шутить и высказывать непомерное любопытство, но здесь явно речь шла о чем-то мистическом: гусиное перо, стопка бумаги, одеяла на окнах поверх занавесок.
Он пытался спрятать пузырек в карман сюртука, но какой в этом смысл?
– Вы не боитесь меня?
Она насмешливо вскинула брови.
– Я знаю, вы мне не причините ничего дурного. Он фыркнул.
– Вы всего лишь маленькая девочка, Джуди. Вашей маме следовало бы читать вам сказки на ночь.
– Моя мама сумасшедшая.
Было бы неправдой сказать, что эти слова не явились для него неожиданностью, но он продолжил разговор в прежнем тоне, будто и не слышал их.
– А что, если я вас выброшу отсюда хорошим шлепком? Идите домой, пора спать, и ни гугу о том, что видели, понятно?
– Если вы такой закоренелый злодей, почему вы спасли Эдди?
– Я не знаю никакого Эдди.
– Мистера Констебла, лакея. Вы поклялись убить его в его постели.
Джек Мэггс устало сел на один из позолоченных стульев, стоявших вокруг стола в центре этой великолепной комнаты. Он потер свое лицо, размазывая пыль и грязь по небритому подбородку.
– Я старый пес, – сказал он, – которому порядком досталось и который научился всяким разным вещам, о которых ему бы лучше никогда не знать. А вы молодая женщина, у вас вся жизнь впереди, Джуди.
– Мерси, – жестко поправила его она.
– Хорошо, пусть Мерси.
– Я тоже старый пес, – сказала она.
– Мерси, я слишком стар для ваших заигрываний. Мерси закрыла рукой рот, чтобы удержаться от смеха.
– Заигрывать? О Боже, мистер Мэггс…
Он, рассерженный, сложил руки на груди, но ничего не ответил.
– Что вы задумали? – спросила она.
– Что я задумал?
– Да, что вы задумали в доме мистера Фиппса?
– Что я задумал… – Он отошел к конторке и начал рыться в бумагах. – Что я задумал, маленькая мисс Маффет. Я должен найти свои рекомендации, которые здесь оставил.
– Но у вас нет никаких рекомендаций. Эдди клянется, что у вас их нет.
– Вот как?
– Ему пришлось учить вас, как делать прическу ливрейного лакея.
Джек Мэггс собирался ответить ей, но… Господи… Она предупреждающе подняла руку.
– Шшш. Слушайте.
Теперь он тоже услышал стук колес экипажа. Его первой и единственной мыслью было: это Генри Фиппс. Прихрамывая, он подошел к окну и осторожно раздвинул складки одеяла.
– Это Бакл, – сказал он, – вернулся с заседания «Общества корреспондентов».
– Боже! – Мерси вскочила. – Так рано?
– Вы ему в этот час не понадобитесь.
– Нет, нет. Я должна идти. О Господи, спаси и помоги. Мерси повернулась и побежала по лестнице вверх. Мэггс тоже, только не спеша, стал подниматься наверх.
Когда он достиг чердачного окна, Мерси уже была на крыше, скользя босыми ногами и спотыкаясь на замшелом шифере. Мэггс уже не сомневался, что ее мать сумасшедшая.
Глава 21
Ранним утром при свете четырех свечей Джек Мэггс наконец окунул большое перо альбатроса в аптечный пузырек.
Он написал: «Дорогой Генри Фиппс» лиловыми чернилами.
Он написал эти слова не слева направо, а как бы в зеркальном отражении:
Он писал легко, словно был давно знаком с этим недостойным доверия искусством.
Потом остановился и стал смотреть на позолоченный потолок, и в это время чернила посветлели до светло-фиолетового цвета. Затем он продолжил дальше:
Я приехал в тот день, о котором известил тебя, и не нашел тебя дома.
Он снова проследил, как меняется цвет чернил в строке – сначала фиолетовый, а потом белый и в конце
