что радуга над Оаху не исчезла. Тогда он возвратился в Анахолу и там узнал, что у вождя из Ваи-луа по имени Поло-ула есть каноэ. Прорицатель решил идти к Поло-уле и просить у него каноэ, чтобы плыть на остров Оаху.
Хулу-маниани пришел к Поло-уле, и он дал ему каноэ и гребцов в придачу. В ту же ночь, едва поднялась в небе звезда Хоку-хоокеле-ваа[12], пятнадцать мужчин покинули остров Кауаи. Первую остановку они сделали в Ка-маиле, что находятся в Ваи-анаэ.
Покидая Кауаи, прорицатель взял с собой черного поросенка, белого петуха и красную рыбу.
Когда каноэ приблизилось к Ваи-анаэ, прорицатель приказал гребцам оставаться на берегу и ждать его.
Хулу-маниани взошел на утес Мауна-лахилахи и над Коолау-лоа увидал радугу, которую раньше видел с горы Калалеа.
Приблизившись к озеру Ваи-апука, где вдали от людей жила Лаиэ-и-ка-ваи, он не нашел там ничего, похожего на жилище вождя, потому что Вака увидала прорицателя, когда тот еще был далеко, и скрылась в пещере, где жила Лаиэ-и-ка-ваи.
Хулу-маниани поглядел с берега на озеро и заметил рябь в том месте, куда нырнула Вака.
— Чудеса! — сказал Хулу-маниани. — Ветра нет и в помине, а на озере неспокойно. Похоже, здесь кто-то плавал и теперь прячется от меня.
Вака побыла немного с Лаиэ-и-ка-ваи и хотела было вернуться, но, увидав, что Хулу-маниани сидит на высоком берегу, побоялась к нему выйти, потому что приняла его за Кахау-о-ка-паку.
Вака осталась с Лаиэ-и-ка-ваи. Когда наступили сумерки, Вака еще раз осмелилась выглянуть, но незнакомец и не думал уходить. И Вака опять вернулась к Лаиэ-и-ка-ваи.
До утра не тронулся с места Хулу-маниани, а когда открыл глаза, увидал радугу над Ку-кани-локо. Он покинул озеро и пошел сначала в Коолау-поко, потом в Кону, потом в Эву. Придя в Хоно-улиули, что в Эве, он увидел радугу над Вахи-авой, но с горы Камаоха, на которой он провел ночь, он не смог разглядеть то, что искал.
Глава вторая
Не найдя того, что искал, прорицатель сошел с горы Камаоха и взошел не гору Каала, с вершины которой увидал радугу над Молокаи, Желая убедиться, что радуга, за которой он идет, на самом деле существует, хотя и кажется довольно странной — то в одном месте появится, то в другом, — прорицатель отправился дальше.
Он сошел с горы Каала, и взошел на гору Куамоо-а-Кане, и в тот день опять увидал над Молокаи радугу, оба конца которой были скрыты в грозовых тучах. Три дня пробыл прорицатель на вершине горы Куамоо-а-Кане, но радуга спряталась за завесой из дождя и тумана.
На четвертый день прорицатель нашел каноэ, и гребцы согласились отвезти его на остров Молокаи. Но едва осталась позади половина пути, гребцы начали сердиться на прорицателя, который спал и не помогал им, на его свинью, которая не переставая визжала, на петуха, который то и дело кричал.
В конце концов гребец, сидевший позади, подал знак рулевому, пока прорицатель спит, повернуть каноэ[13] и отвезти его обратно на Оаху. Гребцы развернулись и поплыли назад, но прорицатель почувствовал неладное, потому что теперь ветер дул ему в лицо, а раньше дул с гор.
— Почему ветер дует с моря? — подумал прорицатель и, приоткрыв глаза, увидал, что каноэ возвращается на Оаху. Не зная, что случилось, Хулу-маниани стал молить своего бога Куикаувеке, чтоб он наслал на океан сильную бурю.
Тотчас невиданная буря налетела на океан и до смерти напугала гребцов.
— О ты, спящий крепким сном, открой глаза! Мы думали, ты принесешь нам удачу. Слушайте все! Тебе бы только спать, будто ты не в каноэ, а у себя дома.
Прорицатель оглянулся. Они плыли назад, и Хулу-маниани спросил гребцов:
— Почему вы повернули каноэ? Разве я чем-нибудь обидел вас?
