Однако, если чудо позволит конвою проскочить, то Роммель начнет наступление. Еще несколько судов с сильным прикрытием были готовы к выходу в течение нескольких дней после «Сан Андреа».
Положившись на итальянцев, сумевших выполнить часть обещаний, Роммель решил использовать последний шанс для генерального наступления. В ночь с 30 на 31 августа он начал свою атаку.
Роммель слишком много поставил на это наступление. До последнего момента он ждал. Если бы «Сан Андреа» не прибыл в Африку, все надежды Роммеля рухнули бы немедленно.
Через день после потопления «Дельфи» Гиббс получил приказ в начале сентября вернуться в Англию. К этому времени Гиббс держался только предельными усилиями. Он много требовал от подчиненных, но еще больше требовал от самого себя. Он не позволял себе поддаться слабости и не признавал слабости в других. С самого начала войны он постоянно сражался. Сначала против обстоятельств, привязавших его к учебным подразделениям, потом против врага, потом против тяжелых ран, потом снова против врага. Он был одним из очень немногих, кому повезло закончить первый оперативный цикл. Потом ему пришлось сражаться с собственным командованием, чтобы доказать ему возможности авиаторпеды, в которую Гиббс уверовал, получив тяжкий опыт. В конце концов он отчаялся быть услышанным в Англии и добился отправки на Средний Восток. Гиббс предвидел, какую роль может сыграть небольшое, но хорошо обученное подразделение, базируясь на Мальте. Но и здесь он оказался одинок в своей фанатической вере в возможности торпедоносца. Несмотря на то, что он был самым опытным пилотом торпедоносца, Гиббс оказался слишком зелен, чтобы к нему прислушались. Когда наконец ему выпала долгожданная возможность показать себя, Гиббс сделал все, чтобы выполнить свой долг. Он покрыл себя славой, но при этом дошел до предела человеческих возможностей и перешагнул этот предел.
Гиббс считал, что командир должен вести ударную группу. В этом отношении ему на Мальте не мешал никто, как мешали Брайтуэйту в Англии. Он должен был учить других командиров, и Гиббс достаточно часто пропускал операции, чтобы дать возможность потренироваться выбранному офицеру. Однако он знал цену личного примера и всегда водил эскадрилью на операции, когда выпадала такая возможность. К концу его пребывания на Мальте люди были готовы слепо следовать за ним хоть в ад, закрывая глаза на то, что Гиббс превратился в издерганный комок нервов. Но в бою Гиббс оставался неподражаем. Это был тот самый человек, который смел все сопротивление несколько месяцев назад. Когда он занимал место в кабине ведущего «Бофорта», все летчики проникались необъяснимым чувством уверенности и безопасности. Они знали, что Гиббс обладает бесценным даром предвидеть действия противника. Летчики чувствовали, что он проведет их всюду.
Жизнь на Мальте такова, что способна быстро истрепать любые нервы. Хотя к августу воздушные налеты с Сицилии ослабли, в среднем в день остров подвергался 2 атакам. Днем «Бофорты» отстаивались в рассредоточенных капонирах, однако на ночь они выстраивались на краю взлетной полосы, готовые к немедленному взлету, если будет замечен противник. Чтобы отогнать «Бофорты» на стоянки, дежурным экипажам приходилось появляться на аэродроме за час до рассвета. Дежурство могло длиться не более 2 дней. Невинная игра в орлянку утром в столовой часто оборачивалась грязными скандалами изнервничавшихся людей. Гиббс прошел через все это. Но вдобавок на нем лежала тяжкая моральная ответственность командира.
Когда утром 30 августа самолет—разведчик обнаружил выходящий из залива Таранто «Сан Андреа», Гиббс уже знал, что это будет его последняя операция на Средиземном море. Это был также последний день в том 10–дневном отрезке времени, которому Теддер придавал такое значение.
Пытаясь обмануть «Бофорты», «Сан Андреа» прижимался к берегу, держась менее чем в миле от него. Возле южной оконечности Италии, мыса Сайта Мария ди Леука, имелось множество песчаных мелей, поэтому вряд ли можно было сбросить торпеду с той стороны. А на правом крамболе танкера, наиболее вероятном направлении атаки торпедоносцев, шел эсминец. Танкер мог уклониться от атаки с любого иного направления.
