– Я… я думала, что тебя нет дома, – выдавила Энджелина. Как всегда, его присутствие вызывало страх. Она старалась не показывать этого.
– Разумеется, меня не было дома.
– Я думала, что ты вернешься позже.
– Неужели? И как ты думала, чем я занимаюсь? – Увидев, что Энджелина молчит, он подбодрил ее: – Ну, давай, верная жена, попробуй отгадать.
Энджелина потеряла способность контролировать свой страх. Ей пришло в голову, что он играет с ней, как кот играет с мышкой прежде, чем убить. Женщина пыталась убедить себя, что он не может знать о том, что она подслушала его беседу с приятелями. Он не может знать, что она была у отца Джона.
– Ну, что ж, тогда я попробую догадаться сам, – предложил Гален, поигрывая стаканом с бренди. Его серые глаза сверкали, словно бриллианты. – Готов спорить, ты полагала, что я занят делами клуба «Адское пламя». Может, развлекаюсь с пленницами, прежде чем мы продадим их в рабство.
Энджелина побледнела, ее лицо стало мертвенно-белым.
Гален усмехнулся.
– Я вижу, что оказался прав. Должен тебе сообщить, что отец Джон не пошел в полицию. Может, тебя утешит то, что они бы все равно не поверили в эту историю. В конце концов, я – почтенный гражданин, хорошо известный в этом милом городке. Так же, как и Дефорж, Гарнетт и остальные члены клуба. А наши деньги подействуют еще сильнее, чем наши репутации. Известно, что люди со средствами, как правило, пользуются неограниченным доверием.
У Энджелины подкосились ноги, и, чтобы не упасть, она схватилась за спинку дивана. Она не верила своим ушам.
– Откуда ты знаешь про отца Джона?
– Все очень просто, моя прелесть. Он сам рассказал мне обо всем.
– Я не верю, – еле слышно прошептала Энджелина. Женщина была уверена, что отец Джон не мог предать ее. Разве не так?
– Не хочешь – не верь, – сделав несколько маленьких глотков, Гален залпом допил остаток бренди. – Я и в самом деле, как ты поняла, улаживал проблемы клуба. Но потом у меня появились дела поважнее. Я не говорил тебе, что к нам попала Люки? – с садистским удовольствием сообщил он.
– Что ты имеешь в виду? – внезапно Энджелина утратила чувство реальности. Пол под ногами, свет керосиновой лампы – все превратилось в иллюзию. Не может же то, о чем он говорит, быть правдой? Отец Джон… Неужели он действительно предал ее? А Люки… Неужели она в руках этих варваров?
Гален выглядел так, словно сам сожалел о случившемся, но его вид ни на секунду не обманул Энджелину.
– Гарнетту померещилось, что она следит за ним. Разумеется, это оказалось неправдой. Девчонка просто собиралась тайком навестить свою тетку. Ты знала о том, что она ходит к своей тетке? – поинтересовался Гален, но не стал дожидаться ответа. – Короче, Гарнетт сцапал ее и теперь, – он пожал плечами, – нам остается только продать ее вместе с остальными.
Энджелина вцепилась в спинку дивана:
– Господи, неужели ты говоришь правду?
– Я серьезен, как никогда, – заверил ее Гален. – И так же серьезно сообщаю, что нам придется убить Кипперда и тетку Люки. Знаешь, мне кажется, что они были любовниками, – тут он нахмурился. – Надо сказать, Кипперд меня разочаровал. Я считал его верным слугой. – Гален на секунду задумался: – Хотя, вероятно, я все же не доверял ему до конца: ведь я не посвящал его в дела клуба. – Тут его глаза снова стали похожи на кусочки льда: – Надо доверять своему чутью, не так ли, моя красавица?
Энджелина утратила способность трезво мыслить. Ее потрясло сообщение Галена о том, что он собирается расправиться с ирландцем и теткой Люки, а также его замечание, насчет их любовной связи. Никто – даже обожаемый ею отец Джон – не был таким, каким, казался поначалу. Единственное, что осталось реальным, был холодный, угрожающий взгляд мужа. Его замечание относительно чутья, которому следует доверять, таило в себе угрозу…
Гален шагнул к ней, еще сильней напугав Энджелину. Она заставила себя гордо выпрямиться и вскинуть голову.
