— Возможно. При условии, что ты проживешь достаточно долго, чтобы увидеть этот день, — сказал Рейф мягко.
Кто-то другой мог подумать, что это замечание и взгляд, который сопровождал его, несли в себе зловещий намек. Но Ланс, еще на заре своей дружбы с Рейфом, понял, что ничто не доставляет этому человеку большего удовольствия, как лишать людей душевного равновесия.
Ланс ответил на замечание грубым жестом, направившись к месту, куда отлетела рапира, чтобы забрать ее. Нагнувшись за оружием, он не смог не бросить украдкой взгляд в направлении гостиничных окон и шепотом выругался.
Казалось, не могло пройти и пяти минут без того, чтобы его мысли не вернулись к Розалин Карлион. Какого дьявола эта женщина все еще остается в Торрекомбе? Она почти не выходила из своей комнаты за прошедшую неделю, но одного ее присутствия в деревне было достаточно, чтобы стать причиной бесконечных проблем Ланса.
Да еще длинный язык Эффи, похваляющейся каждому, кто слушал, что она нашла избранную невесту Ланса Сент-Леджера. Как Ланс и боялся, слухи распространились. Он был осажден ордой Сент-Леджеров и дальних родственников, которых не видел в глаза много лет. Все собрались в Замке Леджер, требуя сказать, когда будет свадьба.
Но хуже всех, без сомнения, был его брат. Вэл просто не мог понять, что могло пойти не так, почему Розалин незамедлительно не отдала свое сердце Лансу. А сам Ланс не собирался просвещать его и признаваться, что вместо ухаживания за своей избранной невестой он сделал все возможное, чтобы заставить ее избегать себя.
В конце концов, это было именно то, что Ланс и собирался сделать. Но в какой момент он забыл, что его единственным намерением было запугать Розалин? Возможно, как только их губы встретились? Стремительное желание заструилось в его венах, желание сладкое, горячее и почти непреодолимое. Не такая уж и удивительная реакция, ведь Розалин была красивой женщиной.
Что было удивительным и волнующим, так это другие эмоции, которые появились внутри него. Неожиданное удивление и удовольствие от ощущения ее отклика. Его поцелуй возбудил Розалин, хотела она того или нет. Он смог почувствовать вкус желания на ее губах, увидеть его в ее глазах. Где-то за Владычицей Озера, за чопорной и добродетельной вдовой была женщина, которую самой Розалин еще предстояло узнать. Женщина горячая, трепещущая и страстная.
И почему-то он не мог перестать спрашивать себя, каково это было бы — помочь Розалин найти ее саму.
— Берегись, сэр Ланселот, — веселый голос Рейфа прервал неуправляемые мысли Ланса, возвращая его на продуваемый ветрами берег.
Ланс с удивлением обнаружил Рейфа рядом, протягивающего руку за рапирой, которую Ланс небрежно держал в руке.
— Возможно, тебе следует отдать это мне, прежде чем ты поранишься. Я не уверен, что поединок был хорошей идеей. Ты кажешься немного…, - Рейф остановился, чтобы послать многозначительную улыбку в сторону гостиницы, — немного …, так сказать, растерянным?
Ланс бросил на друга сердитый взгляд и сунул ему рапиру. Но он был больше зол на себя, чем на Рейфа, раздраженный тем, что позволил Розалин снова вторгнуться в свои мысли.
— Если я рассеян, то ты чертовски хорошо знаешь почему, и это не имеет никакого отношения к женщинам, — зарычал он на Рейфа, намеренно повернувшись спиной к «Огню дракона». — Я не должен быть здесь, играя в игры. Я должен искать…
— О, пожалуйста, — Рейф оборвал его низким стоном. — Можем мы провести один день без упоминания этого проклятого меча с кристаллом?
— Нет, я не могу. Я должен искать…
— Ланс, мы искали. Под каждым камнем и в каждой трещине отсюда до Пенрита. Между нами говоря, мы прочесали все побережье, выследили каждого жестянщика и фермера, который посещал ярмарку той ночью. Искать просто больше негде.
