— А почему нет? Мы заперты в клетке, как крысы в лабиринте, пока нас не продадут. Что может быть хуже?
Шей невесело улыбнулась:
— Позволить судьбе одержать верх.
— Что?
— Пока что судьба, или рок, или злосчастье, или как тебе угодно это называть, только и делает, что топит нас в сточной канаве, черт возьми! — прорычала Шей. — Но я не собираюсь сдаваться. Не позволю судьбе наблюдать, как я покорно схожу в могилу. Скоро придет день, когда у меня появится возможность плюнуть судьбе в лицо. Ради этого я и сражаюсь.
После долгого молчания горгулья встал, подошел к Шей и потерся головой о ее ногу.
— Кажется, таких несдержанных речей мне слышать еще не доводилось, но я тебе верю. Если кому- нибудь удастся ускользнуть от Эвора, так это тебе.
Шей рассеянно передвинула рог, впившийся ей в бедро.
— Но я вернусь за тобой, Леве. Обещаю.
— Ну-ну, как трогательно! — Внезапно появившись перед прутьями клетки, Эвор заулыбался, обнажая острые зубы. — Прямо Красавица и Чудовище!
Загородив собой Леве, она повернулась к тюремщику.
Презрительная усмешка заиграла на ее губах, когда Эвор вошел в клетку и запер за собой засов. Эвора легко можно было принять за человека. За невероятно уродливого человека.
Низенький и толстый, с круглым сплющенным лицом и жирными щеками. Клочья длинных волос, тщательно зачесанные наверх. Когда он злился, в маленьких черных глазках обычно загорался красный огонек.
Глаза он прятал за темными очками.
Только зубы выдавали в нем тролля. Зубы и отсутствие всяких моральных принципов.
— Имела я тебя, Эвор, — сквозь зубы сказала Шей.
Мерзкая улыбка сделалась шире.
— Что, хочется?
Шей презрительно сощурилась:
— Я лучше пройду сквозь адское пламя, чем ты прикоснешься ко мне!
Жирные складки задрожали от гнева, но вскоре масленая улыбка вновь озарила лицо тролля.
— Придет день, и ты почтешь за счастье стать моей подстилкой. У каждого из нас свой запас прочности. Твой — уже на исходе.
— Не в этой жизни.
Он непристойно облизнул губы.
— Вот гордячка! Будет сущим наслаждением излить в тебя семя. Но не сейчас. Пока на тебе еще можно сделать деньги. — Он поднял руку, и она увидела тяжелые железные наручники. — Сама наденешь, или кликнуть ребят?
Шей скрестила руки на груди. Пусть она Шалотт только наполовину, но сила и ловкость предков передалась ей сполна. Демоны Шалотт не зря прославились как лучшие убийцы в мире демонов.
— Ты до сих пор думаешь, что твои болваны могут со мной совладать?
— О, но у меня же нет желания причинить тебе вред! Только не перед торгами! — Он нарочито медленно перевел взгляд вниз, туда, где между ее ног прятался Леве. — Я просто хочу, чтобы они подсказали, почему тебе стоит хорошо себя вести.
— Шей? — тихо простонал Леве.
Вот черт!
Как хочется вбить острые зубы тролля ему в глотку! Но какой в том прок? Она упадет на пол и будет корчиться в агонии. А Леве окажется в полном распоряжении громил, горных троллей, которых Эвор держал в качестве охранников.
Они получат большое удовольствие, пытая горгулью.
Мерзкие твари эти тролли.
— Хорошо. — Зло усмехнувшись, она протянула руки.
— Мудрое решение. — Эвор надел наручники ей на запястья и щелкнул замками. — Так и знал, что ты правильно оценишь ситуацию. Нужно лишь хорошо объяснить.
Когда железо впилось в кожу, Шей зашипела. Она чувствовала, как силы покидают ее, капля за каплей, а плоть под наручниками горит огнем.
— Я понимаю только, что когда-нибудь убью тебя.
Он дернул за цепь, протянутую между наручниками.
— Веди себя как следует, сука. Иначе твой дружок ответит за последствия. Поняла?
Шей пыталась подавить приступ тошноты.
— Да, я поняла. На этом и покончим.
Они молча вышли из клетки и по узкой лестнице поднялись на задник сцены. Здесь Эвор приковал ее к столбу. Затем подошел к задернутому занавесу и скользнул за него, оказавшись лицом к лицу с публикой.
Шей собралась с силами и постаралась не обращать внимания на жужжание голосов за занавесом.
Она не могла видеть потенциальных покупателей, но чувствовала присутствие и людей, и демонов. Чувствовала мерзкий запах их пота. Их растущее нетерпение. Привкус извращенной похоти, разливающийся в воздухе.
Внезапно она вздрогнула. Тут было что-то еще.
Зло. Распад, гниение. По коже Шей пробежал холодок ужаса.
Смутное ощущение, словно какое-то существо проявилось в зале лишь наполовину. Эхо мерзкой сущности.
Подавив инстинктивное желание закричать, она закрыла глаза и заставила себя сделать глубокий вдох, чтобы наконец успокоиться. Словно издалека до нее донесся громкий голос Эвора:
— А теперь, дамы и господа, демоны и феи, живые и нежить… Пришло время главного лота. Так сказать, основного блюда. Лот редкий, изысканный, так что в зале могут присутствовать только обладатели золотых жетонов. Остальные должны удалиться в фойе, где им будет предложен широкий выбор напитков и закусок.
У Шей возникло ощущение, что ее медленно ощупывает чей-то злобный взгляд. Эвор всегда был напыщенным хвастуном. Однако сегодня он посрамил бы самого красноречивого конферансье.
— Подойдите поближе, друзья, — приказал Эвор, когда мелкую сошку из покупателей удалось наконец выдворить из зала. Чтобы получить золотой жетон, человек или демон должен был иметь при себе не меньше пятидесяти тысяч долларов наличными. — Не упустите миг, когда здесь появится моя драгоценность, мое сокровище! Не бойтесь, я-то уж позаботился, чтобы ее как следует заковали. Она не представляет опасности. Никакой опасности, кроме разящего наповал очарования. Она не вырвет сердце из вашей груди, но не могу обещать, что красавица не похитит его у вас.
— Закрой рот и открой занавес, — проворчал кто-то в зале.
— Не хватает сил ждать? — спросил Эвор довольно злобно. Он не любил, когда перебивали его тщательно отрепетированные речи.
— Я не могу ждать до утра. Скорей к делу.
— Ах, недержание… Сочувствую. Будем надеяться — из уважения к вам, мой покупатель, — что не болезнь тому причиной и кое в чем другом вы все-таки способны проявить выдержку. — Фыркнув, Эвор сделал паузу, дожидаясь, пока смолкнет грубый смех. — Итак, на чем я остановился? Ах да. Мой приз. Любимейшая из моих рабынь. Демоны и вампиры, позвольте представить вас моей леди Шей — последней из рода Шалотт в нашем мире.
Театральный взмах руки, и занавес исчез в клубах дыма, открывая Шей взглядам двух десятков людей и демонов.
Она опустила глаза. По залу прокатилась волна изумленных возгласов и вздохов. И без того было унизительно чувствовать на себе их взгляды, исполненные злобы и ненасытного голода. Еще и смотреть на
