Хаскелл. Теперь я была почти уверена, что именно его, а не Джонаса, я видела ночью в нашей гостиной. Я бросила на окно испуганный взгляд. Клаустрофобия Бена – просто приглашение для взломщиков. В моей голове закрутился фильм ужасов. Образ мистера Исаака Хаскелла в качестве главного злодея становился все ярче. А что, если Папуля захочет жениться на миссис Клюке, не дожидаясь, пока окончательно одряхлеет? Религия жены-католички запрещает разводы… Воображение зайцем перепрыгнуло на другую темную тропинку: Человек в Плаще превратился из низкопробного детектива в низкопробного киллера. Нет, это нелогично: если он прикончил мамочку Бена ради пожизненного права бесплатно поглощать овощи, то не болтался бы вокруг нас почти пять месяцев, уточняя реакцию семейства.
В носу у меня свербило: назревал гигантский чих. Слабеющей рукой я нащупала коробку с салфетками. Во всех этих событиях были свои плюсы: в последние недели я перестала представлять миссис Хаскелл с молитвенными мозолями на коленях, напротив, она заняла в моем сердце уютный уголок. Почему бы и нет? Эта женщина произвела на свет моего Бена. Хорошо, она не прыгала от радости, когда он женился на мне, ну и что с того? Кто виноват в том, что Бен счел наружность Ангелики Евангелины несколько жутковатой?
Кстати, о жути. Ручка двери в спальне начала медленно поворачиваться! Чих замер у меня в носу. Скованная ужасом, я затравленно следила за ее плавным движением.
– Кто таб?!
Приглушенный, почти животный хрип. Металлический щелчок, словно за дверью кто-то взламывал сейф.
– У бедя под подушкой пистолет и раскаледдая кочерга! – жалобно прогундосила я.
Дверь приоткрылась на дюйм. Легкие мои сжались в комок, рот раскрылся в беззвучном вопле. Тут я опомнилась. Главное в такой ситуации – сохранять спокойствие. У меня же масса возможностей! Во-первых, можно прикинуться мертвой. Или броситься к окну и повиснуть на живописном плюще, что вьется по наружной стене… нет-нет! Преступник первым делом сунет нос в окно. А также под кровать. Вот если бы распластаться между матрасом и кроватной сеткой… Слишком поздно! Я барахталась под одеялом, не зная, что предпринять. Дверь резко распахнулась. В комнату ввалилось чудовище с черным мешком на плече, морда прикрыта носовым платком. Пьяным шагом монстр двинулся ко мне. Я открыла рот и заорала дурным голосом.
– Господи, Элли! – раздался раздраженный вскрик. Мешок шмякнулся у камина, и Бен сорвал платок с лица. Его следующие слова пролили бальзам на мое сердце: – Мое бедное солнышко! Ты выглядишь еще хуже, чем утром!
На самом деле я чувствовала себя вполне сносно, виной всему была Мэри Грифф. Я позволила своему воображению разыграться. Приподнявшись на локте, я покосилась на мешок:
– Приторговываешь брюквой?
Не знаю, рассмешила ли я его. Склонив темноволосую голову, Бен задумчиво почесывал палец.
– Вообще-то в мешке уголь. Подумал, тебе захочется погреться у камелька. Еле дверь открыл, не хотел опускать мешок на ковер, а орудовать локтями я не очень-то приспособлен.
Он перестал баюкать палец и поднес его к лампе.
– Тобиас меня поцарапал, когда я сказал, что к тебе нельзя…
– Бедный балыш…
– Ничего, выживу.
Я-то имела в виду Тобиаса, но мне ужасно нравится, как темнеют глаза у Бена, когда он старается вести себя благородно. Удивительно, но моя распухшая физиономия, похоже, не вызывала у него отвращения, правда, в комнате горел только ночник. Я была так благодарна Бену, что ни словом не попрекнула его за вторжение доктора Мелроуза.
