Я прислушивалась, не донесутся ли снова шаги. Красный огонек погас. Наверное, миссис Мукбет затушила сигарету.
– Приятно было поболтать, миссис Хаскелл. Как-нибудь обязательно встретимся и поговорим. Но мне пора в свою комнату. Довольно уютная, знаете ли. Фотографии моего песика Джорджа и кошечки Шалуньи. Дочка приютила моих питомцев. На время, конечно. Скоро я отсюда выберусь.
– Это будет замечательно! Миссис Мукбет, пока вы не ушли… вы не знаете, кто основал Вдовий Клуб?
– Не знаю, милочка. – Она осторожно приоткрыла дверь чулана. – Но если бы и знала, не сказала. Не предавай клуба своего, есть такая заповедь. Я и так никогда не смогу искупить вину перед подругами по клубу за то, что спасла этого противного мистера Шиззи. – Она наклонилась и подобрала окурок.
Мы на цыпочках добрались до ее двери. Вытащив из кармана гнутую проволочку, миссис Мукбет ловко вставила ее в замок. Лишь спустившись в холл, я сообразила, что она даже не спросила, как я очутилась в чулане.
С тех пор как я видела холл в последний раз, он, похоже, увеличился вдвое. Господи, только бы пробраться в комнатку и лечь на кушетку раньше, чем встречу медсестру-вышибалу! Может, и получится… В холле ни малейшего признака белых халатов, человеческим – или, вернее сказать, нечеловеческим – духом не пахнет…
– Миссис Хайнц, где вы были?
Я вздрогнула, обернулась, в отчаянной попытке вызвать жалость схватилась за живот и с ужасом услышала кошмарный звук. Чпок! По ногам хлынула вода. Вытаращив глаза на медсестру, я подумала: неужели я выгляжу такой же ошалевшей, как и она?
– Похоже, – голос медсестры дрожал, – у вас отошли воды!
– Ах, вот в чем дело! – Я завороженно уставилась на лужу под ногами. – Мне стало нехорошо, и я пошла искать вас. Знаю, не надо мне было подниматься по ступенькам… Пожалуйста, позвоните доктору!
– Вашему доктору Падински? Но доктор Бордо уже должен был вернуться… Наверное, он во Вдовьем Флигеле!
– Ни в коем случае! Я хочу видеть только доктора Падински!
Медсестра с облегчением вздохнула.
– Очень хорошо. Я немедленно позвоню ему, как только отведу вас в комнату для посетителей.
– Нет! – пискнула я, благо ситуация позволяла не обременять себя излишней вежливостью. – Я лягу сама, а вы позвоните доктору Падински немедленно.
До комнаты для посетителей оставалось несколько шагов. Я ввалилась внутрь, захлопнула дверь и кинулась к стеклянным дверям в сад. Удастся ли обежать дом и юркнуть в машину, прежде чем медсестра поймет, что доктор Падински практикует совсем не в этом графстве? Не дай бог эта ведьма что-нибудь заподозрит! Быть может, она сейчас разговаривает с доктором Бордо, слушая его указания? Потом схватит шприц с ядом и помчится за мной на всех парах. Или постарается спустить это происшествие на тормозах, поскольку сама виновата, и доктор Бордо будет очень-очень недоволен?
Я метнулась через лужайку. Безнадежность положения давила на меня, как мешок свинца. В любую минуту может появиться доктор,
Впереди неожиданно вырос Вдовий Флигель. И там не найти мне убежища. Алиса – совсем ребенок, ее мать – калека, няня старенькая. Доктора Бордо здесь уважают… даже обожают.
Поравнявшись со стеклянной дверью в сад, вроде той, из которой только что выскочила, я осторожно заглянула в комнату. Передо мной была та самая гостиная, где мы с Анной переводили дух, но на сей раз кушетка у камина была пуста. Посреди комнаты стояла Алиса, в свете люстры ее рассыпавшиеся по плечам волосы казались скорее каштановыми, чем русыми. Меня поразила какая-то неуловимая перемена в ее внешности. Платье, в отличие от всех предыдущих, на сей раз было чересчур взрослым – облегающий наряд из зеленого шелка. Вторым человеком был доктор Бордо. Я не видела его лица, потому что Алиса возбужденно расхаживала по комнате, размахивая руками. Они о чем-то явно спорили. Мне это только на руку, но жалко бедную девочку.
