в эти глупости не верит. Она перевернула карту, которая оказалась сверху после манипуляций Роуэна и, внимательно изучив ее, снова перевела взгляд на него, провозгласив:
– Да, это вы и есть!
Несмотря на медленно вращающийся под потолком вентилятор, в комнате было ужасающе жарко. Жара и странные слова гадалки перенесли Роуэна в некий нереальный мир. На секунду все утратило реальность, показалось смутным и неясным, как будто время изменило свой ход или застыло на месте.
– Что вы имеете в виду, говоря подобные вещи? – спросил, наконец, Роуэн.
Микаэла ответила, продолжая тасовать карты, так, словно то, о чем она говорила, было самым обычным делом:
– Вы – тот, кого она ждала. И тут, словно что-то надломилось внутри Роуэна. Он нервно запустил пальцы в свою шевелюру:
– Скажете вы мне, наконец, что происходит, или нет?!
– Свершается правосудие, – спокойно ответила гадалка. Она сняла еще одну карту и, словно прочитав то, что было написано на ней, добавила: – Спасение истинно верующих.
Заметив, что Роуэн удивлен, женщина ласково улыбнулась, заставив его подумать, что она все-таки красива.
– Извините, – сказала она. – Кажется, вы ничего не понимаете.
– Да. Но я вообще мало, что понимаю в событиях последних трех недель.
Последняя фраза, по-видимому, привлекла ее внимание.
– Что произошло три недели назад? – спросила Микаэла.
– Я чуть не утонул.
– А-а-а, – протянула женщина, словно ей все стало ясно. – Три недели назад я вернула портрет.
– Знаю, – сказал Роуэн и попросил: – расскажите мне о нем.
Беседуя, она перебирала карты. Судя по всему, это было для нее так же привычно, как дыхание. Иногда Микаэла поглядывала на своего гостя.
– Портрет принадлежал моей прабабке. Он передавался из поколения в поколение, и существовала договоренность, что в один прекрасный день кто-то из нас вернет картину в особняк Ламартин. Моя бабка, а потом моя мать ждали знака, но его все не было. Потом ждала я… Три недели назад мне был дан знак… в картах… Они приказали мне вернуть портет.
– Почему?
– У карт не принято спрашивать. Роуэн перевел разговор на ту тему, которая интересовала его больше всего.
– Что вы знаете об изображенной там женщине?
– Об Энджелине? Роуэн кивнул.
– Я знаю лишь то, что я слышала. И то, о чем читала.
– А именно?
– К этой женщине были несправедливы.
– Кто? Гален Ламартин?
– Да. Гален Ламартин. Предмет вожделения каждой женщины в Новом Орлеане. Злобное орудие дьявола.
– Продолжайте.
– Он был… само зло. В чистом виде.
– К тому же садист. Она посмотрела на Роуэна:
– Да. Он радовался, причиняя людям боль. Больше всего ему нравилось мучить свою жену. Конечно, она была прекрасна, но он мог выбрать себе любую женщину в Новом Орлеане, где многие могли соперничать с ней. Мне кажется, что в Энджелине Галена привлекала именно ее девственная чистота, ее духовность. Ведь злу вечно не дает покоя все светлое и доброе. Но ему не удалось развратить ее. Он не смог заставить ее отказаться от веры – а это было единственное, что поддерживало эту женщину. Кроме того, доктор Джейкоб…
– Как вы узнали, что я врач? Микаэла улыбнулась:
– Карты говорят, доктор Джейкоб. Они разговаривают с теми, кто умеет их слушать.
– Почему она не ушла от него?
– Из-за Хлои, своей сестры.
– Хлои? – он впервые услышал имя сестры Энджелины. Внезапно она показалась ему до боли реальной.
– Хлоя была хрупким, болезненным ребенком. У нее болело сердце. А Энджелина боготворила сестру. Многие годы они жили вдвоем. Их мать скончалась, когда девочки были совсем крошками, а отец погиб на охоте, в то время как Энджелине не исполнилось и восемнадцати лет. Энджелина оставалась с Галеном, ибо он угрожал самому дорогому для нее человеку – сестре.
– Чем он угрожал? Микаэла пожала плечами:
– Точно не знаю. Мне известно лишь, что Энджелину эти угрозы очень страшили. Так что единственным ее утешением стала вера. Она ждала, чтобы Бог послал ей защитника, – тут Микаэла снова посмотрела на Роуэна. На этот раз топазовые глаза словно заволокло дымкой. – Она ждет вас.
– Это же абсурд, – возразил Роуэн, повинуясь голосу здравого смысла.
– Разве? – простота Микаэлы начинала действовать ему на нервы.
– Ну, ладно, давайте предположим, что вы правы, – фыркнул он. – Вы имеете в виду, что когда-то она ждала меня?
Микаэла передернула плечами. Крестик у нее на шее закачался.
– Что такое время, доктор Джейкоб? Может, его вовсе не существует? Вот секунда. Она промелькнула, и ее больше нет. Разве можем мы утверждать, что она была? И уверять, что ее больше нет, что после того, как мы пережили ее, она перестала существовать где-нибудь в другом месте, в другом времени?
Услыхав это, Роуэн встал, подошел к окну и принялся смотреть на пылающий южный день. Уже почти полдень, и скоро удушающая жара накроет город. Он повернулся и посмотрел в глаза гадалке.
– Я видел ее, – признался Роуэн. – И даже побывал в 1880 году. – Микаэла промолчала, и он добавил: – Вы не верите мне.
– Я верю тому, что вы говорите. Реальность этой беседы словно молотом ударила Роуэна. Он зло воскликнул:
– Разве это не должно казаться странным всем, кроме меня? Неужели весь мир сошел с ума?
– Вы не сумасшедший, – мягко возразила Микаэла. – Вы – человек, у которого есть предназначение.
– И в чем конкретно состоит мое предназначение?
– Этого я не знаю. Вы должны понять это самостоятельно. Моя миссия завершилась, когда я вернула портрет. – Перевернув верхнюю карту и вглядевшись в нее, женщина добавила: – Могу лишь сказать, что здесь замешан еще один незнакомец. Я не знаю, в чем состоит его или ее роль. Мне известно только одно – этот человек существует, и кроме того, – тут она перевернула еще одну карту, оказавшуюся символом смерти, – то, на что вы решитесь, подвергнет вас опасности. Даже не знаю, останетесь ли вы в живых.
Словно припомнив что-то, Микаэла встала и, жестом попросив гостя подождать, вышла из комнаты. Роуэн слышал, как она, не торопясь, поднялась на второй этаж. Солнечные лучи заливали светом всю комнату, и на него вновь нахлынуло ощущение нереальности происходящего. Неужели он и в самом деле сидит в этом маленьком розовом домике? Неужели и вправду он беседует с этой странной женщиной, которая уверяет, что обладает возможностью читать прошлое и предсказывать будущее?
Через несколько минут Микаэла вернулась, неся маленькую книжечку в кожаном переплете, потрескавшемся в ветхом, как само время.
– Она принадлежала Энджелине, – пояснила гадалка.
Роуэн вспомнил, что видел, как Энджелина торопливо записывала что-то в маленькую книжку – может быть, дневник? – а потом спрятала ее во внутреннем дворике. Микаэла протянула Роуэну ветхий томик. Он оказался реальным… реальнее, чем зыбкий мир вокруг. Провожая Роуэна до двери, Микаэла посоветовала:
– Читайте. Прислушайтесь к ней. Почувствуйте ее.
