глаз, какие когда-либо видела в своей жизни. Шерри содрогнулась, почувствовав, как ее сердце сжалось. Она не должна находиться здесь, не может держать в руках этот милый маленький сверток, который напоминает о ее давней потере, ноющей пустоте в груди и разбитых девичьих мечтах.
Клинт запустил руку в волосы, снова взъерошив их.
— Именно так: когда сегодня утром я открыл дверь, она лежала там в сиденье для автомобиля, а рядом стоял пакет с подгузниками. В одеяльце была вложена записка. — Он указал на листок бумаги на столе.
Шерри переложила малышку с руки на руку и взяла записку. Бегло пробежав ее глазами, она поняла, что смысл немудрящих слов породил в ее душе печаль. Она медленно положила записку обратно на стол и взглянула на Клинта.
— Значит, она твоя? — мягко вопросила она. Тишина повисла в воздухе между ними.
Лицо Клинта побледнело, он нервно провел рукой по подбородку.
— Не знаю, — наконец прозвучал ответ. — Я еще не имел времени подумать о такой вероятности с того момента, как получил этот сюрприз.
— Тогда подумай об этом сейчас, — предложила Шерри, стараясь преодолеть странную боль, которую всколыхнула записка. Она вспомнила, как когда-то разорвала помолвку с Клинтом, чтобы у него могли быть собственные дети.
— Невозможно о чем-либо думать, я ведь не знаю, сколько месяцев Кэтрин, — ответил Клинт.
Шерри снова переложила малышку с одной руки на другую и почувствовала, как потяжелел подгузник. Она осторожно опустила Кэтрин на стол, потянулась к пакету, вытащила чистый подгузник и стала распеленывать малышку.
— Я бы сказала, ей около шести месяцев, — заметила Шерри, разглядывая Кэтрин, которая всячески мешала переодеванию, смеясь и дрыгая ножками в воздухе. — И с кем же это ты встречался пятнадцать месяцев тому назад?
Клинт отошел от раковины к окну. Долгое время он смотрел на улицу, его широкие плечи загораживали теплый поток солнечных лучей. Когда он повернулся и посмотрел на Шерри, лоб его бороздили морщины.
— Это должна быть Кэнди.
Шерри состроила гримасу. Кэнди. Разведенная дамочка из Канзас-Сити. Шерри испытала неприязнь к этой кокетливой привлекательной женщине, как только увидела ее.
— Что ж, в записке говорится об опасности, и это звучит не так уж неправдоподобно, если в деле замешана Кэнди. Должно быть, ей угрожает какая-нибудь несчастная женщина, с мужем которой она переспала.
Левый уголок рта Клинта чуть приподнялся.
— Тебе никогда не нравилась Кэнди, — уколол он.
— Это наверняка открытие года, — парировала укол Шерри. Она закончила возню с подгузником и перевернула Кэтрин на животик. — Гвоздь программы, — разошлась вдруг Шерри, — пожирательница мужчин, и ты — ее главное блюдо. — Шерри прикусила язык, вдруг поняв, что женщина, о которой она говорит, может оказаться матерью ребенка Клинта.
— Пока это все умозрительные рассуждения, — произнес Клинт, взгляд его был устремлен на Кэтрин, которая, приподнявшись на ладошках и коленях, раскачивалась вперед-назад. Клинт взглянул на Шерри. — Возможно, ее мать решила оставить девочку у меня, потому что я шериф, а вовсе не потому, что имею к ней какое-то личное отношение.
— А меня ты решил выдвинуть на должность мэра этого города, — сухо заметила Шерри, снова переворачивая ребенка на спину.
Она внутренне собралась, чувствуя необходимость прекратить неприятный разговор и сбежать от маленькой девочки, которая лежала на столе и смотрела на нее снизу вверх, словно ждала от Шерри спасения.
