существовать.
Когда подъехала маршрутка, я спросил:
– У тебя есть кто-то?
Васильева поцеловала меня в щеку и уехала.
Этот факт – или эта данность – для меня оказался важным: рак может пролежать в холодильнике много месяцев, а потом, когда его положишь отогреваться, вдруг начнет шевелиться.
Это тот самый случай. Я выдумал историю и тогда-то засунул этого сраного рака в морозилку. Вот что все это значит. Лежит себе рак в морозилке, а потом вы его вытаскиваете, и он ползет дальше. За все будешь наказан, все взаимосвязано, и мы все взаимосвязаны. Лежала так моя невинная байка, мой глупый актерский этюд про то, какой я несчастный, а тут, хлоп, байку достали из морозилки, у нее появились ноги и руки, и она ожила, и, чтобы наказать меня, были наказаны невинные. Всегда имей совесть, скотина, всегда поступай по совести, и будет все правильно. Это не совпадение, это драматургия. Как говорил наш мастер по режиссуре Басалаев, старый добрый Басалаев, срезавший в конце концов бородавку с носа, каждое действие должно вызывать контрдействие. ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ, Я САМ ПО ГОРОСКОПУ РАК. Такие буквы перебегали мне дорогу. Об этом я думаю, плачу, иду от остановки до дома, а еще фоном, короткими кадрами, параллельным монтажом, идет совсем другая привязка к слову «рак», как второстепенная линия в фильме. Один раз мы с приятелем и его матерью ездили в большой оптовый магазин. Он ей должен был помочь все перетащить, а я поехал за компанию. Себе мы купили пива, и приятель вдруг решил, что хорошо бы поесть раков, что в этом-то магазине они должны быть. Я их с детства не ел. Мы пошли в рыбный отдел, но раки там сидели в большом аквариуме, бедные-несчастные кансеры, смотрели на нас через стекло, без всякой надежды.
– А есть тут мертвые раки? – спросил я.
– Нет, наверное, – говорит приятель, – их так обычно закидывают. Но можем попросить, чтобы их убили.
– Не стоит, – говорю, – я думал, что они будут мороженые, закинул и ждешь. А так не хочется.
– А если попросить маму, чтобы их сварила? – спросил приятель.
Очень несчастные, с черными глазами раки, все они смотрели в сторону покупателей, ни один не решался повернуться спиной, скоро их всех сварят живьем, и поэтому мы купили креветок, уже готовых к употреблению: благополучно убитых, приготовленных и замороженных. Я подумывал о плане спасения раков, моих братьев, я чувствовал с ними родство. А в детстве вроде иногда я даже мечтал поболеть раком, и вот, все рыдают, спасения, казалось бы, уже не предвидится, меня вдруг удается излечить, какая удача. Черт знает что, ясно только одно: я каким-то боком виноват в болезни Васильевой. В тот день, когда мне хотелось почувствовать себя несчастным, когда плакался Вике, когда мне хотелось выдумать себе тяжелую судьбу, я заставил механизмы работать, запустил поршень, и поехали: раки в аквариуме, рак в человеке, рак мозга и человека, Рак по гороскопу. Живет себе не очень умный мальчонка, мы все сами творцы судьбы (смайлик), живет себе мальчонка, которому очень хочется побыть несчастным, придумывает себе беды, а потом у него начинает болеть головушка, а потом у его сказочек вырастают ноги. А ведь человек переживает только то, что попадает в его поле зрения, и как же тогда живется людям с широким кругозором?
Через неделю я уже валялся в ногах у Алисы. Люди – это всего лишь тупое дерьмо. Я бегал за ней на четвереньках. Алиса была нужна мне как воздух.
5
дата: 20.09.05
от кого: [email protected]
кому: [email protected]
тема: No subject
Ты хоть лечишь простатит?
