— Сможем. Но последний участник этой экспедиции погибнет.
— Учитель, позвольте мне… Пожалуйста, замолвите за меня словечко перед господином Пэннэном, чтобы он дал разрешение.
— Не могу я этого сделать. Ведь ты же молодой, и никто не сможет заменить тебя на работе.
— После меня придут много таких, как я. Еще и способнее, гораздо, гораздо способнее. Они будут и работать, и отдыхать лучше, чем я.
— Не проси этого у меня. Поговори сам с инженером Пэннэном.
Вернувшись домой, Будори сразу пошел к инженеру Пэннэну. Инженер кивнул головой и сказал:
— Хорошая идея, но последним буду я. В этом году мне исполняется шестьдесят три года. Можно сказать, что умереть ради такого дела — мое сокровенное желание.
— Но в этом деле много неясностей. Если даже нам удастся вызвать извержение, может быть, газ сразу унесет дождь, или все пойдет как-то не так. Если не будет вас, мы не сможем ничего исправить.
Старый инженер замолчал и опустил голову.
Через три дня корабль Управления срочно направился на остров Карбонадо. Там построили несколько вышек, подвели электричество.
Когда все было готово, Будори проводил всех на корабль, а сам остался на острове.
На следующий день жители Ихатово увидели, как голубое небо стало мутно-зеленым, а солнце и луна приобрели медный цвет. А через три дня стало теплеть, и осенью урожай собрали такой, как всегда. Многие родители и их дети, которые могли бы повторить судьбу семьи Будори и Нэли, описанную в начале нашего рассказа, смогли легко пережить эту зиму. У них была горячая пища и ярко пылающий очаг.
МАТАСАБУРО-ВЕТЕР
Первое сентября
На утесе возле реки стояло маленькое здание школы. В школе была всего лишь одна классная комната, и ученики всех классов, с первого по шестой, сидели вместе. За спортивной площадкой размером с теннисный корт возвышалась красивая гора, склоны ее поросли густой травой и каштановыми деревьями, а у края спортивной площадки в скале зияла расщелина, из которой, булькая, бил холодный ключ.
Первое сентября выдалось свежим. Небо было синим, дул сильный ветер, солнечный свет заливал спортивную площадку. Двое первоклашек в черных зимних штанах обошли плотину на реке, зашли на спортивную площадку, посмотрели, нет ли там кого еще, а затем перекрикивая друг друга: «Я — первый! Нет, я — первый!», весело вбежали в ворота. Но, заглянув в класс, они остолбенели, переглянулись, а потом аж затряслись от негодования — один из них даже расплакался. А все потому, что в классе за самой первой партой уже сидел какой-то неизвестный мальчишка с рыжими волосами. Совершенно непонятно каким образом он умудрился проникнуть в класс раньше всех. Да еще уселся за парту того самого мальчика, который теперь заливался слезами. Второй, тоже едва сдерживая слезы, таращил глаза, злобно глядя на незнакомца. И тут со стороны верховьев реки донеслись громкие возгласы «староста, староста!», и на спортивной площадке, смеясь, появился Касукэ, похожий на большого ворона с портфелем под мышкой. Следом явились Сатаро и Косукэ. «Чего ревешь? Кто тебя обидел?» — спросил Касукэ, обняв за плечи плачущего первоклашку. Тот расплакался в голос. Все удивились, но, оглядевшись, увидели, что в классной комнате с серьезным видом восседает странный мальчик с рыжеватыми волосами. Все сразу притихли. Подошли и девочки, однако никто не сказал ни слова.
А новенький и в ус не дул, чинно сидел за партой и спокойно смотрел на доску.
Наконец, пришел шестиклассник Итиро. Итиро, словно взрослый, медленно мерил шагами комнату, а, потом, оглядел всех, спросил: «Что случилось?» Все зашумели, закричали, затем показали на странного мальчика, сидящего в классе Итиро некоторое время смотрел в его сторону, а затем, прижал к себе портфель, быстро направился к окну.
Остальные последовали за ним.
— Кто тут вошел раньше времени в класс? — спросил Итиро, забравшись на подоконник и заглянув внутрь.
— Тех, кто в хорошую погоду сидит в классе, потом сэнсэй ругает, — сказал Косукэ из-под окна.
— Я и пальцем не пошевелю, если тебе достанется — сказал Касукэ.
— Выходи, выходи, быстрее выходи, — сказал Итиро.
Но мальчик лишь посмотрел на них — но остался сидеть, сложив руки на коленках.
Вообще-то вид у него и правда, был странноватый. На нем было странное мешковатое пальто серого цвета, белые короткие штанишки и полуботинки из красной кожи. Его щеки алели, как спелые яблоки, а глаза были черные и совершенно круглые. Казалось, он даже не понимает, о чем идет речь, и это озадачило даже Итиро.
«Он иностранец», «он поступил в нашу школу», — загалдели дети. Вдруг пятиклассник Касукэ выкрикнул: «Он пришел в третий класс». Малыши решили, что он прав, а Итиро молча наклонил голову.
Странный мальчик по-прежнему только посматривал по сторонам, продолжая чинно сидеть на месте.
В этот самый момент налетел порыв ветра, окна в классной комнате задребезжали, окрасившись в необычный голубоватый оттенок, затрепетал мискант, каштаны на горе за школой закачались, а все дети почему-то засмеялись и задвигались. И тут Касукэ закричал.
— Я понял! Это Матасабуро-ветер!
Только все подумали, что это, наверное, так и есть, как Горо, стоявший позади всех закричал: «Ой, больно!». Все обернулись на него и увидели, как Косукэ наступил ему на ногу, а Горо рассердился и колотит Косукэ. Тут и Касукэ рассердился: «Сам хорош, а дерешься».
С этими словами он тоже попытался ударить Горо. А Горо, уже весь в слезах, снова бьет Косукэ. Тут Итиро встал между ними, а Касукэ прижал Косукэ.
— Эй, пока вы здесь ссоритесь, сэнсэй уже в учительскую пришел, — сказал Итиро, опять посмотрел в класс, и вдруг разинул рот от удивления.
Странный ребенок, сидевший в классе, исчез. У всех появилось такое чувство, словно жеребенок, с которым они успели подружиться, ускакал куда-то, или синичка, которую поймали с таким трудом, упорхнула прочь.
Опять налетел порыв ветра, задребезжали оконные стекла, а по мисканту на горе за школой прошлась голубоватая волна в сторону верховьев реки.
— Оттого что вы ругались, Матасабуро исчез, — сердито сказал Касукэ.
И все с ним согласились. Горо стало стыдно, он забыл про отдавленную ногу, и плечи у него поникли.
— Все-таки он и правда был Матасабуро-ветер.
— Он явился в двести десятый день.[90]
— На нем и ботинки были.
— И одежда была надета какая-то странная.
— А волосы рыжеватые, чудной какой-то.
— Эй, эй, Матасабуро оставил на моем столе камень, — сказал второклассник.
Все увидели, что на его столе лежит грязный камень.
