— Но ты не сдавал.
— Мой отец был против.
— А ты его не послушал.
Но отец не хотел признать свое поражение.
— А как твое зрение?
— Школьный доктор говорит, что зрение у меня отличное. Кажется, оно со временем улучшается. Я не носил очков с 15 лет. Все будет нормально.
На сей раз он решил попытаться поступить в Добровольческий Резерв и, насколько это удастся, обмануть врачей. Он сидел перед тем же доктором, который с удивлением разглядывал юношу.
— Вы раньше проходили медкомиссию ВСФ?
Ли почувствовал, как у него заколотилось сердце и краска залила щеки. Он был совершенно не готов столкнуться с тем же самым врачом, и вопрос поверг его в полное смятение.
— Нет.
Он попытался выглядеть спокойным и безразличным, но понял, что ложь буквально написана у него на лице. — Доктор на мгновение ощутил что—то неладное записал что—то в своем блокноте.
— С глазами у вас все в порядке?
Снова Ли понял, что неудержимо краснеет. Доктор запомнил его. Иначе почему он начал с этих двух вопросов? На все остальные Ли мог отвечать чистую правду.
Но это была белая ложь. Если он попросится к другому доктору, это может настроить того предвзято. И если что—то окажется действительно не так, он потеряет последнюю возможность.
Но флотский врач больше не задал ни одного вопроса. Ли прошел тесты. И вот что он получил. Пилот потерял сознание или мертв. Стрелок погиб. Его командир эскадрильи сгорел. Сам он болтается в резиновой лодке под пулями.
Однако неприятная стрельба была совершенно хаотичной. Они быстро выскочили за пределы досягаемости ручного оружия кораблей сопровождения, а тяжелые снаряды поднимали фонтаны далеко от лодки.
Возбуждение Ли понемногу прошло, и он понял, что, если хочет спасти жизнь Роузу, то должен помочь ему как можно быстрее. Лодка была наполовину залита водой. Ли попытался вычерпать ее своим летным шлемом. Потом он вспомнил об аварийном пакете. Он начал нащупывать сигнальную ракету. Его замерзшие пальцы повиновались с трудом, и Ли едва сумел дернуть запальный шнур. Он сам едва не терял сознание от утомления, и в результате сильное волнение заставило его пережить жуткий кошмар. Ли увидел, что целится ракетой прямо в лицо Роузу. Лишь в последний момент он успел поднять патрон, и вверх взлетела искрящаяся звезда.
Глядя на северо—запад, куда умчалась германская эскадра, он увидел, что битва продолжается. Из облаков вывалились 2 пылающих бомбардировщика, которые он принял за «Стерлинги» или «Манчестеры». За бомбардировщиками гнались «Мессера», которые в свою очередь преследовал «Спитфайр». Британские и германские самолеты всех типов и классов падали в воду, подобно обломкам чудовищного взрыва. Ли усомнился, что кто—то заметит ракету в подобных условиях. Он начал осматривать лодку в поисках алюминиевого порошкового маркера для воды. Однако он неосторожно пустил его по ветру и в результате сам покрылся мелкой серебристой пылью, которая должна была разойтись контрастным пятном по воде. Ли использовал пустую жестянку как черпак.
Через полтора часа Ли услышал треск мотора и в окружающем тумане различил силуэт торпедного катера. Катер был невероятно близко. Над ним развевался флаг с черепом и скрещенными костями. Шум мотора привел Роуза в чувство, он поднял голову и увидел флаг.
— Великий Боже, это ведь гунны.
В результате они оказались не по ту сторону барьера. Два человека приготовились сдаваться в плен. В любом случае их вытащат из воды.
— Держитесь!
Катер подошел вплотную к лодке, и кто—то закричал им по—английски. Ли ухватился за борт катера, но волна помешала ему подняться и он свалился в воду. Теперь он ощутил свою слабость. Один из моряков без колебаний прыгнул следом за ним в ледяную воду.
— Все в порядке, поднимайте его на борт. Я придержу лодку.
Моряки подняли летчиков на палубу и отправили их в трюм. Роуз снова потерял сознание. Ли слышал, как экипаж спорит — следует ли атаковать германскую эскадру. В целом он был не против, хотя две такие атаки за один день все—таки многовато.
Торпедный катер продолжал мчаться на большой скорости. Ли не имел ни малейшего представления, за кем он гонится. Он отказался от рома, который поднесли моряки. Это было то, чего он никогда терпеть не мог. Да, конечно, Ли представлял, что о нем подумали: плохой моряк.
Из 5 спасенных летчиков только Ли не получил ранений. Оправившись в госпитале, он был вызван к главнокомандующему Дуврской базой адмиралу Бэкону в Дуврский замок. Там он узнал, что экипаж Кингсмилла тоже пережил атаку, хотя все они получили тяжелые ранения и сейчас лежали в госпитале Рамсгейта. Брайан Роуз оправился от раны, но погиб в летном происшествии в 1944 году.
В эту же ночь Ли вернулся в Манстон, чтобы разобрать вещи пропавших летчиков. Это было тяжелое завершение дня, который 20–летний юноша и без того запомнил на всю жизнь. Люди в Манстоне, которые раньше высмеивали старые «Авоськи», сейчас встретили Ли со всеми возможными почестями. Вся столовая встала, когда он вошел. Это был прием, которые он, Эсмонд и все погибшие летчики более чем заслужили.
Была ли оправдана их жертва? Можно ли было посылать 6 «Суордфишей» против германских линкоров, имевших такое мощное прикрытие?
До сих пор «Суордфиши» ВСФ успешно выполняли подобные атаки. Дважды они наносили удары по «Бисмарку», оба раза успешно и без потерь. На Средиземном море они были единственными торпедоносцами. И во время ночных атак послали на дно множество транспортов. В Таранто и при Матапане «Авоськи» добились просто легендарного успеха. Но германская эскадра, имевшая истребительное прикрытие, была крепким орешком. Однако предполагалось, что и «Суордфиши» будут иметь прикрытие.
Экипажи «Суордфишей» были захвачены врасплох количеством брошенных против них истребителей. Им крайне не повезло с временем перехвата противника. Торпедоносцы на 13 минут опередили график атаки. Однако все «Суордфиши» прорвались к кольцу охранения всего в 2 милях от линкоров. По крайней мере 3 из них сумели сбросить торпеды. Остальные 3 находились примерно в миле от точки сброса торпед, когда Ли видел их в последний раз.
Эсмонд был самым опытным, самым хорошим пилотом торпедоносца. Его решение лететь без сопровождения выходит за рамки критики. В любом случае оно заслуживает тщательного рассмотрения. Никто не надеялся потопить эти корабли, ни пилоты «Суордфишей», ни пилоты «Бофортов». Но Эсмонд и пилоты остальных «Суордфишей» рассчитывали добиться 2 попаданий. Именно так они оценивали свои шансы. По крайней мере 2 попадания.
Когда Эсмонд шел к самолету, техники, хорошо знавшие его, заметили, что его лицо мрачно как никогда. Он надеялся повредить германские корабли, но вернуться не надеялся.
Эсмонд посмертно получил Крест Виктории. Четыре уцелевших офицера получили