дата: 03.10.05
от кого: [email protected]
кому: [email protected]
тема: Re No subject
Чтобы попасть в областной кожвендиспансер, нужно было проехать сначала до ЖД вокзала на сто четвертом автобусе, потом пересесть на первый трамвай, пятнадцать минут на трамвае – доехать до южного района. В трамвае я сел на свободное место, и мне повезло: сиденье было горячим. Еще, может, минут сорок, а то и тридцать, и я все узнаю. А если не будет очереди, то вообще всего лишь двадцать пять. Целая вечность, минуты текли очень медленно, каждую секунду время замирало, и трамвай попал во временную дыру. Неужели все будет происходить так медленно? И, когда я получу то, к чему стремлюсь, когда доберусь до финиша, когда мне достанется награда, я уже буду разваливаться на куски? И это еще хорошо, если доберусь, а то ведь могу упасть, не дойдя совсем немного. Каждый год жизни будет приносить мне болезни и сумасшествие, сумасшествие и болезни, паранойю, расставлять ловушки и капканы, будет все больше сомнений и неуверенности.
На деле я сейчас не просто сидел в трамвае. Я сейчас поочередно переживал варианты собственного будущего, каждый вариант бесконечное количество раз.
В одном варианте я женился на Алисе, и теперь выслушивал все ее глупости, страдал от ее возможной неверности, выдерживал общение с ее сумасшедшей мамой, но нес этот крест, старался быть терпимым, старался сносить все ссоры.
В другом варианте уехал в Москву и снова зажил с Надей, но на этот раз был с ней нежным, был внимателен и к ее милым глупостям, ведь правда каждый человек – это целый мир, а не повод раздражаться; был внимателен к ее чувствам и внимательным даже к ее матери, страдающей синдромом неизлечимой начальницы, и делал перед ее матерью вид «лихой и придурковатый».
А ведь еще есть Васильева. Она, конечно, выздоровела, какой там рак, опухоль очень даже доброкачественная. Васильеву враз поставили на ноги, все оказалось поправимо. И я иногда созваниваюсь с ней, и мы постоянно переписываемся, она говорит, что счастлива, у нее теперь есть парень, будущий муж, настоящий титан, он несет целый мир на своих плечах – мир прочный и уютный, ее парень не такой, как я, а серьезный мужик с головой на плечах. Она, конечно, шутит над ним, но по-доброму шутит, да и он не обидчивый человек. Простой хороший парень Егор, или Федор, или Александр.
Я вышел на нужной остановке, слез с горячего сиденья прямиком в мороз. Несколько дней назад еще было тепло, как вдруг стукнуло минус пятнадцать, но то ли еще будет.
Зима застала меня врасплох, как всегда, напомнила о времени. Нужно торопиться.
Очереди в кожвене совсем не было, наверное, из-за холода, наверное, венерические болезни впали в спячку, дали передышку людям-кроликам. Я постучал в дверь кабинета и тут же заглянул.
– Подождите.
Я присел. Плакаты со стен кричали: «НЕ СУЩЕСТВУЕТ БЕЗОПАСНОГО СЕКСА, КРОМЕ ОНАНИЗМА».
Я вытянул руки вперед, собираясь потренироваться на несуществующей клавиатуре. Я уже освоил курс машинописи, уже печатал довольно быстро, символов сто пятьдесят в минуту, но еще иногда делал ошибки и замедлялся на знаках препинания. Очень приятно было хотя бы что-то уметь. Если постоянно буду чему- то учиться, если я буду пытаться совершенствовать себя, может, настанет момент, когда все перестанет мне казаться сущей бессмыслицей?
Руки ставятся на нужные позиции. Мизинец левой руки нажимает Caps Lock.
«НЕ».
Указательный палец правой руки ударяет по букве «Н» – это начало второй половины верхнего ряда. Указательный палец левой руки ударяет по букве «Е» – это конец первой половины верхнего ряда.
«СУЩЕСТВУЕТ».
«С» – средний палец левой руки резко опускается на нижний ряд, возвращается на исходную; «У» – тот