— Теперь она успокоилась, подгузник у нее сухой. Похоже, дальнейшее зависит от тебя, папочка- шериф. — И Шерри сделала шаг к двери кухни.
— Шерри, подожди! — В голосе Клинта послышались нотки абсолютно явственной паники. — Я умоляю тебя об одолжении.
— Нет. Что бы ты ни собирался просить, мой ответ — нет. Ты можешь греть мне бисквиты и варить кофе каждое утро до последних дней моей жизни, и все равно мой ответ будет — нет.
Она вышла из кухни и направилась к входной двери.
— Шерри, пожалуйста, погоди минутку. Выслушай меня, — крикнул он вслед.
Она не остановилась. Быстро вышла из дома и устремилась к своей машине. У нее уже возникло предчувствие, даже уверенность, что она угадала желание Клинта, но ничего у него не получится, никогда.
Только она успела скользнуть за руль, как из дома вылетел Клинт с ревущей у него на руках Кэтрин.
Он ринулся к открытому окну машины.
— Шерри, мне нужна твоя помощь! — завопил он, перекрывая плач Кэтрин. — Мне нужен кто-нибудь, кто помог бы мне с девочкой, пока я разбираюсь, что же происходит. Возьми пару отгулов, побудь у меня с нею.
— Ты спятил! — воскликнула Шерри, стараясь не замечать мольбы в его пронзительных голубых глазах. — Да и что я понимаю в том, как ухаживать за младенцами? — Она старалась сдерживать горечь, рвущуюся у нее изнутри.
— Ты, по крайности, знаешь, с какой стороны надевать подгузник, — уже спокойнее ответил Клинт. — Наверняка сумеешь разобраться, как и чем кормить. А что еще надо?
Шерри упорно молчала.
— Я заплачу тебе, наконец. Каков ни есть твой заработок в баре, я его удваиваю. Шерри, я в отчаянии. Не могу же я остаться дома и на несколько дней лишить город шерифа!
Шерри хотела было отрезать, что его проблемы ни в коей мере ее не касаются, и дать задний ход так резко, чтобы взвизгнули шины, унося ее прочь от дома Клинта, но не сделала этого. Она лишь устало вздохнула и потерла середину лба — головная боль начала стягивать свои давящие щупальца.
— Шерри… — Клинт наклонился к окошку машины так близко, что женщина разглядела в его глазах серебристые искорки, которые делали их такими изумительно голубыми; он был так близко, что она уловила знакомый приятный запах его одеколона. — Шерри, прошу тебя. Если тебе не совсем плевать на нашу дружбу, сделай это для меня. — Он легонько погладил девочку по макушке. — Если… если она моя, ты единственный человек, кому я доверил бы ее.
Что-то в его глазах, в их сдержанной мольбе, тронуло струны в ее душе, которые, как она думала, давно порвались. В этот миг Шерри увидела в глубинах его взгляда далекое прошлое, сплошь сотканное из погибших надежд, которые теперь никогда не сбудутся.
Будь он проклят, этот Клинт. Она уже точно знала, что он пытается взывать не только к их дружбе, но и к той любви, какую когда-то они испытывали друг к другу.
И в этот миг Шерри поняла, что не может ненавидеть его, так как сейчас он не играет на ее чувствах, а отчаянно пробивается к истокам женского, материнского естества.
Он вдруг обхватил пальцами ее запястье, и она почувствовала, какое оно холодное, почти ледяное по сравнению с его теплой ладонью.
— Пожалуйста, Шерри, — умолял он. — Ты не представляешь, как много это для меня значит. Вспомни, я никогда ни о чем не просил тебя раньше…
Она отдернула руку, не совладав со вновь вспыхнувшим гневом, и еще более укрепилась в своем первоначальном решении.
— Ты не можешь не понимать, чего просишь от меня, — ответила Шерри, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно. — Уж тебе-то должно быть известно, что я не могу этого сделать. Прости.
И, не ожидая ответа, она выехала с дорожки.
