– В свое время мы работали с неким Ларсом Игом, – начал Лебрехт. – Его сын возбудил против «Ламаар энтерпрайзис» дело – утверждает, будто Дини обобрал Ларса, но это наглая ложь. Вот этот самый Дэнни Иг, пожалуй, и пытается поставить компанию на колени – уж очень он зол.
Если у меня и оставались сомнения относительно принадлежности голоса за кадром именно Лебрехту, теперь, когда он произнес «Дини», я совершенно уверился: «Последнее слово» снимал именно он.
– Мы знаем про иск Дэнни Ига, сэр, однако пока у нас нет доказательств его причастности к убийствам и взрывам. А вы что скажете, мистер Кеннеди? Какие у вас соображения?
Кеннеди все это время усердно протирал платком очки – видимо, с целью собрать в кучку бегающие глазки. Услышав свое имя, он дернулся.
– Ума не приложу, офицер.
Барбера я полностью проигнорировал и обратился к Терри:
– Вот говорил я боссу, что мы только время потеряем.
– Не знаю, как ты, а я время не потерял, – отвечал Терри. – Не каждый день выпадает удача лично побеседовать с создателями лучших фильмов и самых запоминающихся персонажей всех времен и народов. Я ваш большой поклонник, джентльмены. Мистер Лебрехт, будьте добры, расскажите, каким человеком был Дин Ламаар.
– Дини был настоящий принц, – пустил слезу Лебрехт. – Какой талантище, какое сердце, какая душа! Работать с ним было счастьем, считаться его другом – огромной честью. Сколько еще он мог бы сделать для всего мира. Он слишком рано ушел. Безвременно ушел, джентльмены.
– Только не сочтите мои слова кощунственными, сэр, – произнес я, – но, может, и к лучшему, что Дин Ламаар не дожил до сегодняшнего дня. У него, наверно, сердце бы кровью обливалось при виде того, как нынешнее руководство извратило первоначальный посыл.
Я заметил, как часто задышал Барбер, как он уставился на Лебрехта, ожидая, чтобы тот заземлил мою провокационную фразу.
– Дини уж точно не прыгал бы от радости, но не забывайте: он сам продал компанию японскому конгломерату, – не замедлил отреагировать Лебрехт. – Дини знал, что у нового руководства свой взгляд на традиционные американские семейные ценности, и был готов к серьезным переменам.
– Американские семейные ценности! – воскликнул Терри. – Ведь «Ламаар энтерпрайзис» всегда была их оплотом! Нет, я понимаю: компания должна приносить прибыль и все такое… Я не какой-нибудь ретроград…
– Это ты-то не ретроград? – перебил я, обращаясь к престарелым джентльменам. – Да таких ретроградов еще поискать. Все, Терри, хватит, мы и так уже тут надоели. – Я поднялся с дивана. – Рад был познакомиться, джентльмены. Если у вас появятся соображения по нашему делу, пожалуйста, позвоните мне.
Лебрехт тоже поднялся.
– Непременно позвоним, непременно. Очень мило с вашей стороны проделать такой путь. Фредди вас проводит.
Фредди, по всей видимости, звали мрачного лысого дворецкого с нацистскими замашками. И он действительно нас проводил.
Глава 84
Наша машина оказалась заблокирована фургоном бакалейщика по имени Ирвин, если верить надписи.
– Так, быстро убрал свою колымагу, урод! – скомандовал Фредди. Боюсь, на курсах дворецких подобным интонациям не учат. Интересно, где он их набрался?
Водиле не улыбалось иметь дело с гестапо – он поспешно попрятал свои коробки и дал задний ход. Фредди на всякий случай продолжал сверлить его глазами.
– Ну и как тебе показались эти три старых хрыча? – спросил Терри, едва мы отъехали от особняка.