– Знаешь, что мое чутье говорит о тебе? – тихо поинтересовался он, гладя пальцем уголок ее губ. – Оно говорит, что, как и Кипперд, ты не была мне верна.
– Н-не понимаю, о чем ты, – с трудом проговорила Энджелина.
– Прекрасно понимаешь, – ласково возразил он, продолжая поглаживать ее губу так, словно они были сгорающими от страсти любовниками. – Признайся мне во всем, и я не стану наказывать тебя. Попробуй только соврать, и пожалеешь, что родилась на свет.
Энджелину охватил ужас, беспросветный, как ночь, но она не отвела взгляда.
– Я не знаю, какого ответа ты ждешь.
– Он – твой любовник?
– Любовник? Кто…
Теперь его пальцы образовали вилку, словно тисками сжав ее губы. Захват усилился.
– Стали… ли… вы… любовниками?.. – медленно и внятно повторил Гален. Энджелина почувствовала, что это – его последний вопрос.
– Нет, – еле слышно прошептала она. Про себя Энджелина молилась, чтобы Бог простил ее ложь.
Гален неожиданно отпустил ее. Он отвернулся, как будто поверил ей, сделал шаг к двери, но вдруг неожиданно обернулся и, резко взмахнув рукой, ударил жену по щеке.
– Лгунья! – хрипло крикнул он. Удар был настолько силен, что Энджелина повалилась на пол.
У Энджелины потемнело в глазах. Она тщетно цеплялась за последние проблески ускользающего сознания. Усилием воли ей удалось победить дурноту. Но с болью справиться не удавалось. Болело все – щека, бедро, которым она ударилась, падая, уязвленная гордость.
Ухватившись за диван, она попыталась подняться, но не смогла, и снова опустилась на пол, убеждая себя, что через минуту поднимется. Ей необходимо встать на ноги. Энджелина отпустила экономку, дежурившую у постели Хлои, и теперь ей обязательно надо проведать сестру. Надо не дать Галену добраться до Хлои, если он решит сорвать зло на ней. Гален… Где он?
– Ах ты, лживая шлюха! – услышала Энджелина и, подняв голову, увидела, что он сорвал ее портрет со стены над камином. Картина полетела на пол, свалив столик и разбросав стоявшие на нем безделушки.
Услышав грохот, Энджелина прижала руку к губам. Ее пальцы окрасились кровью. Послышался крик Хлои, зовущей сестру. Ей надо подняться на ноги. Господи, помоги мне встать! На этот раз Энджелине удалось привстать на колени, а потом выпрямиться во весь рост.
Словно вспомнив о ней, Гален обернулся. Его взгляд смягчился, словно он впервые увидел жену после разлуки. Казалось, он не замечает ни ее растрепанной прически, ни струйки крови, стекающей из уголка рта.
– Говорил ли я тебе, красавица, что мы захватили и твоего любовника?
Он лгал. Энджелина чувствовала, что он лжет. Наверняка это вранье, хотя она не понимала, почему Роуэна нет до сих пор. Он должен был найти для них комнату и вернуться за ней, но его все не было.
– Это правда, – сказал Гален. – Он умрет вместе с Мари Камбре и Киппердом. Пока мы тут беседуем, их везут в доки.
– Нет, – возразила Энджелина, страшась потерять рассудок.
– Да, – настаивал он, – и я намерен сделать это своими руками. – Гален улыбнулся, словно вспомнил о чем-то приятном: – Не желаешь ли съездить со мной на верфь и посмотреть, как я буду убивать его? – Прежде чем Энджелина успела вымолвить хоть слово, он продолжил: – Да, мне кажется, это хорошая мысль. Тогда ты будешь последним, что он увидит. – Улыбка Галена расплылась шире, он подошел к Энджелине. – Я готов даже на более благородное предложение: если ты скажешь ему, что никогда не любила его, я убью его быстро. – Теперь он стоял прямо перед Энджелиной: – Что ты думаешь по этому поводу, моя красавица? Ненависть, которую Энджелина питала к этому человеку с первых дней брака, вырвалась наружу, словно гной из раны, и, казалось, заполнила собой все вокруг.
– Я думаю, что ты – самое омерзительное создание, какое только есть на земле! Глаза Галена злобно сверкнули.
