Алиса в Стране чудес и в Зазеркалье

(«возбужденный или долгий спор»), получим в результате «плод долгого и возбужденного спора». Насколько это название будет отвечать духу задуманного издания, предоставим судить будущим историкам американской литературы. Мистер Кэрролл желает всевозможных успехов журналу.

i

Брандашмыг упоминается снова в главе VII, а также в «Охоте на Снарка» («Напасть» 7, ст. 3, 4, 6).

j

Тенниел, иллюстрировавший эту строфу прекрасным рисунком, поначалу предполагал поставить его фронтисписом ко всей книге. Однако Кэрроллу этот рисунок показался слишком устрашающим, и он предпочел заменить, его чем-то более спокойным. В 1871 г., прежде чем принять окончательное решение, он отпечатал типографским способом следующее письмо и разослал его тридцати матерям своих юных друзей:

Посылаю Вам предполагаемый фронтиспис «Зазеркалья». Чудовище это, как полагают некоторые, слишком страшно и может испугать нервных детей, наделенных воображением, а книгу, во всяком случае, лучше начать каким-то более приятным рисунком.

Поэтому мне хотелось бы узнать мнение нескольких друзей, для каковой цели я и рассылаю отпечатанные фронтисписы.

Мы можем принять любое из трех решений:

(1) Сохранить данный фронтиспис;

(2) Перенести этот фронтиспис в надлежащее место (там, где будет напечатана баллада, которую он должен иллюстрировать) и заменить его другим фронтисписом;

(3) Не публиковать его вовсе. […]

Я буду признателен Вам за мнение (которое можно проверить, показав рисунок детям по Вашему выбору) относительно того, какое решение принять.

Судя по всему, большинство матерей выбрали второй вариант, ибо фронтисписом стал рисунок, изображающий Белого Рыцаря верхом на коне. […]

Вопрос о том, не является ли и «Бармаглот» пародией, остается до сих пор открытым. Роджер Грин высказывал предположение («The London Times Literary Supplement», March 1, 1957), что Кэрролл, возможно, имел в виду немецкую балладу «Пастух с Гор Великанов», в которой повествуется о том, как юный пастушок убил огромного Грифона. В 1846 г. кузина Кэрролла, Мэнелла Бьют Смедли перевела эту балладу на английский язык и опубликовала в одном из лондонских журналов («Sharpe's London Magazine», March 7 and 21, 1846). «Сходство почти неуловимо, — пишет Грин. — Оно не в словах, а в настроении и атмосфере; пародируется весь стиль и самая идея баллады».

Глава II

a

Поначалу Кэрролл намеревался использовать здесь страстоцвет, однако, узнав, что он символизирует Страсти Христовы, а не людские, заменил страстоцвет на тигровую лилию. Весь этот эпизод пародирует говорящие цветы в поэме Теннисона «Мод» (ч. 22).

b

Помимо трех старших сестер, которых так любил Кэрролл, в семействе Лидделл были еще две младшие, Роза и Вайолет (violet — фиалка). Они появляются этой главе как Роза и Фиалка.

c

Сравни со следующей строфой из поэмы Теннисона «Мод»:

Уронили цветы мои слезы, и ниже
  Лепестки наклонили в бреду.
Не она ли идет, не ее ли увижу.
  Жизнь мою и голубку в саду?
Роза алая вскрикнула: «Ближе, ближе!»
  Плачет белая, прочит беду.
И прислушался шпорник: «Я слышу, слышу!»
  И шепнула лилия: «Жду!»

d

В этих словах — явный намек на то, что «вперед» и «назад» в зеркале меняются местами. Идите к зеркалу — изображение двинется навстречу вам, т. е. в обратном направлении.

e

В статье «Алиса на сцене», которая цитировалась выше, Кэрролл писал:

Черную Королеву я представлял себе также как фурию, но совсем иного рода; ее страсть должна быть холодной и сдержанной; сама же она — чопорной и строгой, впрочем, не вовсе лишенной приветливости; педантичная до чрезвычайности, это квинтэссенция всех гувернанток!