К.ГЮнг, Психология и алхимия (М.: Рефл — Бук, К: Ваклер, 1997), пар.71, 73 (Orig. 1935).

8. Wilhelm Stekel, Die Sprache des Traumes (Wiesbaden: Verlag von J.F.Berg — mann, 1911), p.352. Доктор Штекель указывает на взаимосвязь между кроваво — красным закатом и мыслью о крови, выхаркиваемой при туберкулезе легких.

9. См. — Henry Clarke Warren, Buddhism in Translations (Harvard Oriental Series, 3) Cambridge, Mass., Harvard University Press, 1896, pp 56–57.

10. В представленном выше разделе, как и на нижеследующих страницах, я не пытался дать исчерпывающую информацию. Подробное изложение (как, например, у Фрейзера в Золотой Ветви) значительно увеличило бы объем всех глав, но от этого основная линия мономифа не стала бы яснее. Вместо этого в каждом разделе я привожу несколько выразительных примеров из ряда широко разбросанных, типичных преданий. В ходе своей работы я постепенно менял первоисточники, так что читатель сможет познакомиться с различными нюансами. К тому времени, когда он подойдет к последней странице, он ознакомится со множеством мифологий. Если он захочет проверить, возможно ли было привести все примеры в каждом подразделе мономифа, то ему следует всего лишь обратиться к первоисточникам и пролистать некоторые из огромного множества сказок.

11. Притчи, 1:24–27, 32

12. «Духовные книги иногда цитируют [эту] латинскую пословицу, которая приводит в ужас не одну душу» (Ernest Dimnet, The Art of Thinking, New York — Simon and Schuster, Inc., 1929, pp 203–204).

13. Francis Thompson, The Hound of Heaven.