Комната погрузилась в изумлённое молчание. Фредди издал хриплый вздох, поднял бокал и помахал им над головой.
– Тост! – воскликнул он. – За великого покойника, дядюшку Мерлина, любителя состязаний. Игра начинается!
– Да, – согласилась Ванесса, скривив губы в неприятной улыбке, – игра по правилам или без правил!
Глава седьмая
Мы с Беном решили не возвращаться в Лондон тем же вечером. Нам нужно было о многом поговорить. Тётя Сибил безучастным голосом промямлила, что согласна задержаться в Мерлин-корте на несколько дней, пока для неё не подготовят домик на Утёсе. Но как только захлопнулась дверь за последним из родственников, которые дружно отклонили предложение переночевать, тётушка удалилась в свою комнату. К тому времени, когда за окном начало смеркаться, с нами оставался один лишь стряпчий, да и ему явно не терпелось улизнуть домой. Он то и дело поглядывал на часы.
– Я пришлю каждому копию завещания, – пообещал мистер Брегг. – А вот распоряжение относительно похорон, которое ваш дядя передал мне на хранение. Я сделал всё, как там написано. Сами видите, условия, как и в завещании, он выставил довольно своеобразные.
Я передала документ Бену, и он прочёл вслух:
– Я, Мерлин Грантэм, прошу, чтобы меня похоронили в точности так, как и мою мать, Абигайль Грантэм.
Бен присвистнул.
– А старикашка был, оказывается, сентиментален.
– Я видел мистера Грантэма всего лишь раз, когда составлял завещание, и он тогда плохо себя чувствовал, постоянно кашлял в платок, – мистер Брегг огляделся в поисках пальто и перчаток. – Естественно, я сделал всё, что в моих силах, но некоторые условия представлялись почти невыполнимыми, – он недовольно поджал губы. – Мисс Сибил Грантэм присутствовала при похоронах своей тётки, но ей в ту пору было всего пять-шесть лет. Она припомнила, что тогда был катафалк, запряжённый лошадьми, а вот остальные подробности стёрлись из её памяти.
– Дядюшка Мерлин поступил крайне небрежно, не расписав всё до малейших деталей, – я сложила документ и провела пальцами по сгибу листа. – Но у меня такое подозрение, что его гораздо больше занимало совсем другое – список плакальщиков над его последней волей.
– Завещание достойно всяческого порицания, но при этом абсолютно законно, – мистер Брегг застегнул пальто. – В этом можете не сомневаться. Я желаю вам удачи. Возможно, вам удастся отыскать клад и зажить счастливо. А теперь прошу извинить, я должен идти. Как указано в последнем пункте завещания, все шесть месяцев доходы от вложений вашего дядюшки в вашем полном распоряжении.
– Спокойной ночи.
Мы выпроводили его в надвигающийся ураган. Захлопнули дверь и уставились друг на друга. Вот и настал черёд скандала.
– Можешь не изображать Чеширского кота, – Бен двинулся обратно в гостиную. – Я отказываюсь принимать участие в этом фарсе и идти на сделку с совестью ради…
– Ты не был бы столь высокомерен, если бы имел хоть малейший шанс заполучить эти денежки! – скинув подушку с одного из стульев у камина, я уселась поудобнее и победоносно улыбнулась.
Бен развалился напротив меня в кресле с гнутой спинкой.
– Чья бы корова мычала! Да я готов поставить всю свою долю, что справлюсь со своими обязанностями, а вот ты по-прежнему будешь пять раз на дню впиваться зубами в сдобную булочку, приговаривая… – и тут он вдруг защебетал высоким голоском: – «Поем ещё немного вкусненького и, клянусь своим необъятным тельцем, с завтрашнего утра или с понедельника я, чёрт побери, непременно сяду на диету».
– Вот видишь! – торжествующе воскликнула я. – Ты и двух слов не способен связать, не употребив ругательства. А я, когда приспичит, становлюсь настоящим сгустком воли.
– Не смеши меня! – Бен презрительно загоготал. – Да ты, небось, с двухлетнего возраста не видела своих коленей.
– Ты не оригинален. И пишешь, наверное, столь же банально, – я вскочила, простёрла длани и продекламировала: – «Наш дюжий герой по имени Жеребец сорвал одежды с гибкого тела красавицы Стриппи Тиз, жадно прижал ладонь к её округлому тра-та-та и выдохнул: „О, моя сладкая крошка, как я люблю тра-та-та твою тра-та-та!“
Губы у Бена дрогнули.