— И что я должен сделать, Рейф? Просто забыть об этом?
Рейф не ответил. Он поднял обе рапиры и присел на корточки, не торопясь убирая их в ножны.
— Этот меч действительно так важен, Ланс? — сказал он наконец. — У Сент-Леджеров есть много других драгоценностей. Да, я признаю, это великолепный клинок. Я сам им восхищался, но, в конечном счете, это не более чем старый меч, разве не так? Если только ты не веришь всем этим поверьям о том, что кристалл обладает какой-то странной силой.
Рейф бросил на друга острый испытывающий взгляд.
— Ведь ты не веришь?
Ланс пожал плечами.
— Не имеет значения, во что я верю. Но для моей семьи этот меч — волшебство, традиция, честь — все, что связано с именем Сент-Леджеров. И особенно с именем моего отца. Не знаю, как смогу встретиться с ним, если не найду проклятую вещь до его возвращения.
Рейф медленно выпрямился, изогнув темную бровь.
— Что? Боишься получить головомойку от папочки?
— Я страшусь не его нрава, а его разочарования из-за того, что я снова…, - Ланс прервался, покраснев от сардонической усмешки Рейфа. — Не всегда легко быть сыном легенды. Скорее всего, ты не можешь этого понять.
Улыбка Рейфа угасла.
— Нет, полагаю, не могу, — ответил он холодно. — Так как я не имею ни малейшего понятия о том, кем был мой отец.
— Проклятье, Рейф, ты знаешь, что я не имел в виду…, - начал Ланс, но тот уже отвернулся, поднимаясь по пляжу, где оставил свой морской китель. Его спина окаменела.
Рейф всегда был самым невозмутимым из мужчин. Только к одной теме он относился необычайно чувствительно — обстоятельства своего рождения.
Ланс пошел за ним.
— Рейф, извини, — начал он неловко, но тот оборвал его.
— За что? — Рейф сгреб свой китель, небрежно набросив его на одно плечо. — Вряд ли это твоя вина, что моя мать была иногда актрисой и всегда шлюхой. И проклятой Мортмейн вдобавок. В деревне каждый думает, что ты даже не должен быть моим другом.
— Не будь смешным.
— И я уверен, твой брат, святой Валентин, говорит тебе то же самое.
— Ты знаешь, как мало внимания я обращаю на то, что говорит Вэл, — нетерпеливо сказал Ланс. — Особенно, когда он начинает ворчать о вражде Мормейнов и Сент-Леджеров. Все эти истории о том, как в результате земельного спора Мортмейны ополчились на Сент-Леджеров, а Сент-Леджеры не остались в долгу. Куча старой чепухи.
— Моя мать, очевидно, так не думала, — коротко ответил Рейф. — Она планировала разрушить всю твою семью.
— Она не преуспела, и в любом случае, это все случилось до моего рождения, — Ланс всегда чувствовал себя неловко, обсуждая прошлое с Рейфом. Эвелин Мортмейн была убийцей и сумасшедшей, но она все-таки была матерью Рейфа. Однако, так как друг первым поднял эту тему, Ланс не мог не спросить.
— Тебе было всего лишь около восьми лет, когда твоя мать умерла. Ты… ты что-нибудь помнишь о ней?
— Только то, что она могла быть дико нежной, а через мгновенье — давала мне пощечину, — подбородок Рейфа окаменел. — А потом она оставила меня во Франции, пока вынашивала свои сумасшедшие планы мести твоей семье.
— Я уверен, она бы вернулась за тобой, если бы… если бы…
Если бы Эвелин Мортмейн не погибла в попытке убить родителей Ланса.
Ланс замолчал. Мрачное задумчивое выражение застыло на привлекательном лице Рейфа. Они оба подошли слишком близко к вопросам, которые могли представлять опасность для их дружбы, и, как обычно,