— Сколько можно спать! — закричали гребцы. — Свинья и петух орут без передышки, а ты спишь, вместо того чтобы помочь нам.
Тогда прорицатель ответил им так:
— Вы говорите, что повернули каноэ из-за моей лени? Нет, неправда! Вот, что я вам скажу. Не я виноват, а рулевой, это он ничего не делает.
Тут прорицатель взялся за руль. Вскоре они были в Хале-о-Лоно на острове Молокаи.
Когда они сошли на берег, прорицатель увидал над Коолау радугу, ту самую, которую видел с вершины горы Куамоо-а-Кане. Он немедля распрощался с гребцами, чтобы поскорее пойти туда.
Не теряя даром времени, прорицатель направился к горе Ваи-алала, что возле Ка-лаупапы, и взошел на нее. С вершины он хорошо видел радугу над неприступным утесом Малеле-ваа, под которым по наказу Капу-каи-хаоа скрывалась Лаиэ-и-ка-ваи.
Капу-каи-хаоа прознал о прорицателе, когда тот еще плыл через океан, и, мысленно явившись Ваке[14], приказал ей получше спрятать Лаиэ-и-ка-ваи.
Прорицатель спустился с горы Ваи-алала и пошел в Ваи-колу, что возле утеса Малеле-ваа. Но и в этот раз он не смог добраться до радуги. Долго он думал, что ему делать, как отыскать вождя и принести ему свои жертвы — свинью, петуха и рыбу, — но ничего не придумал.
В тот самый день, когда Хулу-маниани отправился в Ваи-колу, Капу-каи-хаоа явился во сне Лаиэ-и- ка-ваи. Потом он ушел, а Лаиэ-и-ка-ваи проснулась и разбудила бабушку, которая стала ворчать на нее.
— Ко мне приходил Капу-каи-хаоа, — сказала Лаиэ-и-ка-ваи. — Он приходил во сне и приказал, чтобы ты немедля увезла меня на Гавайи и построила в Пали-ули дом. Там мы будем с тобой жить. Как сказал Капу-каи-хаоа, поэтому я разбудила тебя.
Лаиэ-и-ка-ваи кончила говорить, и в подтверждение ее слов Капу-каи-хаоа явился Ваке. На заре Вака и Лаиэ-и-ка-ваи, исполняя наказ Капу-каи-хаоа, отправились в путь.
Сначала Вака и Лаиэ-и-ка-ваи пошли в Ке-ава-нуи, и там, в Ка-лаэ-лоа, они встретили человека, который готовил каноэ, чтобы плыть на остров Ланаи.
— Позволь нам плыть с тобой, — попросила его Вака. — Отвези нас на Ланаи.
— Я бы отвез вас, — сказал хозяин каноэ, — но у меня нет второго гребца.
Едва он это произнес, как Лаиэ-и-ка-ваи чуть-чуть отодвинула в сторону покрывало, которое надела по настоянию бабушки, чтобы ни один человек не увидел ее лица, пока она будет добираться до Пали- ули.
Когда Лаиэ-и-ка-ваи приоткрыла лицо, Вака недовольно покачала головой и сделала ей знак опустить покрывало. Вака боялась, что слух о красоте ее внучки разнесется по всей округе.
Лаиэ-и-ка-ваи лишь приоткрыла лицо, но хозяин каноэ сразу понял, что она может поспорить красотой с дочерью любого вождя на Молокаи и Ланаи, и желание пронзило его. Поэтому он обратился к Ваке с такими словами:
— Разреши девушке снять покрывало. Я вижу, что твоя внучка красивее всех принцесс на Молокаи и Ланаи.
— Она сама не хочет показывать лицо, — отвечала ему Вака, но, услыхав это, Лаиэ-и-ка-ваи сняла покрывало. Ей не понравилось, что Вака сказала, будто она по своей воле прячется от людей, когда все было совсем не так.
Теперь хозяин каноэ мог хорошенько рассмотреть Лаиэ-и-ка-ваи, и желание вновь пронзило его. Тут ему в голову пришла мысль рассказать всем на Молокаи о необыкновенной красоте девушки.
— Послушайте, — сказал он Ваке и Лаиэ-и-ка-ваи, — живите в моем доме. Он принадлежит вам, все, что здесь есть — и внутри и снаружи, — ваше.