Конвой имел необычайно сильное воздушное прикрытие, в том числе 7 истребителей «Макки», Ju–88 и гидросамолет «Кант». Танкер прижимался к берегу, поэтому «Бофортам» было довольно трудно выполнить хороший заход. В их распоряжении оставались только кормовые курсовые углы, где их караулили «Макки».
Гиббс изучил сообщение разведчика и в конечном счете решил, что ни один корабли не полезет на мель. Несмотря на совершенно очевидные трудности, он поведет «Бофорты» в атаку со стороны берега. Они сбросят торпеды ближе, чем обычно, и хотя бы часть торпед дойдет до цели. Он взял с собой 9 «Бофортов», остальными звеньями командовали Шарман и Уордселл. Торпедоносцы сопровождали 9 «Бофайтеров», из которых 4 несли бомбы. Ударная группа взлетела в 11.45.
Они полетели на NNO, выйдя к берегу за кормой конвоя. После этого торпедоносцы перескочили через береговые холмы, имевшие высоту 300 футов, развернулись и начали заход с расстояния 2 мили от берега. Выжженная солнцем желтая земля Италии летела под ними. Впереди показалась береговая черта, блеснула вода, появилась узкая сине—зеленая полоска и непривычно близко к берегу «Сан Андреа». Дальше в сторону моря находился эсминец, а еще дальше — необъятные просторы Средиземного моря. Когда самолеты пересекали береговую черту, летчики могли видеть плотный песок на морском дне. 2 человека в маленькой лодке отчаянно гребли, пытаясь убраться с пути торпедоносцев. Однако было уже поздно, и они просто прыгнули в воду, бросив свою лодку.
«Бофайтеры» вышли вперед и обрушились на «Макки», когда те приготовились атаковать «Бофорты». Итальянские истребители были разогнань» после чего «Бофайтеры» отбомбились по танкеру и обстреляли эсминец из пушек и пулеметов. 1 «Бофайтер» был сбит, но в небе не было видно разрывов зенитных снарядов. Хотя даже в таких условиях 3 «Бофорта» получили попадания, когда выходили в атаку.
Гиббс летел на танкер, пока не смог различить даже самые мелкие детали. Держась на высоте мачт, он подобрался к танкеру вплотную.
Гиббс сбросил торпеду с дистанции 500 ярдов. Если торпеда пойдет нормально, промаха просто не может быть. Летчики второго звена следили за ним, когда самолет Гиббса мчался прямо на танкер. Он проскочил над мачтами буквально в паре дюймов и оказался в относительной безопасности с противоположного борта. Теперь Гиббс в последний раз выполнил свой излюбленный маневр, круто поднявшись свечой над танкером. На вершине горки он повернул в пике и обстрелял оказавшийся ближе эсминец из пулеметов. Гиббс отвернул, лишь когда палуба эсминца заполнила все лобовое стекло. Инерция швырнула «Бофорт» к самой воде, когда он выводил самолет из пике.
Из состава второго звена только Шарман успел сбросить торпеду, когда весь мир перед торпедоносцами взорвался подобно вулкану. Пламя взвилось как бы со дна моря, окруженное плотным облаком тяжелого черного дыма. Некоторые самолеты, следовавшие за Гиббсом, попытались отвернуть, но не смогли удрать от ударной волны. Когда они пролетали над жерлом вулкана, вверх полетели новые кольца дыма, нашпигованные обломками.
А вокруг расстилались мирные и спокойные голубые воды Средиземного моря. Безмятежно летящий гидросамолет «Кант» игнорировал «Бофорты». Но те постарались разрушить это очарование покоя, обстреливая по очереди «Кант» из пулеметов. Пилот «Канта» никак не маневрировал и не пытался уклониться, даже когда ему отстрелили один из поплавков, который, как камень, рухнул в море. Возможно, итальянца ошеломила разыгравшаяся внизу трагедия.
