Следующий час мы провели за описью содержимого комода и шкафа. Затем Мюллер упаковал в коробку компьютер Элкинса, не забыв прихватить три игрушки. Я не выдержал и спросил, почему он выбрал именно эти.
– Как бы тебе подоходчивее объяснить… – с умным видом начал Мюллер. – Видишь ли, Майк, многолетний опыт работы подсказывает мне, что «Бог войны», «Душа третьего калибра» и «Суперугон в Сан-Франциско» дадут мне, как специалисту, наиболее исчерпывающее представление о личности Элкинса.
– А мне многолетний опыт общения с тобой подсказывает, что из всех игрушек на свете у тебя дома нет только этих трех.
– Тьфу, – сплюнул Гомер Симпсон и вытер лоб тыльной стороной ладони.
Глава 24
Уже сидя в мини-вэне, мы решали, заехать ли в «Мелз дайнер» или отклониться от маршрута и завернуть в «Фармерз маркет». Тут мой мобильник издал писк, уведомляя о пропущенном звонке.
Сообщения не оставили, но определитель номера высветил телефон больницы. Я перезвонил и спросил Джен Трахтенберг. Со мной согласился пообщаться ее автоответчик.
– Миссис Трахтенберг, это детектив Ломакс, – начал я. – Извините, что не ответил на ваш звонок. Если вы интересовались новой информацией по делу вашего мужа, могу сообщить только, что на расследование брошены дополнительные людские ресурсы. На днях я вам позвоню. Спасибо.
– Я проверил автоответчик, – сообщил Терри. – Нас домогался Килкуллен.
– Что-то у тебя голос подозрительно ровный. Ну-ка честно: Килкуллен точит наваху или просто рвет и мечет?
– Все гораздо хуже. Он сказал лишь одно: «Приезжайте, как только сможете».
– Насколько я понимаю, с «Фармерз маркет» мы обломались, – подытожил Мюллер.
– Ну, если хочешь лицезреть наши яйца на флагштоке полицейского участка, тогда пожалуйста, давай перекусим, – подбодрил Терри.
В участке мы были без пятнадцати одиннадцать. Терри прихватил личное дело Элкинса, и мы в темпе вальса рванули к кабинету начальника.
– Ой, что-то вы раненько подвалили, ребята. – Махровый ирландский акцент Килкуллена означал, что он вздумал сначала поиграть с мышатами, а уж потом перейти непосредственно к делу. «Перейти к делу» на жаргоне выпускников полицейской академии эквивалентно «раздавить яйца в кулаке». – Я, чтоб вы знали, попал сегодня под перекрестный огонь, – продолжал босс, постукивая костяшками пальцев по коробке из- под найковских кроссовок, стоявшей на столе. Килкуллен снял крышку. В коробке на первый взгляд был дробленый черный гранит. Были там каменюки с летальным исходом, величиной с кулак, были и помельче, основную же массу составляла гранитная крошка. Килкуллен вручил коробку почему-то мне. Весила она фунтов пятнадцать. Я поспешил передать эстафету Терри.
– Что это, лейтенант? – не выдержал Терри.
– А это, – с нескрываемым отвращением процедил Килкуллен, – останки моего шара для боулинга. Вчера вечером он совершил вопиющее преступление. Приговор был вынесен сегодня в семь утра в душевой кабине и приведен в исполнение в восемь утра. Знаете смазливого сержанта, ответственного за стрельбы? Он тоже играет в боулинг. Правда, наши копы должны стрелять по картонным мишеням, но сержант оказался сговорчивым малым.
Сукин сын расстрелял собственный шар для боулинга!..
– Итак, я лично сегодня уже свершил правосудие. А вы чем похвастаетесь?
– По дороге в участок нам попалась старушка, которая переходила улицу в неположенном месте. Мы сделали ей строгое внушение. На первый раз решили не расстреливать. Вряд ли ее проступок эквивалентен преступлению вашего шара, – отрапортовал Терри.
– Что, никто не может догадаться дверь закрыть? – рявкнул Килкуллен, забыв про ирландский акцент. – Хватит дурака валять. Скажите, Христа ради, что у нас с делом «Ламаар»?
Я изложил все события, произошедшие со вчерашнего вечера, упирая на предположение относительно истинного смысла флипбука.
