нашего Ордена Виндитгейм, который поначалу был невольником, потом товарищем Кейстута в Троках, учил его детей и жил там до самой смерти.
Мы разговаривали об этом рыцаре: великий князь очень хвалил его и опровергал давние слухи про его отступничество. При этом удачном случае я просил великого князя объяснить нам тайну четырех наших братьев, которые недавно сбежали в Литву, но он прервал меня, говоря, что ничего о них не знает, за исключением того, что они перешли границу и появлялись в некоторых местах. Кому же верить?
Лицо великого князя моложаво, веселое и спокойное. Витовт почти не изменился с тех времен, когда я видел его в Инстербурге, только тогда он не был таким подвижным. При всей своей мужественности он кажется больным. Его взгляд зачаровывает, что привлекает к нему каждого. Говорят, что он получил этот взгляд от матери; любит окружать более доброжелательством и лаской, чем дарами; относительно последних иной раз чрезмерно щедрый. В отношениях с людьми он строго выполняет договоренности, и его придворные отличаются расторопностью и почтительностью. Витовт никогда через меру не пьет крепких напитков, в еде знает меру. Великий князь много работает, сам занимается управлением страны и желает знать обо всем. Мы сами часто видели его удивительную деятельность – разговаривая с нами о делах, которые требовали полного внимания, он в то же время слушал чтение разных докладов и принимал решение. Народ имеет к нему свободный доступ, но любой, кто хочет приблизиться, перед этим допрашивается боярином, который для этого назначен, а после просьба монарху пишется на бумаге или проситель сам идет с боярином и устно передает ее великому князю. Ежедневно мы видели много людей, которые приходили с просьбами или приезжали из отдаленных мест с каким-нибудь поручением. Сложно понять, как хватает ему времени на столько занятий; ежедневно великий князь слушает литургию, после которой, до обеда, работает в своем кабинете, быстро обедает и потом некоторое время, недолго, остается среди семьи, или забавляется выходками своих придворных шутов, затем верхом на коне он едет осматривать строительство дома или корабля или чего-нибудь, что заслуживает его внимания. Грозный он только в военное время, а обычно полон доброты и справедливости, умеет карать и миловать. Мало спит, мало смеется, более холодный и рассудительный, чем горячий. Хорошую или плохую новость получает он, лицо его не выражает никаких чувств. В этом отношении он весьма мало изменился с того времени, как был в Пруссии».
С 1392 года крестоносцы предпринимали походы на Великое княжество Литовское чуть ли не ежегодно. Они умножились с 1393 года, когда великим магистром стал Конрад Юнинген. В 1394 году крестоносцы сожгли Лиду и Новогрудок, осаждали Вильню. В походах обычно участвовали «европейские гости-рыцари». Витовт отстоял столицу Княжества, рыцари отступили.
Походы прерывались дипломатическими переговорами, перемириями. Историк А. Баркашев писал:
«Вообще рыцарей очень пугала мысль о тесном соединении Литвы с Польшей. Чтобы возбудить на этот счет опасения и в Западной Европе, великий магистр писал курфюрстам германским о намерении Ягайло присоединить к Польше и Литве Венгрию и о переговорах его с Турцией, и старался обратить внимание курфюрстов на опасность, которая будет угрожать Западной Европе в случае соединения в одно целое Польши, Литвы и Венгрии.
Великий магистр не мог заключить мира с Витовтом отдельно от Польши, как он хотел: поляки этому препятствовали всеми силами, и Витовт прямо ответил, что он получил приказание от короля польского не входить ни в какие обязательства с Орденом. Поэтому отношения между Литвой и Пруссией ограничивались перемириями для размена пленных и для предварительных переговоров. Великий магистр составил план условий, на которых должен быть предложен мир Витовту. Кроме требования сохранять и распространять католичество среди литовцев и защиты вообще католических земель, были предъявлены следующие главные условия.
Во-первых, от него требовалось, чтобы он признавал главенство не только папы, но также и Германской империи. Во-вторых, он, как истинный христианин, должен вновь выстроить для Ордена разрушенные им прежде замки для того, чтобы они могли служить опорою христианства против язычников, а пока пусть даст Ордену заложников из знатнейших фамилий. В-третьих, он обязан соблюдать все записи и привилегии, данные Ордену.
Витовт отверг условия Ордена. Так тянулись переговоры до весны 1398 года. С этого же времени происходит большая перемена в политике Витовта. Неуместное напоминание Ядвиги о подчинении Литвы Польше, и требование от Витовта дани отдалили его от Польши, и Витовт заключил отдельный договор с рыцарями.
