его ошибочно приняли за призрак Сэра Ланселота дю Лака.
Единственное воспоминание, на котором было приятно остановиться, — встреча с леди Розалин. Между тем Ланс спрашивал себя, кто был более испуган их столкновением. Он полагал, что он. Она появилась, выскользнув из круга света, пройдя прямо через него с чувством наивности и изумления, подобных которым он не испытывал давным-давно. И Ланс ощутил это. Он, который никогда не чувствовал какого-либо физического контакта в состоянии скитальца.
Трудно винить Ланса за мысль, которая первой пришла ему в голову: он споткнулся о собственный дух. Что за женщина бродила по незнакомой гостинице во мраке ночи в поисках приведений? Удивительно храбрая или окончательно сошедшая с ума?
Ланс решил, что Розалин Карлион была и той и другой. Наткнувшись на него, она не убежала с криком, как это сделал бы любой другой человек. Нет, она задержалась до рассвета и увлекла его очень серьезной беседой.
Просто сумасшедшая. Но если леди и была таковой, то что случилось с ним? Ланс остался рядом с ней с опасностью для жизни, напрочь забыв о времени. О том, что должен был провести эти последние драгоценные мгновения темноты, разыскивая меч.
Как будто эта женщина околдовала его, смягчила жесткие грани его души. Ланс чувствовал себя необычно мягким рядом с ней, движимый намеком грусти в ее улыбке, положением слишком молодой вдовы. Всего лишь худенькая девочка в белой льняной ночной сорочке и с босыми ногами. Казалось, она так нуждалась в защитнике. А Ланс наслаждался игрой в ее героя, возможно, слишком сильно. Все началось с простой уловки, способа избежать неловких объяснений о том, кем и чем он был. Но потом это перестало быть шуткой.
Ланс вздрогнул от воспоминания о чепухе, которую наговорил Розалин. О том, что он обречен скитаться по земле во искупление своих грехов. Про ужасную ошибку, которую он совершил, полюбив чужую жену и погубив свою честь.
Чепуха, которая была волнующе близка к правде. Пока, наконец, он не перестал понимать, о ком говорит: Ланселоте дю Лаке или Лансе Сент-Леджере. Он сказал слишком много, обратившись к воспоминаниям, которые намерен был похоронить. Сейчас, благополучно вернувшись в постель, мужчина не имел понятия, какой дьявол в него вселился.
Вероятно, было вдвойне опасно пускаться в ночные скитания, после того как он получил такой удар по голове. Все, что он хотел делать с его ноющими мускулами и пульсирующим черепом, — это лежать и тихо умирать.
Но в этой привилегии ему было отказано. Ланс понял, что не один в комнате. Рядом с кроватью скрипнула половица.
Кто-то… кто-то укутывал его, накрывая тяжелой одеждой до самого подбородка. Заставив себя приоткрыть глаза, Ланс взглянул сквозь густые ресницы на человека, который над ним склонился.
Он сосредоточил взгляд на лице не идентичном, но очень похожем на его собственное. Тот же ястребиный нос, только прямее, те же глубокие карие глаза, только мягче, та же квадратная челюсть, за исключением маленькой ямочки на подбородке. Более худая, более измученная версия его самого. Вэл.
Ланс думал, что невозможно почувствовать себя несчастнее, чем он чувствовал себя сейчас. Он ошибался. С присутствием брата угасала любая надежда сохранить в тайне его последнюю безрассудную выходку.
Подавив стон, Ланс плотно закрыл глаза. Движения, даже такого незначительного, как это, было достаточно, чтобы привлечь внимание брата. Вэл наклонился ближе, прошептав:
— Ланс? Ты здесь? Ланс? Ответь мне!
Ланс широко открыл глаза, вздрогнув от резкого дневного света.
— Да, я здесь, — зарычал он. — Нет никакой необходимости кричать.
Бледные черты Вэла разгладились от облегчения:
— Слава Богу. Ты вернулся. Ты в порядке.
