пятиминутный перерыв, я сломя голову бросился в нашу комнату – проведать, как ты там, – и нашел твою записку. Я едва не сошел с ума от тревоги! – Пинком захлопнув дверь, он отстранил меня от себя и взял в ладони мое лицо. – Как ты перебралась через реку? Надеюсь, не на попутке?
– Что за глупости! – утешила я его. – Просто взяла одну из моторных лодок.
– Что?!
– Не волнуйся, все хорошо, что хорошо кончается… – Мой запинающийся голос прервался, я показала глазами на кушетку.
– Ах да, Теола Фейт! – Бен понизил голос на один пункт. – Джеффриз поймала меня в коридоре и сказала, что ты здесь с Мамочкой-монстром.
– Все объясняется очень просто. – Набрав в легкие побольше воздуха, я пустилась в повествование. Труднее всего было признаться во вторжении на банкет в кегельбане, но я бы не смогла жить с такой страшной тайной на сердце.
Когда я закончила, любимый провел ладонью по своему лицу.
– Боже мой, Элли, знай я, что ты задумала, попросил бы Валисию Икс пересмотреть правило о запрете покидать остров и отправился бы искать тебя.
– А что бы ты сделал, если бы она отказала?
– Милая… – одним глазом он приглядывал за Теолой Фейт, – это такой сложный вопрос… все равно что спросить, женюсь ли я снова, если с тобой что-нибудь случится…
– Ну и как – женишься? – Я нежно стиснула его шею.
– Только если эта дама будет одной ногой в могиле, а одной рукой – на чековой книжке. Тс-с! – Он прикрыл мне рот ладонью. – Сейчас главное – убрать эту мамочку из дому до возвращения ее доченьки. Джеффриз и Пипс места себе не находят. Им ведь приходится думать не только о лояльности по отношению к Обществу Кулинаров, но и о своей работе. Поверь мне, эта парочка желает любой ценой избежать кровавых сцен между мамой и дочкой… Они уже обратились с прошением к Валисии Икс. Вроде бы сошлись на том, что мы с Джеффриз отвезем Теолу Фейт назад в Грязный Ручей на ее моторке, а Пипс отправится следом на яхте.
Я сняла нитку с пиджака Бена.
– Должно быть, Валисии Икс ты представляешься рыцарем в сияющих доспехах.
– Элли, умоляю! Меньше всего мне бы хотелось победить в состязании благодаря тому, что эта женщина вдруг оказалась бы в плену моих дьявольских чар.
– Хммм!
– Довольно об этом, милая! Пипс и Джеффриз ждут. – Он осторожно приблизился к софе. – Думаешь, стоит попытаться перебросить звезду через плечо?
Ответ не потребовался. Едва Бен склонился над Теолой Фейт, та подскочила, будто всплывший утопленник, и обвила руками его шею.
– Рики, любовь моя! – Ее серебристые локоны пружинно отскочили от лица моего мужа. – Ты вернулся! Забери меня отсюда! Увези меня в наш маленький рай! Заставь свою киску вновь почувствовать себя молодой!
– Господи Иисусе! – пробормотал Бен.
– Похоже, все выйдет проще, чем мы предполагали, – торжествующе произнесла Джеффриз за моей спиной.
В коридоре хлопнула дверь. Черт! Как сказал бы мой драгоценный кузен Фредди, не считай цыплят, покуда они не в морозильнике.
Глава четырнадцатая
Сон был столь же сумбурным, как и предыдущий. Стены узкой лестницы дома в Сент-Джонс-Вуде окружали меня плотным кольцом. Откуда-то доносилось журчание воды. Пахло рыбой – маслянистый такой аромат, что остается после копченой селедки. Семейство Банди с третьего этажа очень любило рыбу. Особенно миссис Банди – старая брюзга, которая вечно стучала своей клюкой по потолку, стоило маме исполнить пируэт с прыжком. Отец мой, редкого великодушия человек, то и дело повторял: 'Не обращайте на нее внимания, девочки! Разве все мы не имеем права на причуды?' Мы и не обращали – до того случая, когда маме показалось, что стук прозвучал как-то иначе. Мы дружно спустились вниз и обнаружили, что мистера Банди хватил удар, а миссис Банди в таком смятении, что не может дойти до телефона-автомата в вестибюле.
