эпоху выходили в виде небольших рукописных тетрадей — «сулук». Традиция сохранила множество имён авторов сулуков, но историческая достоверность их существования тонет под грузом легенд: апостолам новой религии — «вали» — приписывают конкретные вероучения, а также изобретение многих элементов культуры: театра ваянг, гамелана, криса… Эти герои-цивилизаторы в количестве восьми-девяти человек стали объектами поклонения, их могилы чтут, как усыпальницы святых. Туда приходят толпы паломников, ожидающих чуда от прикосновения к реликвиям. Вали проповедовали учение для избранных, имевшее целью выявить истину в чистом виде.
Ислам, как мы видим, с самого начала распространялся в Индонезии в своей наиболее мистической форме. Но постепенно он приобретал все больше индо-яванских черт. К примеру, для обозначения всевышнего яванцы кроме арабского термина употребляют шиваистские понятия, такие, как «союз» и «ничто». Следуя этим путём, многочисленные школы толкователей ислама доходили до прямой ереси, приспосабливая к мусульманским догматам индуистские и даже доиндуистские понятия.
Самой еретической, без сомнения, была секта бирахи, которая отвергала мораль и занималась исключительно метафизикой. Делала она это весьма оригинальным способом: её члены, мужчины и женщины, собирались на священные оргии, проходившие под аккомпанемент тамбуринов, и постепенно владели в экстаз[37].
Индонезийская мистика отражает одну из главных, если не главную, тенденций мышления этого народа — сугубо
Обряд обрезания существовал здесь у многих племён ещё до ислама, и приход новой религии лишь способствовал повсеместному распространению этой практики. Тем не менее обряд имеет несколько иной смысл, чем у арабов… Он означает инициацию, возведение в полноправные члены общества, переход от обезличенного, почти животного состояния детства к определённому положению мужчины. В Сунде мальчика, обрезают, когда он об этом просит сам. Церемонию устраивают обычно в мае перед жатвой. Поутру, когда восходит солнце, мулла из мечети делает ребёнку обрезание. Но семейный праздник, следующий затем, уводит нас далеко от мусульманства.
Обрезанный мальчик садится в повозку, запряжённую «золотым конём» в шорах; мужчина одной рукой правит экипажем, другой держит громадный зонт, раскрашенный золотой краской. Вся деревня идёт следом к реке, где ребёнку устраивают торжественное омовение. По возвращении процессии, под гром барабанов и звуки теромпета начинается праздник. Один из подростков четырнадцати-пятнадцати лет, но только не виновник торжества, садится верхом на лошадь-палку, которую мы видели уже во время церемонии бенджанг. Деревянный конь зовётся «кудалумпинг», что означает «конь-попрыгунчик». Мальчик начинает подпрыгивать верхом на палочке, а односельчане, выстроившись по обеим сторонам главной улицы, бьют его с размаху по спине, бросают камни, осыпают бранью и плюют в него: все злые силы должны сойти на этого подростка, оставив чистым виновника торжества. Ярость участников церемонии не знает границ, дело иногда доходит до увечья, а то и убийства подростка. Но сунданцы уверены, что он не может умереть: учитель-наставник, весь в белом, рядом, он призван защитить юношу. Жестокая церемония длится около трех часов. Несчастный всадник впадает в транс и наконец под тяжестью ударов падает в изнеможении без сознания наземь, но никто не бросается ему на помощь. Следует подчеркнуть, что юноша добровольно выступает в этой роли. Для него это очень важно: сунданцы необыкновенно ценят силу духа и физическую выносливость.
Если спросить у участников, что символизирует деревянный конь, они как добрые мусульмане ответят, что это тот самый конь, который нёс Мухаммеда в момент озарения. Однако, вне всяких сомнений, церемония кудалумпинг существовала задолго до прихода ислама, поскольку она встречается и у батаков на Суматре, так и не принявших мусульманства.
В Сунде практикуется кое-где обрезание девочек. Эту церемонию держат в глубокой тайне и обычно приурочивают к другому большому ритуальному празднику — подпиливанию зубов. В былые времена женщинам особым камнем стачивали зубы, чтобы те были ровными, один к одному. Сегодня подпиливание, как таковое, уже не сохранилось, остались лишь символические жесты.