– Они однозначно в чем-то виноваты – иначе зачем бы они втроем отслеживали новости о «Ламаар»? Только не говори, что сейчас полмира отслеживает новости о «Ламаар» – у этой троицы целых три телевизора.
– А Барбера ты сильно озадачил, – похвалил Терри. – Сначала вроде узнал его, обрадовался, потом прикинулся, что вы не знакомы, потом вообще игнорировал – теперь Лебрехт и Кеннеди уверены, что ты с ним уже говорил.
– Мне Айк Роуз поведал, что Барбер был величайшим сценаристом своего времени. Сначала я подумал, он сейчас заявит: «Хватит комедию ломать, я о таких штучках еще в пятидесятые годы не один детективный сценарий написал».
– Видишь, он промолчал. А знаешь почему? Потому что струсил не на шутку. Почувствовал, какая у него рука липкая была? Аж вспотел от страха, бедолага.
– Потные ладони на доказательства не тянут. А тянут пушки, причем еще теплые после выстрелов. Как думаешь, старики повелись на наши излияния по поводу моральной деградации «Ламаар энтерпрайзис»?
– Майк, ты был бесподобен. Сначала ввернул взрыв абортария, а потом и сыночка Хьюго приплел. Молодчина.
– Ты не ответил на мой вопрос. Как по-твоему, старики повелись?
– Всегда противно втираться в доверие к какому-нибудь подонку, впаривая ему, что разделяешь его так называемые взгляды. Ненавижу, сцапав насильника, говорить: «Знаю я таких дамочек. Сотню баксов ставлю, она сама напросилась»; так я попросту предаю жертву изнасилования, тут и слов других не подберешь. И потом, мне всегда стыдно перед моими девочками, хоть они и не знают ничего, да и речь, слава Богу, не о них была.
– Опять ты увиливаешь. Это же твоя идея – применить теорию «истинно верующего». Ты же сам говорил: единственный способ выведать что-нибудь у террористов – влезть в их шкуру, убедить, что мы разделяем их взгляды. Вот мы и попытались. Не хотелось бы повторяться, а придется. Итак, Терри, по- твоему, старики повелись?
– Лебрехт у них главный. Он-то и есть настоящий «истинно верующий». Вспомни его восторженную речь о Дини. Мне показалось, он совершенно спокойно говорил такие вещи в нашем присутствии. Мы выбрали правильную тактику – примени мы силу, никогда бы таких результатов не добились.
Слова Терри прозвучали как вполне определенное «пожалуй» в качестве ответа на мой вопрос. Я решил, что большего из Терри не выжмешь.
– А о Кеннеди и Барбере что скажешь? – спросил я.
– По-моему, Кеннеди ловит каждое слово Лебрехта. А Барбер… Барбер сам не рад, что ввязался.
– В таком случае мы с Барбером – родственные души. Я то же самое чувствую. Меня это дело доконало.
– Неудивительно, – подхватил Терри. – Давай-ка лучше новости послушаем. Может, еще что стряслось.
Терри не ошибся. В «Новостях» сообщили о пожаре в нью-йоркском кинотеатре во время показа фильма производства «Ламаар студиоз».
– Несколько человек госпитализированы с диагнозом «отравление продуктами горения», – произнес диктор. – В больнице Святого Луки всем пострадавшим оказали медицинскую помощь. К счастью, в кинотеатре было не много зрителей. Однако, – для пущего драматического эффекта диктор возвысил голос, – случись пожар на двадцать четыре часа позже, то есть завтра, в субботу, во время дневного сеанса, – и пострадало бы множество детей. И еще о деле «Ламаар энтерпрайзис». Сегодня рано утром на нью-йоркской радиостанции, принадлежащей этой компании, взорвалась бомба. Третьим инцидентом, связанным со злополучной компанией, можно назвать сегодняшний случай в универмаге «Мейсиз». Одна из покупательниц, перебирая свитера с изображением персонажей «Ламаар энтерпрайзис», наткнулась на