Ноги мои подкашивались. Не было сил преодолеть оставшиеся ступеньки. Но я обязательно должна добраться до пятого этажа. Почему-то я считала необходимым рассказать маме, что Теола Фейт наведалась в Менденхолл, а Бен и компания тайком увезли ее оттуда, дабы избежать столкновения родительницы с чадом. Хлопнувшая дверь оказалась ложной тревогой – это всего лишь вернулся Пипс, проверявший топливо в моторке…
Протянув руку, я коснулась двери квартиры. Мое тяжелое дыхание целиком и полностью объяснялось трудностью подъема, а вовсе не тем вопросом, который я собиралась задать маме. Если они с отцом обретут в Америке дом, славу и богатство, не забудут ли они… послать за мной?
На мой стук никто не ответил. И не удивительно. Из-за двери, подобно дыму, просачивался шум. Сперва я подумала, что там вечеринка. Но когда прислушалась, поняла, что это всего лишь будничная суматоха. Запах копченой селедки исчез, и на смену ему – оле! – пришел буйный аромат какого-то мексиканского блюда. Неужели мама забыла на один вечер о своем балете? И сейчас я застану их с отцом за ожесточенным сражением в 'монополию'? А может, она напялила на голову розовый ночной горшок, на плечи набросила ворсистый коврик из ванной и расхаживает по комнате, изображая тетушку Астрид?
Дверь распахнулась. О нет! Наверняка глаза меня обманывают. Нашей квартирой завладели чужаки! Мать семейства в фартуке сновала туда-сюда с пылесосом. Отец семейства, закинув ноги на каминную решетку, читал огромную книжищу окружившим его разнокалиберным деткам с розовыми мордашками.
Один из ребятишек, рыжий и толстый, показал на меня:
– Мама! Папа! Это привидение?
– Извините, – сказала я. – Просто я знавала проживавших здесь прежде людей. – И, чопорно повернувшись, зашагала вниз по ступенькам.
Проснулась я от ощущения, будто за ночь заработала искривление позвоночника и вдобавок в глаза мне безжалостно светит фонарь в сто ватт.
– Элли… – Это был Бен, а слепящий свет исходил от солнца. – С тобой все в порядке?
– А что? – Я с трудом приподнялась на локте.
– Солнышко, уже полдень. – Он присел на кровать, отчего та угрожающе накренилась.
Внутри у меня все перевернулось, и, вцепившись в руку Бена, я осторожно улеглась обратно.
– Снова тошнит. Как и писала Мамуля: денек-другой почувствуешь себя хорошо – только чтобы не забыть, как это бывает. Дорогой, возвращайся на свои кулинарные собрания и дай мне спокойно сдохнуть… то есть отдохнуть.
Он погладил мою руку.
– У меня обеденный перерыв, а я намерен проводить с тобой каждую свободную минуту. Принести тебе что-нибудь? Яйцо-пашот, например?
– Бога ради! – взмолилась я. – Если ты меня любишь, даже не говори о еде. Расскажи лучше о Теоле Фейт.
Он перекинул ногу на ногу, заметил, как я поморщилась, и медленно опустил ногу на пол.
– Я помог посадить ее в лодку, но, едва ступив на борт, она сделалась такой… агрессивной, все предлагала показать мне местные достопримечательности…
– Грязного Ручья? – До этого я считала, что мне трудно сфокусировать взгляд на его лице, но теперь поняла, что он попросту избегал моего взгляда.
– Точнее, своей спальни. К черту, Элли! Не знаю, что уж я такое делаю, почему пробуждаю зверя в женщинах! Неужели у меня на лбу клеймо 'Сопровождения на ваш вкус'? – Поднявшись, он сунул руки в карманы и печально уставился в окно, на неспокойные воды, окружавшие остров.
– Что ты, милый! – Комната вдруг затряслась, будто половик. Где-то в доме включили пылесос.
– В итоге Джеффриз решила, что от меня больше мороки, чем проку. Объявила, что сама поведет моторку, Пипс отправится следом в лодке мисс Фейт, – а мне велела возвращаться. Так что правила
