жизнерадостно возвещала: «Здесь проводятся реконструкционные работы. Приносим извинения за доставленные неудобства».
– Вы что, вызвали нас доставленные неудобства расследовать?! – Терри рвал и метал.
– Нельзя придавать дело огласке, – цедила Эми. – Нельзя допустить, чтобы сотрудники толпами ходили поглазеть на ленту с надписью «Здесь произошло убийство».
– Ах вам нельзя придавать дело огласке? – бушевал Терри. – А вам известно, что убирать ленты, развешанные полицией, противозаконно?
– Мы ее не убирали. Мы просто натянули поверх свою ленту и немного увеличили площадь. Посторонним совсем не обязательно знать, что здесь убили человека.
– А вот полиция Лос-Анджелеса считает, что в таком деле посторонних не бывает, – пробормотал Терри достаточно громко, чтобы его услышали все желающие посторонние. – Поскольку каждый, как вы выражаетесь, посторонний может оказаться свидетелем. Эта мысль вас не посещала?
– Джентльмены, могу я быть вам полезным? – раздался вдруг чей-то голос.
Люди за пределами желтой ленты еще несколько минут назад прекратили работу и стали смотреть в нашу сторону, однако постепенно потеряли к нам интерес и вновь занялись своими делами. Все, кроме парня, который предлагал помощь. Теперь он спешил к вагонетке.
Это был светлокожий афроамериканец, крупный и мускулистый, с бритой лоснящейся головой. Приближаясь, он сверлил глазами меня и Терри. Мало сказать сверлил – он из нас бефстроганов делал. Остановившись наконец в футе от вагонетки, он пригвоздил меня взглядом к сиденью.
И лицо, и повадки, и речь – все выдавало в нем полицейского. Все, кроме одежды хорошо зарабатывающего менеджера высшего звена. И заметьте, несмотря на взаимоисключаемость этих понятий, я не ошибся ни в одном, ни в другом.
– Позвольте представиться. Брайан Карри, начальник охраны «Фэмилиленда».
Глава 7
Знакомство копов на месте преступления, как правило, не предполагает сердечных рукопожатий, однако Карри протянул руку и я не стал уклоняться. Терри, околачивавшийся футах в шести от нас, предусмотрительно скрестил руки на груди и отделался легким кивком.
– Как я рад, что вы приехали, – произнес Карри, чем немало меня удивил. Сотрудники частной охраны обычно не радуются, когда на их поле начинают играть настоящие полицейские. – Ну и денек сегодня!.. Я к вашим услугам. Сделаю все, что в моих силах, лишь бы вы поскорее… – Он многозначительно кашлянул. – И, если уж на то пошло, без шума раскрыли это дело.
Карри повернулся к Терри и снова протянул ему руку – на сей раз с визитной карточкой.
– Если для вас это принципиально, я распоряжусь убрать наше… м-м-м… наше досадное недоразумение – мы повесили свою ленту исключительно чтобы не притягивать сюда зевак. С другой стороны…
Терри взял визитку.
– Ладно, пусть пока висит.
– Ребята… Ломакс… Биггз… идите сюда.
Голос прозвучал по ту сторону желтой ленты и был сразу опознан: так в полиции Лос-Анджелеса гнусавит только Джессика Китинг, ее ни с кем не спутаешь. Джессика родом из Чикаго, где детей, видимо, специально учат каждый звук предварительно пропускать через носовые пазухи. Мою фамилию, состоящую сплошь из сонорных, Джессика коверкает с наслаждением, однако я все равно несказанно ей обрадовался. Да, в полиции Лос-Анджелеса немало законченных карьеристов, готовых удавиться за лишнюю улику. Джессика Китинг не из их числа.
Внешность Джессики складывается из целого ряда визуальных противоречий. У нее рост Джанет Рено[3] и белокурые локоны Ширли Темпл. В ее лице прослеживаются дивные черты Одри Хепберн. У нее сливочно-белая кожа, никогда не знавшая калифорнийского загара. Ее изящная головка, как цветок, покачивается на стройной шее. А далеко внизу болтаются огромные клоунские ступни.