Ещё одно наложение мусульманской и индонезийской традиций можно наблюдать во время пиров- сламетанов. Эти пышные пиршества устраивают не только по случаю свадьбы. Они ещё и повод привлечь благосклонность богов к данному дому или, наоборот, отвести от него дурной глаз. Сламетан — пир во славу защитников-предков и во славу Аллаха. В принципе каждое значительное событие в жизни семьи отмечается сламетаном. В начале праздника мулла именем Аллаха благословляет в мечети собравшихся, на что те отвечают: «Амин». Затем все возвращаются в деревню, чтобы отведать яств, приготовленных к сламетану. Остатки пиршества будут принесены в жертву предкам и богам.
Праздники устраиваются по оригинальному календарю, в котором смешаны местные верования с мусульманскими требованиями: гостей на сламетан зовут на седьмом месяце беременности женщины, по случаю обрезания, свадьбы и похорон (умерших чтут также погребальным обедом на третий, седьмой, сороковой, сотый и тысячный день после смерти). Сламетан устраивают и для того, чтобы отвести тяжёлую хворь или если кто-то из членов семьи желает сменить имя, по случаю переезда либо когда владелец криса решает продать своё оружие: кинжал должен «согласиться» покинуть своего владельца, иначе он может закапризничать в чужих руках и стать опасным; в этом случае приходится устроить ещё один обед, дабы его успокоить. Постройка дома, ежегодное очищение деревни, различные фазы созревания риса также отмечают сламетаном. Получается, что у индонезийцев почти постоянный праздник. В любом индонезийском селении можно увидеть танцы и ваянг, послушать певцов-сказителей древних эпопей.
Приглашённые на сламетан устраиваются как бог на душу положит вокруг дома, а женщины обносят гостей кушаньями, завёрнутыми в большие банановые листья, — всевозможными сладостями и печеньями. Царит атмосфера безыскусного веселья: парни и девушки перекидываются шуточками, звенит смех, обстановка та же, что на деревенском празднике в Европе. После трапезы, которая затягивается иногда на несколько часов, следует непременный священный ритуал, имеющий отношение к теме праздника.
Если праздник отмечается по мусульманскому календарю, то следует чтение Корана; к примеру, в двенадцатый день третьего месяца исламского календаря, когда отмечается рождение пророка, под аккомпанемент тамбуринов рассказывают историю его жизни. Запевалы произносят несколько слов по- арабски, присутствующие, как правило не знающие языка, механически повторяют их хором. Повторы чередуются в заданном ритме, который в конце концов может заставить гостей впасть в транс. Часто юноши разыгрывают мимические сцены из жизни пророка. 27 числа раджаба (седьмого месяца) празднуется вознесение пророка. А восьмой месяц посвящён культу предков; индонезийцы, как мы это делаем в день всех святых, приносят подарки на могилы родственников. Но главный праздник года — это саввал (десятый месяц): в последний день поста делаются пожелания на будущий год. Раньше в этот день перед народом появлялся правитель; сейчас султан довольствуется тем, что выставляет дворцовый гамелан, о котором мы уже упоминали. Традиционный вынос королевских регалий, которые молва наделяет чудодейственной силой, и раздача толпе риса постепенно исчезают в наши дни.
В заключение отметим, что индонезийцы любят веселье, любят жизнь и наслаждаются ею. Им чуждо пуританство в любой форме. Во все времена это был один из самых веротерпимых народов на земле.
БЫТ
Полдень. Детишки выходят из школы, водрузив тетрадки на голову. Школьников узнаешь издали по бело-голубой форме: государство из демократических соображений ввело единую одежду для всех учащихся, вне зависимости от возраста. Обучение в стране остаётся добровольным.
Семейные обязательства выражаются не в форме материальной повинности, а в сыновней почтительности, вежливости со старшими и поддержании традиционной семейной структуры. Родители не требуют, чтобы дети непременно присутствовали за столом.
Рано утром женщины готовят пищу и кладут её в большие кастрюли, откуда каждый член семейства в течение дня берет, сколько захочет. Если надо подать на стол тарелку риса с сате, кто-нибудь из женщин разогревает еду на кухне.
Было бы ошибкой думать, что индонезийская женщина пребывает в домашнем рабстве. Наоборот, её роль хозяйки дома даёт ей решающий голос в семейных делах. Нередко матроны любящей, но строгой рукой заправляют семейством. В яванках нет застенчивости или робости, они ведут себя очень естественно, отвечают смехом на шутку, хотя и выказывают мужу внешние знаки уважения. Так, проходя мимо мужа,