«Это спорный вопрос», — подумал Ланс сурово. Он хотел спросить, что Вэл делает в его комнате в такой час, но ответ ясно читался по измятой одежде Вэла, изможденному выражению его лица.
Его брат явно просидел с ним полночи, неся бессонную вахту около Ланса, пока тот скитался. Как, черт возьми, Вэл вообще узнал о том, что он ушел?
Другой глупый вопрос.
Ланс испустил раздраженный вздох. Разумеется, Вэл знал, когда у него были неприятности. Он всегда знал.
Дрожа от облегчения, Вэл откинул непослушной рукой копну черных вьющихся волос.
— Я думал, на этот раз ты и правда сделал это. Превратился в призрака. В течение одного ужасного мгновения я действительно боялся, что ты…ты …
— Умер? — подсказал Ланс, когда брат не смог заставить себя произнести это слово. Он с усилием оперся на локоть, сбросив меховую шинель, которой Вэл укутал его.
— Итак, что ты собирался делать с этим? Обрядить меня для похорон? Я бы предпочел мой черный костюм для верховой езды. Он бы лучше смотрелся с доспехами, тебе так не кажется?
— Не шути, Ланс. Здесь нет ничего смешного.
— Неужели похоже, что я смеюсь? — Ланс занял сидячее положение и спустил ноги с кровати, корчась от новой боли, что пронзила его позвоночник. Боже! Он чувствовал себя так, будто спал на кровати из гвоздей.
Прижав руку к пояснице, мужчина проворчал:
— Напомни мне в следующий раз, чтобы я погружался в транс, не надевая кольчугу.
— Зачем ты вообще это сделал?
— Надел кольчугу? Если бы ты удостоил своим вниманием ярмарку, ты бы знал, что там был игра в рыцарский турнир.
— Брось это, Ланс! — тень упрека промелькнула в глазах Вэла. — Ты знаешь, что я имею в виду. Зачем ты скитался? Ты даже не побеспокоился вернуться до рассвета.
Брат проковылял к окну и раздвинул шторы. Ланс выругался, вскинув руку, чтобы прикрыть глаза от вспышки света, немного взволнованный тем, как высоко уже было солнце.
— Проклятье! — пробормотал он. — Я в самом деле слишком много времени провел за беседой с моей Владычицей Озера.
— Ч — что?
— Владычица Озера, — повторил Ланс, улыбаясь, несмотря на боль. Воспоминания о Розалин кружились в его голове. — Удивительнейшая колдунья с волосами, сотканными из лунного света, и глазами цвета неба. Она наложила на меня заклятие, — голос мужчины смягчился. Должно быть, выражение его лица изменилось, так как Вэл уставился на него как на сумасшедшего.
Брат с волнением заковылял к нему:
— Ланс, может быть, тебе лучше снова лечь. Ты кажешься немного не в себе.
— Я в порядке, — отмахнулся Ланс, потирая бровь. — Просто небольшое головокружение от того, что слишком быстро сел.
Когда Вэл продолжил топтаться около него с выражением глубокой заботы, Ланс попытался описать Розалин в более разумных выражениях, возможно, и для себя тоже.
— Там была симпатичная молодая вдова, остановившаяся в «Огне дракона». Когда я скитался, мы некоторым образом… столкнулись друг с другом.
— Посторонний застиг тебя во время ночных скитаний?
— Да, но все в порядке. Она подумала, что я призрак сэра Ланселота дю Лака.
— Почему она так подумала?
— Скорее всего, потому, что я сказал ей это.
Лицо Вэла приобрело еще более осуждающее выражение. Мысль о лжи любому человеку была неприемлема для брата Ланса.
— Итак, ты использовал свою силу, чтобы ухаживать за этой женщиной? — спросил он с беспокойством.
— Какое деликатное определение, — усмехнулся Ланс. — Ты имеешь в виду, собирался ли я