12 октября 1398 года состоялся на острове Салине съезд великого магистра и Витовта. Подписанный договор, опасный для Польши (хотя о ней прямо из предосторожности и не упоминалось), хранился в тайне, и потому в отношениях Ягелло и Витовта явно не произошло особенных перемен.
Что в это время обе договаривающиеся стороны интересовались особенно польскими делами, видно отчасти из переписки, возникшей после этого договора между великим магистром и Витовтом: с первого же взгляда на условия договора видно, что особенно в нем нуждался Витовт, так как он делает значительные уступки; сверх обоюдных обязательств, он обязуется еще отдать Ордену часть своих владений и кроме того построить для рыцарей три крепости, где они укажут. Такая уступчивость объясняется с одной стороны, как мы видели уже выше, натянутыми отношениями к Польше по поводу требования Ядвиги; с другой стороны несомненно влияли на уступчивость Витовта и его отношения к Востоку: по договору Витовт должен помогать Ордену завоевывать Псков, а Орден должен содействовать Витовту в покорении Великого Новгорода.
Отношения Витовта со времени его вступления на великокняжеский престол к московскому князю Василию Дмитриевичу, который приходился ему зятем, были вполне мирными, несмотря на постоянные захваты Витовтом русских областей. Точно также были дружелюбны отношения Витовта и к Тверскому княжеству. И тверской, и московский князья, особенно часто последний, съезжались с Витовтом для личных объяснений».
В 1396 году к Витовту пришел бывший хан Золотой Орды Тохтамыш, разгромленный «повелителем Азии» Железным Тамерланом. Бывший повелитель Золотой Орды и великий князь Литовский заключили союз: «Витовт рече: я тебя посажу на Орде, и на Сарае, и на Болгарах, и на Астрахани, и на Азове и на Заяицкой Орде, а ты меня посади на Московском великом княжении, и на Новгороде Великом, и на Пскове, а Тверь и Рязань мои и есть». В 1397 и 1398 годах войска Витовта ходили в Крым, помогая Тохтамышу укрепиться в Причерноморье. Польские хроники говорят, что Витовт дошел до самой Волги. В окрестностях Вильны было поселено много пленных татар. Витовт предложил принять участие в походе на татар и великому князю московскому Василию, не рассказав, естественно, о тайном договоре с Тохтамышем, но его зять от похода уклонился.
Новый хан Золотой Орды Темир-Кутлук потребовал у Витовта выдачи Тохтамыша: «Выдай мне беглеца Тохтамыша. Он мой враг, не успокоюсь, пока он жив и находится у тебя, потому что переменчива наша жизнь: сегодня хан, а завтра беглец, сегодня богат, а завтра нищий, сегодня много друзей, а завтра все враги. Я боюсь и своих, а хан Тохтамыш мне чужой и мой весьма злобный враг, выдай его мне, а все, что с ним, можешь взять себе». Витовт ответил, что Тохтамыша не выдаст, а «с Кутлуком увижусь сам».
По просьбе великого князя Литовского Витовта Кейстутовича папа Бонифаций IX распорядился проповедовать в Польше и Княжестве, а также «всех окрестных землях» крестовый поход против татар. Сбор всех войск был назначен в Киеве. Поляки, боясь резкого усиления Витовта, от участия в походе уклонились, прислав, как и Орден, несколько человек.
В середине мая 1399 года объединенное войско Витовта и Тохтамыша в несколько десятков тысяч воинов вышло из Киева – «СОБРа воя много бесчисленно; и царь Тохтамыш со своими, и Литва, и Немцы, и Ляхи, и Жемойть, Татарове, и Волохи, и Поляне, и с ними были пятьдесят князей, и была сила ратная много зело; и всеми полками вооруживься, пошли на царя Тимура». 5 августа два войска встали друг против друга на месте впадения реки Ворсклы в Днепр. Темир-Кутлук, ожидая подхода орды своего союзника хана Эдигея, начал ложные переговоры. Он даже «согласился» признать Витовта своим «отцом», попросив на обдумывание этого несколько дней, чтобы определить размер своей дани. Через три дня подошел Эдигей с войсками и положение сразу изменилось – татар было намного больше. Эдигей передал Витовту, что «было бы справедливо Темир-Кутлуку признать Витовта отцом и господином, как старшего по возрасту; но так как Эдигей старше Витовта, то поэтому и Витовт должен признать хана отцом и господином».
Битва началась утром 12 августа 1399 года – «На Ворскле Литва неожиданно увидела, что на полях