– Согласен, – произнес босс, внимательно выслушав. – Идите и по одному, и по другому следу. Во- первых, проверьте версию с местью педофилу. Всесторонне проверьте, а то знаю я вас. Сьютула и Лэнджер помогут вам выйти на друзей и родственников жертв Элкинса, достаточно разъяренных… Что ты ржешь, Биггз, не жертв разъяренных, а друзей и родственников, неужели не понятно? Продолжаю. Достаточно разъяренных, чтобы замочить Элкинса. Далее. Езжайте в «Фэмилиленд» и поговорите с начальником охраны. Если мы действительно имеем дело с серийным убийцей, который охотится на мультяшек, «Ламаар» захлебнется в дерьме. Наше дело предупредить. Плюс вам не повредит еще раз осмотреть место преступления.
– Отличная мысль, босс, – гаркнул Терри.
– И нечего мне льстить, – устало отвечал Килкуллен. – Мысль не моя, а ваша.
– Она действительно заходила в наши черепушки. Но как-то прошла боком, – не унимался Терри.
– Вы пока ни словом не упомянули о мафии. Эта мысль тоже прошла боком? А вот нашего губернатора она посетила, а ведь ему за разработку версий не платят.
Килкуллен нас сцапал. Мы лоханулись по-крупному, и расправа не заставит себя ждать.
– Что и требовалось доказать! Вы ни хрена не знаете о связи с мафией!
– Нет, сэр, – подтвердил Терри. – Наверно, губернатор с ней чаще связывается, сэр.
– Наверно, губернатор чаще читает газеты. Вам вот известно, что «Ламаар» затеяла в Вегасе строительство нового развлекательного комплекса совместно с отелем «Камелот»? Уж про «Камелот»-то вы слыхали? Его открыл Энрико Леоне – давно, еще когда вся его команда обосновалась в Неваде. Семейство Леоне до сих пор владеет «Камелотом». Сейчас – в лице внучки Леоне.
– Ее зовут Арабелла, – вставил я.
– Значит, вы в курсе. Что ж, стало быть, не все потеряно.
– Послушайте, лейтенант, – произнес Терри, – мы расследуем дело о Кролике с первого дня. Покойник – педофил, притом судимый, вот мы и прорабатываем эту версию. Не исключена месть компании – мы и эту версию прорабатываем. Ни один из опрошенных даже не намекнул на участие мафии, да и само дело мафией не пахнет. Впрочем, раз вы считаете, что в Сакраменто раскроют убийство раньше нас, пожалуйста. – И Терри швырнул папку Килкуллену на стол. – Пускай подавятся…
– Тише, тише, здесь тебе не Бронкс. Ишь какие мы обидчивые! Губернатор надрал мою задницу, я надрал ваши. Это называется иерархическим геморроем. – Килкуллен всучил Терри дело Элкинса обратно. – Сколько вы уже у меня под началом?
– Три с половиной незабываемых года, – отвечал Терри, взяв папку.
– Хоть раз я на вас давил? – продолжал Килкуллен. Терри только хмыкнул.
– Ну, может, пару раз я ненавязчиво и подталкивал вас к правильному решению, но лишь потому, что я вам как отец родной. А вот теперь, когда убит педофил в кроличьей шкуре, я намерен на вас давить. Надеюсь, ясно? Раньше вы сами устанавливали себе режим работы, теперь этим займусь я. Губернатор позвонит в пять, чтобы узнать, как продвигается дело. «Продвигается» – ключевое слово. – Красное сугубо по-ирландски лицо побагровело тоже сугубо по-ирландски. – Известно вам, что это означает, когда губернатор говорит «дело продвигается»?
Риторический вопрос. «Терри, не отвечай», – попросил я, задействовав все свои способности к телепатии. Терри внял.
– А означает это арест подозреваемого, – пояснил Килкуллен, выдержав паузу. – Чинуши в Сакраменто думают своими дерьмовыми извилинами, что у нас тут телешоу и мы арестуем сукина сына сразу после рекламы. Не переключайтесь – мы покажем вам анонс следующей программы!
Килкуллен открыл коробку и зачерпнул полную пригоршню полиуретановых останков.
– Дело громкое. Элкинс – заурядный мешок с дерьмом, но его угораздило отбросить коньки в шкуре
