Перейдя через порог, герой оказывается в фантастической стране с удивительно изменчивыми, неоднозначными формами, где ему предстоит пройти через ряд испытаний. Это излюбленная часть мифа — приключения. Она составила целый мир литературы об удивительных странствиях, состязаниях и судилищах. Герою неявно помогает советом, амулетами и тайными силами сверхъестественный помощник, которого он встречает перед входом в эту страну. Или же может быть так, что о существовании милосердной силы, всюду помогающей ему в этом сверхчеловеческом переходе, он впервые узнает только здесь.
Одним из наиболее известных и самых очаровательных
Путешествие Психеи в потусторонний мир является всего лишь одним из подобных бесчисленных путешествий бесчисленных героев сказок и мифов. Самыми опасными из них являются походы шаманов у народов Крайнего Севера (саамов, жителей Сибири, эскимосов и некоторых племен американских индейцев), когда они отправляются на поиски потерявшейся или похищенной души больного соплеменника, чтобы вернуть ее обратно Сибирские шаманы для такого путешествия облачаются в магические одежды, изображающие птицу или оленя, постоянного спутника шамана, образ его души. Его барабан представляет его животное — орла, оленя или лошадь; считается, что он летает или скачет верхом на нем. Другим его вспомогательным инструментом является шест, который он носит с собой. Ему также прислуживает целая армия близких ему, невидимых духов.
Один из ранних путешественников, побывавших у саамов, оставил нам яркое описание причудливого исполнения обряда одним из этих странных эмиссаров, имеющих доступ в царство мертвых[2]. Так как иной мир (тот свет) — это мир вечной ночи, то обряд шамана должен происходить после наступления темноты В тускло освещаемом мерцающим огнем жилище заболевшего человека собираются его друзья и соседи и внимательно наблюдают за жестами колдуна Сперва он вызывает духов — помощников, те появляются, невидимые для всех, кроме самого шамана. Две женщины в церемониальных нарядах, но без поясов и с льняными капюшонами на головах, мужчина без пояса или капюшона и не достигшая зрелости девочка помогают шаману. Тот обнажает свою голову, развязывает пояс и шнурки на обуви, закрывает лицо ладонями и начинает кружиться. Внезапно, отчаянно жестикулируя, он кричит: «Запрягите оленя! Подготовьте его в дорогу!». Схватив топор, он начинает ударять себя им по коленям и замахиваться в направлении женщин. Он голыми руками вытаскивает из костра горящие поленья, три раза обегает вокруг каждой из женщин и, в конце концов, падает на землю, «как мертвый». На протяжении всего этого времени никому не разрешается дотрагиваться до него. Пока он лежит в трансе, за ним нужно наблюдать настолько внимательно, чтобы даже муха не могла сесть на него. Его дух покинул его и осматривает священные горы, на которых обитают боги. Женщины — помощницы перешептываются друг с другом, пытаясь угадать, в какой части иного мира он может сейчас находиться[3]. Если они, верно, называют гору, шаман двигает рукой или ногой. Наконец он начинает возвращаться. Тихим, слабым голосом он произносит несколько слов, услышанных в потустороннем мире. Затем женщины начинают петь. Шаман медленно пробуждается, называет причину болезни и то жертвоприношение, что требуется совершить. Затем он объявляет, сколько времени потребуется для выздоровления больного.
«Во время своего утомительного путешествия, — пишет другой наблюдатель, — шаману приходится встречаться с рядом препятствий
«В каждом примитивном племени, — пишет доктор Геза Рохейм, — мы находим в центре общины знахаря — шамана, и нетрудно показать, что этот знахарь является либо невротиком, либо психотиком, или что, по крайней мере, его мастерство базируется на тех же механизмах, что и невроз ыш психоз. Человеческие группы приводятся в действие своими групповыми идеалами, а они всегда коренятся в инфантильных ситуациях»[5]. «Ситуация младенчества модифицируется или претерпевает инверсию в процессе созревания, снова модифицируется в связи с необходимостью приспособления к реальности, и все же она не исчезает совсем и задает те незримые либидозные связи, без которых не может существовать ни одна человеческая группа»[6]. Таким образом, знахари просто делают явственными и открытыми для всех фантастические символы, которые присутствуют в психике каждого взрослого члена их общины. «Они являются лидерами в этой инфантильной игре и громоотводами общей тревоги. Они сражаются с демонами, для того чтобы остальные могли охотиться за своей добычей и в целом бороться с реальностью»[7].
Итак, получается, что если кто — либо — в каком — либо обществе — предпринимает опасное путешествие во тьму, намеренно или ненамеренно спускаясь в извилистые закоулки своего собственного духовного лабиринта, он скоро оказывается в стране символических образов (любой из которых может его поглотить), которая не менее удивительна, чем дикий мир сибирских священных гор и препятствий инициации. В терминологии мистиков это вторая стадия Пути, стадия «очищения Самости», когда чувства «очищаются и смиряются», а энергии и влечения «сосредоточиваются на трансцендентных вещах»[8]; или, говоря более современным языком, это процесс разложения, преодоления или преобразования инфантильных образов нашего собственного прошлого. Каждую ночь в наших сновидениях мы все так же встречаемся с вечными опасностями, фантастическими существами, испытаниями, таинственными помощниками и фигурами наставников; в их облике нам представляется не только вся картина настоящего, но также и ключ, к тому, что мы должны сделать, чтобы спастись.
«Я стоял перед темной пещерой, — рассказывает о своем сновидении в начале курса психоанализа один пациент, — и содрогался от мысли, что не смогу найти дорогу обратно». [9] «Я видел одного зверя за другим, — записал в своей книге сновидений Эмануэль Сведенборг виденное им в ночь 19–20 октября 1744 г., — они расправили свои крылья, и оказалось, что это драконы. Я летел над ними, но один из них поддерживал меня»[10]. А столетие спустя (13 апреля 1844 г.) драматург Фридрих Геббель написал: «Во сне меня с огромной силой несло по морю; кругом были ужасные бездны, и то там, то здесь встречались скалы, за которые можно было ухватиться»[11]. Фемистоклу приснилось, что змея обвила его тело, затем приблизилась к шее, а когда коснулась лица, то превратилась в орла, который схватил его когтями, поднял вверх, перенес на значительное расстояние и опустил на внезапно появившийся золотой жезл герольда, причем так благополучно, что он сразу же избавился ото всех своих больших тревог и страхов[12].
Специфические психологические проблемы человека очень часто с трогательной простотой и силой раскрываются в сновидении: «Я должен был взобраться на гору. На пути было множество разного рода препятствий. Мне приходилось то перепрыгивать через канаву, то пробираться через густой кустарник, и наконец я вынужден был остановиться, потому что у меня перехватило дыхание». Это сновидение заики [13].
«Я стояла у озера, которое казалось совершенно спокойным. Внезапно налетела буря, поднялись