Хитклиффа. Сэр Роберт Помрой заметил с удивительной прозорливостью, что жидкости в кофеварке хватит самое большее на десять чашек, потому от нее все равно мало толку. Хотя это обстоятельство не извиняет мистера Паучера: негоже разбазаривать библиотечную собственность.
– Что! Что! – заключил сэр Помрой.
Будь мисс Банч жива, она наложила бы на виновника штраф и, кроме того, обязала бы его в течение месяца наводить порядок на книжных полках. Похоже, новая библиотекарша, миссис Харрис, придерживалась не менее суровых взглядов. Прокладывая себе путь острыми локтями, миссис Харрис добралась до нас с Эвдорой. Стекла ее очков воинственно поблескивали, предвещая страшную кару тому, кто утаивал правду о похищенном шнуре.
– Хочу обратить внимание, что во вверенном мне учреждении зафиксировано серьезное нарушение правил. – Пронзительный голос библиотекарши явно противоречил объявлению, висевшему на стене: переговариваться разрешалось исключительно шепотом, даже в случае пожара или вооруженного ограбления. – Если подобное повторится, – грымза свирепо глянула на меня, – мне ничего не останется, как запретить Библиотечной Лиге проводить собрания.
– Что повторится? – Эвдора подавила улыбку.
– Позавчера в читальном зале я обнаружила боа!
Две дамы, стоявшие рядом, испуганно взвизгнули. Еще секунда, и толпу охватила бы паника, дамы рванули бы к выходу, насмерть затаптывая друг друга. Поэтому я поспешила оповестить всех, кто мог меня слышать: речь идет не о страшном удаве, а о предмете туалета.
– Боа принадлежит миссис Швабухер, менеджеру Каризмы, – добавила я.
– Хоть королеве-матери! – не унималась грымза. – Передайте владелице, миссис Хаскелл, что здесь библиотека, а не бюро находок. Надеюсь, когда эта бесстыдная гулянка закончится, у меня больше не возникнет поводов для жалоб. Записывает ли кто-нибудь имена посетителей? Если вдруг обнаружится пропажа книг, нам потребуется список подозреваемых.
– Сэр Роберт Помрой собирает входную плату, – ответила я.
– И когда вы ожидаете мистера Каризму?
– Минут через пятнадцать.
– Хочу сразу предупредить, миссис Хаскелл, к регистрационной стойке я его не подпущу! Раздавать автографы он может за любым из столов для читателей. И надеюсь, мистер Каризма захватит с собой ручку, дабы не переводить наших чернил. Бюджет библиотеки строго ограничен.
– У этой особы просто дар портить настроение, – заметила я, когда грымза растворилась в толпе.
– У нее была грозная предшественница, и, возможно, после мисс Банч она боится показаться слишком уступчивой. – Моя подруга провела ладонью по седеющим волосам. – Элли, я хотела спросить, как вы относитесь к тому, что ваш муж, возможно, появится на обложке «Рыцаря на все времена»?
Я растянула губы в лицемерной улыбке.
– Бен будет счастлив. Значит, и я тоже.
– Увы, я чувствовала себя совсем иначе, когда Глэдстон решил раскрыть тайну своего псевдонима. Я думала только о себе, о том, каково мне будет, когда все узнают, кто автор этих книг с весьма откровенными сексуальными сценами. Вы ведь сами стали свидетелем, как я чуть не закатила Глэдстону скандал. Стыдно сказать, но я пребывала в таком состоянии не один день… Теперь я молюсь только об одном: как бы мне загладить свою вину перед мужем.
Я обняла подругу, что было непросто в такой толчее.
– Стоит ли так переживать? Я понимаю, люди с ограниченным кругозором, включая, возможно, епископа, могут косо посмотреть на служительницу церкви, чей муж пишет знойные романы.
– Дело не в этом. – Эвдора уставилась прямо перед собой. – Меня больше беспокоило другое… Я буду стоять на церковной кафедре и читать проповедь, а мои прихожане станут не столько слушать меня, сколько гадать, что Глэдстон выдумал, а что списал с натуры. Ни один мужчина, Элли, не обладает таким богатым воображением.
– Понятно, – кивнула я, а перед глазами встала картина: Эвдора в пылу страсти, не подобающей служительнице церкви, отдается возлюбленному на бильярдном столе. Я помотала головой, чтобы стряхнуть наваждение. – Но ведь все обошлось. Издатель согласился не приглашать Каризму, а Глэдстон взамен пообещал не раскрывать тайну псевдонима.
– Будем надеяться, Элли, что он сумеет сохранить эту тайну.
– Бену и Ванессе я велела помалкивать. Миссис Мэллой и ее сын в курсе, – призналась я. – В любом случае их не удалось бы держать в неведении, потому что Ванесса выходит замуж за Джорджа. Но они поклялись, что никому не скажут ни словечка. Не сомневаюсь, на них можно положиться.
Глаза Эвдоры сузились.
– Хотела бы я быть столь же уверенной в Каризме. Не думайте, Элли, я не преувеличиваю. Каризма вряд ли рискнет подгадить издателю Глэдстона, публично объявив, кто такая Цинния Сельми. Но он вполне способен намекнуть об авторстве Глэдстона кому-нибудь из обитателей нашей деревни.
– А вы не наговариваете на него?
– Элли, этот человек – змея!
Последнее слово было подхвачено дамой, стоявшей в двух шагах от нас. Она зашипела на ухо соседке, но та ответила, что уже слыхала о боа-констрикторе, выпущенном в читальный зал, но полагает, слух был пущен какой-нибудь ярой поклонницей Каризмы, чтобы распугать других охотниц за автографом.
– Привет, девочки! – Перед нами словно из-под земли выросла Наяда. Она сияла как медный грош. – Отныне наша жизнь в наших руках! Публика на взводе, и за место поближе к Каризме может начаться смертоубийство. Мой экс-муж вряд ли примет участие в битве, о чем, думаю, вы и сами догадывались. Лео дал ясно понять, что явится только затем, чтобы отдать пять фунтов на благое дело. Он ведь у нас знатный филантроп и отвратительный скептик. Ни на грош не поверил, что Каризма пришел в восторг от моих
