Они возложили принесенные с собою фрукты и цветы к ногам статуи и некоторое время стояли перед ней рука об руку. В тот момент Эми почувствовала, что ничто не сможет разрушить их счастье. Приход в древний храм был своего рода священнодействием, связывающим их судьбы воедино, и защитой от всех горестей и напастей.
— Спасибо, что привел меня сюда, — прошептала она. — Я никогда этого не забуду.
Молодые люди в молчании возвратились на пляж и, сплетая руки, легли в тени гибискуса.
— Сегодня наши жизни получили новое начало, — пробормотал он.
— Да, — тихо подтвердила она.
— Сегодня ты осчастливила меня, Эми. Я желал тебя с той самой первой встречи в аэропорту. Думаю, у меня было предчувствие. Ведь мне надлежало улететь в Борнео днем раньше, а я не улетел и ждал, ждал… Что-то внутри подсказало, что я должен встретить тебя. Как только я увидел твое лицо, я влюбился. Никогда бы не подумал, что все случится нежданно-негаданно здесь, на пляже. Впрочем, в том, что мы будем принадлежать друг другу, я не сомневался.
Эми заглянула в глубину его глаз.
— Антон, прости меня за недоверие. На мою долю выпали страдания… и мне трудно быть открытой. Но я уже так давно люблю тебя!
Антон приподнял лицо девушки за подбородок так, чтобы он мог легко целовать ее.
— Моя золотая девочка, — прошептал он, — я все сделаю, чтобы ты была счастлива.
Она томно прикрыла глаза, когда он целовал ее. Его губы походили на бархат, такие же нежные, но властные, в руках чувствовалась сила и крепость. Ни один мужчина никогда не сводил ее с ума и ни один кроме него не сведет. Она тихо запричитала, сжимая широкие плечи, пока их поцелуй не перерос в настоящую страсть, и весь мир исчез, и ничего не осталось реального и настоящего, кроме двух бьющихся сердец.
— Ты так прелестна, — срывался шепот с губ. — Твоя грудь, округлость бедер… идеальны. Я никогда не касался ничего более нежного, чем твоя кожа.
Эми вздрогнула, выгнула спину дугой, под его ласками тело млело и таяло. Когда он снова припал к ее губам, то под напором губы распахнулись и страсть, подобная шторму, обрушилась на них. Эми крепко схватилась за его шею, словно ее затягивало в водоворот и он был единственной спасительной соломинкой.
Его пальцы, искусные и проворные, рождали в ее теле страсть. Годами мучилась она вопросом, почему никому из мужчин, даже Мартину, не удается разгадать ее секреты, почему она так холодна и неотзывчива. Неотзывчива! И только сейчас, когда ее тело и душа были в согласии, она ощущала себя женщиной до кончиков волос. Просто нужно было встретить своего мужчину, чтобы открыть удивительный мир чувств.
Антон крепко держал ее до тех пор, пока не прекратилась дрожь.
— Антон, — прошептала она. — Подвинься ко мне…
Он повиновался и прижал ее к себе, баюкая.
— Ты моя, — нежно бормотал он, словно отвечая ей на несказанный вопрос, — моя, моя. Только моя. Никогда еще я не был так счастлив. — Он обнял ее за плечи, одновременно весом своего тела вдавливая девушку в песок. — Я никогда не позволю тебе уйти, Эми.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
— Тебе он нравится?
Они вышли на террасу, Гонконг стелился внизу. Антон вопросительно посмотрел на Эми.
— Он изумительный, — ответила девушка. — Но ты же не собираешься покупать его?
— Я давно положил на него глаз. В том, что его выставили на продажу, мне видится знак судьбы.
— Он прекраснее всех домов, которые я видела. Но тебе не нужна такая громада!
Дом под названием Кюилин-Хаус располагался на Пике Виктории. На крыше с четырех концов высились покрытые глазурью драконы и другие мифические существа, охраняющие просторный шестиспальный дворец с широким балконом, с которого открывался изумительный вид на бухту. Дом мог похвастаться шикарным бассейном и подземным гаражом на пять машин и удивительным естественным обрамлением: ухоженный сад плавно перетекал в бамбуковый лес, где на вершине рос папоротник и гибискус. Антон с Эми стояли на балконе и следили за воздушными змеями, парящими в зыбком теплом воздухе над водой.
— Разве дом большой? — спросил он, разглядывая ее.
Эми улыбнулась ему в ответ.
— Шесть спален? А тебе нужна одна, разве нет?
Он обнял девушку за талию и привлек к себе.
— Положим, нам нужны две спальни. А что, если у нас появится дюжина детишек? — пробормотал он ей на ухо. — Тогда дом окажется маленьким.
Эми поцеловала своего возлюбленного, сердце бабочкой порхало в груди.
— Я не давала согласия на детей, мой повелитель, и ты не спрашивал, желаю ли я переехать к тебе!
— Я спрашиваю сейчас.
— Ты ненормальный. А почему на крыше драконы?
— Это фэншуй, они охраняют четыре угла этого дома от бед и несчастий.
К ним подошла агент по недвижимости с брошюрой в руках.
— У Кюилин-Хаус долгая история, мистер и миссис Зелл, — сияя, заговорила она. — Как вы оба понимаете, здание уникально. Такой шанс выпадает раз в жизни.
— Какова цена? — спросил Антон, следя взглядом за висящим в воздухе ястребом.
Не моргнув и глазом, риелтор назвала сумму в несколько миллионов.
— А если на полмиллиона меньше?
— Возможны варианты, — ответила агент, весело поблескивая глазами.
— Очень хорошо, — сказал Антон, держа руку Эми и поворачиваясь к ней лицом. — Мы отошлем письменное предложение вам через час или около того. С завтрашнего дня мы будем находиться в Лондоне, и поэтому мне бы хотелось получить ответ сегодня, если возможно. Я дам вам свой номер телефона. Вы сможете связаться со мной в любое время. Я буду ждать.
Эми отвернулась. Она внезапно вспомнила слова Герды: «Теперь я вижу! Вы думаете, когда они поженятся, вас он сделает своей любовницей в каком-нибудь сказочном дворце в Гонконге!»
Тогда эти слова казались скорее оскорблением, чем правдой. Но, возможно, Герда Мейер, не зря же она была дамой высшего света, лучше Эми знала мир?
Станет ли Кюилин-Хаус тем «сказочным дворцом», как предсказывала Герда? Красивейший дом в Гонконге… а по сути золотая клетка для пойманной птички?
В конце концов, он вел речи о том, чтобы жить вместе, иметь совместных детей… но он не упоминал о женитьбе.
Деловая жена во Франции и страстная любовница в Гонконге? О, да, ему это по возможностям.
«Императрицы иногда терпят наложницу… или двух».
Внезапно великолепный дом стал для нее тюрьмой, местом, где медленно умирали ее надежды и радости.
В Борнео Антон ясно дал понять, что не может жениться, сказав, что женат на работе.
Когда они возвращались в центр, на сердце у Эми вовсю скребли кошки.
— До последней минуты я не думала, что ты серьезно планируешь купить этот дом для….
— Для нас, — закончил он. — Да.
— Что значит для нас?
— Для тебя и меня, чтобы жить там вместе. Тебе не понравился дом?
— Это твои деньги, Антон, — заметила она, — от моих желаний ничего не зависит!