Стуча зубами, я пробежала под окном, обогнула угол дома и бросилась к подъездной дорожке. Добряк и Злюка замерли возле «хайнца», оскалив зубы. Я-то думала, что остолбенею от ужаса, но ничего подобного! Возможно, жизнь с Пусей меня закалила, но в любом случае я предпочла бы собак медсестре. Игриво оскалившись в ответ, я швырнула в собачек горсть гальки. Взвизгнув от восторга, они с высунутыми языками кинулись ловить камешки, а я сделала последний рывок к машине и дрожащими руками повернула ключ зажигания, не отрывая взгляда от дверей санатория. С силой вдавила педаль газа и взмолилась: «Миленький „хайнц“, только не подведи!» Врубила заднюю передачу и юзом покатила по аллее. Я не могла себе позволить тратить драгоценные секунды на разворот.
Мне надо было не только уносить ноги, но и поскорей добраться до сестриц Трамвелл, чтобы все им рассказать. Визит в санаторий «Эдем» окончательно и бесповоротно убедил меня в том, что необходимо поведать полиции о деятельности Вдовьего Клуба. Да, сначала люди
Сидя в кожаном лиловом кресле и трясясь от страха, я коротала время в холле отеля «Пеблвелл». Я уже сбилась со счета, сколько чашек кофе выхлебала и сколько человек поднялось и спустилось по устланной ковром лестнице. Незаметно все они почему-то оказались с овечьими физиономиями, точь-в-точь как у миссис Мукбет, все, как один, щеголяли в серых мохнатых кофтах и громко блеяли… Когда я проснулась, сестриц Трамвелл все еще не было. А что, если они вообще не вернутся? Решили, что недостаточно подготовлены для расследования зловещих убийств, и отправились в свою идиллическую деревеньку? Ужас захлестнул меня ледяными волнами. А если Анну собьет машина? Ее вещи перетряхнет полиция, найдет мое чертово письмо к Доброй Надежде. Как там было написано?.. Плевать на полицию! Вдруг этот проклятый листок попадет к Бену?! Я принялась вышагивать между диванами; на каждом третьем шаге натыкаясь на неуклюжий журнальный столик. Портье не спускал с меня глаз, а я не отрывала взгляда от часов над камином. Сестры все не возвращались. Когда два пожилых джентльмена с газетами под мышкой вторглись на мой диван и завели неспешную беседу о тетеревиной охоте, терпение мое лопнуло.
«Хайнц», чудо из чудес, завелся с полпинка. В непроглядной темноте я пронеслась через Читтертон- Феллс, вылетела на Рыночную улицу. Надо во что бы то ни стало вернуть письмо! Уличный фонарь разливал серебристое сияние возле «Антикварной лавки Делакорта». Я остановилась у обочины, спустила ногу на тротуар, собираясь выбраться из машины и едва не взвизгнула: ноги коснулось что-то мягкое. Герцогиня! Гусыня с надеждой взглянула на меня и гоготнула. Я оглядела улицу, но мистера Дигби нигде не было. Должно быть, прохлаждается в «Темной лошадке».
– Ты покинула свой пост? На тебя это не похоже, верная душа, – пробормотала я, погладив Герцогиню. – Увидела знакомого? Некоторые люди не заслуживают своих гусей.
Она жалобно глянула на меня и заковыляла прочь.
На двери лавки висела табличка «Закрыто», но, быть может, Анна еще не заперла двери. Так оно и оказалось. Я ступила в таинственный сумрак, где призраками маячили силуэты мебели и звенела увертюра к «Вильгельму Теллю».
– Анна! – окликнула я, нащупывая выключатель. Комната озарилась резким ярким светом. – Анна!
Нет ответа. Ночью лавка выглядела по-другому, не такой уютной, словно что-то было здесь не так. Нет, словно чего-то не было. Впрочем, это же магазин, где выставлено на продажу все, кроме кассового аппарата. Я тряхнула головой, но события дня не отпускали меня. Какие последствия повлечет за собой мой визит в «Эдем»? И что я скажу Анне? Смогу ли убедить полицию, что Наяда окажется в смертельной опасности, если вдовы изменят своим принципам и начнут убивать не только мужей, но и жен? Я двинулась в глубь магазина, уговаривая себя не трусить. Так, поднимусь по лестнице и как ни в чем не бывало постучу