Как все уроженцы Среднего Запада, Джессика дружелюбна – она либо улыбается в семьдесят семь зубов, либо утробно гогочет. Убийства наводят уныние, однако Джессика не теряет бодрости духа и вселяет ее в кого ни попадя. Я называю Джессику мечтой логопеда. Плачущей я видел ее всего раз – в школьном спортзале, в Ван-Нуйсе. У каждого копа случается нервный срыв. Джессика не выдержала вида четверых убитых подростков и учителя физкультуры, размазанного по крашеному деревянному полу.
Мы с Терри хором гаркнули: «Привет, Джесс», – и прошли мимо, имея на хвосте Карри и Эми. Джесс, встав на одно колено, обследовала «живчика», который до сих пор находился внутри огромного кроличьего костюма. На полу валялась кроличья голова сорок второго размера, початая пачка «Мальборо лайтс» и красная зажигалка «Бик» из прозрачного пластика.
Джессика не пересекалась с нами всего около недели, так что новостей у нее накопилось не густо.
– Дело Марлара уже близко к закрытию, – только и смогла сообщить Джесс.
– Без тебя, Китинг, мы бы не справились, – сказал я. Не преувеличил и не польстил. Именно Джессика определила, что орудием убийства явилась кость из сыромятной кожи, твердая как камень; об эту кость точила зубы собака жертвы – крупный золотистый ретривер по кличке Руди. Как выяснилось, костью по голове жертву шарахнул не ретривер, а муж. Джессика подтолкнула нас к разгадке, обнаружив в волосах жертвы всего одну собачью шерстину, всю в собачьей слюне.
– Что мы имеем? – спросил я, мысленно возвращаясь к делу об убийстве Кролика.
Джесс хитро улыбнулась и тотчас приняла менторский вид, будто собиралась прямо здесь обучить нас одному из жизненно важных навыков – например фаршированию индейки.
– Причина смерти – удушение. «Фэмилиленд» является зоной, свободной от табачного дыма. Похоже, убитый зашел в этот тупик, чтобы спокойно покурить. Убийца подкрался сзади и накинул жертве на шею прыгалки.
– Ты уверена, что убийца подошел именно сзади? – спросил Биггз.
– Не на сто процентов. Но если бы он напал спереди, обнаружились бы следы борьбы. Я думаю, убийца прятался за трубами, а когда Элкинс сел и закурил, напал сзади. Элкинс так и не понял, что это было. Сознание он потерял секунд через тридцать после того, как убийца начал его душить, а смерть наступила примерно через минуту. Сантехник обнаружил тело сегодня утром. По моим подсчетам, время смерти – с трех до пяти дня. Вчерашнего дня, разумеется.
– Тут чертова куча народу толчется, – возразил Терри. – Неужели никто столько времени не замечал трупа?
– Это тупик, один из канализационных узлов. Здесь нет видеокамер. Неудивительно, что сюда никто не заходит.
Эми ловила каждое слово. Услышав «сюда никто не заходит», она оживилась, как коршун при виде цыпленка.
– Значит, и свидетелей быть не должно, – изрекла она, окинув Терри самодовольным взглядом.
Терри взгляд проигнорировал.
– Вот кстати, Брайан, – обратился он к Карри, – похоже, в вашей работе открылось досадное упущение. Вам следует чаще проводить лекции для сотрудников. А то у них ни малейшего понятия о том, чем чревато чинить препятствия на пути правосудия. – Терри снова обернулся к Джессике: – Ты уверена, что орудие убийства – именно прыгалки?
– Еще бы. Назовем их «вещдок номер один». – Медицинским шпателем Джессика подцепила детские прыгалки – на них запеклась кровь. Приглядевшись, я заметил частички кожи, еще вчера обретавшейся на шее Эдди Элкинса. Ручки прыгалок были в виде мультяшных персонажей: не то песчанок, не то хомяков – короче, грызунов-вредителей, которых почему-то очень любят маленькие дети.
– Крыса, – опознал зверюгу Брайан. – Такие прыгалки продают на территории нашего парка.
