Ей стало тяжело дышать… Юн вышел из своей машины и уже направлялся к дому. Но он был не один. Следом за ним шел еще один Юн Чайн… Ах, нет… Как там говорила эта хорошенькая Дженна, сержант полиции… Вторым был Бо Чайн, брат ее Юна, которого он все эти годы скрывал от нее…
Юн открыл дверь своим ключом и, стараясь ступать неслышно, вошел в прихожую.
Он входил в ее дом, как преступник…
Миа, взяв себя в руки, отошла от окна и встала под аркой в гостиной.
Заметив ее, Юн изменился в лице.
— Миа?.. Я думал, тебя нет дома… — пробормотал он.
— А я не думала, что ты приедешь в мое отсутствие… — ответила она и отошла к каминной полке, где лежал диктофон.
— Ну что ж! Тем хуже… Мне уже все равно! Тогда, может, ты мне сама скажешь… — Глаза Юна загорелись злобой. Его слова были резки и, как лезвия острых ножей, впивались в самое сердце любившей его женщины.
— Что тебя интересует, Юн? — Миа постаралась улыбнуться.
— Где ты его прячешь? А? Где «Эйфория»? — Юн подбежал к любовнице и потряс ее за плечи. — Думаешь, я растеряюсь и разольюсь сиропом от твоей улыбки? Думаешь, я, как другие, буду сейчас с тобой любезничать? Нет, моя дорогая! Кончились игры! Если ты мне сейчас не скажешь, то я… — Юн оскалился. — Ты просто не представляешь, на что я способен!
— Уже представляю! Как ты мог? — Миа посмотрела в его глаза. — Как ты мог, мы ведь любили друг друга!
— Любили? Да уж, особенно ты! А я на все закрывал глаза… — Юн обернулся, когда в прихожей показался Бо. — Поспеши, Миа! Если ты мне не скажешь, куда ты его спрятала, то я сам его найду! А так будет намного хуже, Миа! Намного хуже!
— Я тебя ненавижу, Юн, ненавижу! — с силой проговорила Миа.
Юн отпрянул от нее, словно отброшенный силой ее ненависти, и вдруг, размахнувшись, ударил женщину по щеке.
Она вскрикнула и, упав на пол, горько заплакала.
Даже не взглянув на нее, Юн сделал какой-то знак брату, и тот открыл дверь, ведущую из гостиной.
На секунду глухонемой замер — на него смотрело дуло пистолета Дилана Моргана.
Но вот, сделав неуловимый жест, Бо Чайн выхватил откуда-то оружие, взвел курок и, не задумываясь, выстрелил.
Дженна, метнувшаяся в этот момент между Диланом и Бо, запомнила эти секунды на всю жизнь. Это были очень долгие секунды. Длиной в целую жизнь. Какой-то мерзкий холод сковал ее ноги, стало трудно шевелиться. Дыхание сперло, как будто Дженна только что сорвалась в огромную пропасть. А в ушах явственно прозвучала фраза, сказанная Диланом:
И Дженне действительно стало жаль. Жаль, что она никогда не встречала рассвет после ночной прогулки, что всегда придерживалась строгого режима. Что никогда не позволяла себе совершать что- нибудь такое, что способно перевернуть мир с ног на голову…
На лице Бо Чайна появилась маска растерянности. Казалось, он не хотел этого делать, он не хотел стрелять в Дженну…
Их глаза встретились всего на долю секунды, но Дженне показалось, что они смотрят друг на друга больше часа.
Последний вдох и…
Дженна почувствовала, что на нее упало что-то тяжелое. Она открыла глаза и поняла, что лежит на полу под Диланом.
— Если бы ты была моей женой, черта с два ты работала бы в полиции! — сказал он.
— Дилан, у тебя кровь…
— А, это! Ерунда! Все хорошо…
После этого время помчалось стремительно. Перед глазами Дженны мелькали слайды: вот полицейские ведут братьев-близнецов к машинам, потом «скорая помощь» завыла в конце улицы, а чуть позже резкий звук ее сирен раздался у самого дома мисс Тринити. Санитары несут Дилана на носилках. Тут Дженна соображает, что тоже должна принять участие в происходящем, хватит оставаться зрителем. Она встает. Пересекая гостиную, она видит, как Миа, упав на колени, горько плачет. Наверное, только сейчас она до конца осознала, что ее любовник и есть грабитель ювелирных салонов «Королевство алмазов»…
Дженна сидела за рулем и мельком поглядывала на напарника, развалившегося на переднем сиденье и разглядывающего повязку, наложенную на правую руку.
— Черт, я думал, что со мной что-то серьезное! — Дилан усмехнулся. — Ранил бы меня китаец чуть выше, стал бы я героем!
— Ты что мелешь! — сурово оборвала его Дженна. — Ты что такое говоришь! Я так за тебя переволновалась! Я думала, что ты при смерти!
Дилан засмеялся.
— А где спасибо? — спросил он, когда машина притормозила у полицейского участка.
— Спасибо…
— А за что? — Дилан хотел услышать эти слова.
— Спасибо, что спас мне жизнь, Дилан Морган… — серьезно сказала Дженна и посмотрела в его синие глаза.
— И тебе спасибо, Дженна, что ты хотела умереть за меня.
Он озарил ее обаятельной улыбкой и, взяв за руку, положил ее ладонь себе на плечо. Потом то же самое сделал со второй рукой. Дженна почувствовала знакомый аромат одеколона, смешанный с запахом сигаретного дыма и больницы. Потом она улыбнулась Дилану и закрыла глаза, понимая, что сейчас самое время для поцелуя.
Дилан провел рукой по ее шее, потом расстегнул верхние пуговки сорочки.
— Дилан, что нас связывает, помимо работы? — шепнула Дженна.
— Тише, глупышка! — Он поднес палец к ее губам. — Сейчас не подходящий момент выяснять это…
— Хорошо, а для чего подходящий? — спросила Дженна и тут же закрыла глаза.
Губы Дилана впились в ее губы. Его руки с каждой минутой все крепче и крепче прижимали Дженну к себе. Она обвила его шею руками и позволила себя целовать…
— Простите, что отвлекаю… — после громкого покашливания в кулак сказал Кевин.
Дженна, не отпуская от себя Дилана, взглянула в открытое окно.
— Я, конечно, понимаю, что двери автомобиля захлопнулись, злобная железяка вас не выпускает и вы опять пользуетесь своим методом… Но все же… Калкин требует, чтобы задержанных допросили немедленно. Дженна, это по твоей части! — Кевин улыбнулся, игриво отдал честь и снова зашел в участок.
— Мистер Чайн, — обратился Дилан к Юну, — вы признаете свою вину?
Юн молча отвернулся, показывая, что не намерен отвечать на вопросы сержанта.
Дилан усмехнулся и взял у Дженны пластиковый стаканчик с кофе.
— Взгляните, мистер Чайн, что сделал со мной ваш брат! — Дилан показал перебинтованную руку. Конечно, рана была несерьезной, но Дилан хотел нагнать драматизма. — Более того, ваш брат мог убить мою напарницу! Что вы на это скажете, адвокат?
— Вам лучше заговорить с нами, мистер Чайн, — вмешалась Дженна. — Вы же знаете, что чистосердечное признание…
— Вы верно заметили — я адвокат! — резко проговорил Юн. — И я не собираюсь свидетельствовать против себя. Скажу вам лишь одно: у меня нет «Эйфории»!
Дилан иронично зацокал языком:
— А кто же взял колечко, если не вы? Больше, знаете ли, некому! Ну а зачем вы разрушили витрины,