Какой прекрасный вечер… Пламя заливало комнату розовым сиянием, по потолку плясали золотистые ангелы. Бен принес ужин в постель и не настаивал, чтобы я проглотила все до последней крошки. Негромко верещали «Битлз». А мы болтали, смеялись… Тоска по Доркас и Джонасу отступила, даже ненависть к моему драгоценному кузену Фредди испарилась. Я надеялась, что Джилл смилуется над ним и утащит его к гуру, специализирующемуся на свадебных медитациях. Но чуть позже – Бен ожидал на открытии «Абигайль» от четырех до пяти сотен гостей.
Когда Бен касался меня, смотрел мне в глаза своим пламенным взором, я становилась легче пуха и парила в облаках. Я бы не удивилась, если бы мне удалось взлететь с кровати. Сегодня ночью мы непременно услышали бы пение скрипок… если бы не мой проклятый «дасборг».
– Спокойной ночи, Элли!
– Спокойной ночи, Бен!
Еще ни один мужчина не выглядел столь элегантным в марлевой маске, как Бен, когда он выключал свет в спальне.
Мне должны были бы сниться согретые солнцем луга и жужжание пчел, вместо этого я увидела полнометражную миссис Амелию Джоппинс. Дюжина мужчин в одинаковых плащах подстерегали меня на каждом шагу, и не было от них спасения. Утром я встану вся разбитая. Привидение с лицом Бена в черной кружевной мантилье и с четками заманивало меня во тьму, липкую и горячую. Я металась и вертелась под одеялом, но тьма все приближалась и приближалась.
Утром, с трудом разлепив веки, я обнаружила, что бронзовый подсвечник, обычно стоявший на каминной полке, каким-то чудом переместился на подоконник. И что еще необъяснимее, свеча горела! На миг мне померещилось, что ночью меня навестил Человек в Плаще, но я тут же заметила воск на собственных пальцах.
В воскресенье я достаточно оправилась душой и телом, чтобы переселиться на диван в гостиную. Я была погружена в очередной шедевр Эдвина Дигби, когда надо мной навис любимый.
– Палец все еще болит.
– Какой палец?
– Который поцарапал твой чертов кот.
– А-а-а… – С трудом оторвавшись от книги, я увидела, что он поднес к свету многострадальный перст. – Какой ужас! – Зловещий сторож как раз похитил леди Люсинду.
– Элли, по-моему, тебе наплевать на мой палец.
Я захлопнула книгу. Моя матушка говаривала, что ей никогда не удавалось вдоволь насладиться болезнью, потому что отец немедленно ложился и помирал.
В три часа в открытое окно забарабанил Фредди. Он раздвинул занавески и влез с дарами: тарелка булочек с изюмом. Особого вожделения я не испытала – многовато изюма и маловато теста, – но страстишка, которую считала умершей, шевельнулась-таки во мне. На тарелке было шесть булочек: на каждого по одной, а три отложим на вечер. Одна моя, одна Бена, одна ничья…
– Неплохо, Фредди, – Бен подкинул булочку на ладони. – Продолжай в том же духе, и через год… даже через полгода ты сможешь противостоять конкуренции.
– Спасибо, шеф! – Раскинув руки, Фредди привалился к каминной полке, отчего заплясали подсвечники и часы. – Элли, красный нос тебя нисколько не портит.
Я едко улыбнулась.
– Иди сюда, козленочек мой, я тебя поцелую.
– Можешь не стараться, – ухмыльнулся кузен, – у меня отродясь не было насморка. Зараза к заразе не липнет. – Фредди пнул каминные щипцы. – Кто-нибудь хочет послушать, что пишет Джилл в последнем письме?
– Не могу себе представить ничего более увлекательного. – Бен опустился в кресло и погрузился в изучение своего многострадального пальца.
Я прикрылась книгой.
Фредди вздохнул, пытаясь возбудить в аудитории сочувствие, и замогильным голосом начал читать:
– «Всем заинтересованным лицам. Ответ остается прежним – морской узел брака».
Браво, Джилл! Коротко и ясно. Увы, Фредди решил поведать о скрытом смысле, который он вычитал между строк.
