кроме Пашки, разумеется. Который учился. Вот ему и доставалось со мной сидеть.
— Не нравилось, наверное?
— Когда была маленькая, конечно, нет. А после того как мне исполнилось лет шестнадцать, мы сблизились.
— Так он же был на много старше!
— Ну и что? Паша — мой идеал. Если бы он не был моим братом, я бы его на себе женила, совсем по-детски похвасталась Соня.
— Ну, многие влюбляются в своих кузенов. Я тоже когда-то был влюблен в двоюродную сестренку.
— Да? И разве не хотел жениться?
— Хотел. Но это все детство.
— Только не у меня.
— В детстве все влюбляются в эстрадных певцов или киноартистов. Я видел фотографии твоего двоюродного брата. Он был похож на киноартиста.
— Да? Они же все такие тупые, — презрительно сказала Соня. — Как можно их любить?
— А ты умница?
— Не дурочка. Паша научил меня, что не надо бояться выделиться из толпы. Стадность — одно из характерных заболеваний моего возраста, — аявила Соня. — Все тащатся по одному и тому же кумиру не потому, что его понимают, а за компанию, все носят одинаковые вещи, говорят одинаковые глупости, одинаково доказывают родителям, что они уже не дети. Делать взрослые глупости — это еще не значит быть взрослым.
«Не думал, что смогу поговорить с Павлом Клишиным после его смерти», — усмехнулся Леонидов и спросил у взрослого ребенка:
— Кроме этого, он тебя больше ничему не учил?
— Учил, — с вызовом ответила Соня. — Паша много рассказывал о мужчинах, о том, как ими можно управлять, что им нравится, а что нет, и как легко, например, соблазнить женатого человека.
— Ты для этого со мной в Москву с утра поехала? Практикуешься?
— В Москву я еду потому, что завтра у меня экзамен, — ровно сказала Соня, — а с женатыми мужчинами опасно спешить, они должны сначала разочароваться в своих женах. Им надо в этом помочь.
«Бац, получил, Леонидов! Аи да Клишин, аи да сукин сын! Девочку как накачал! Ну почему он умер раньше, чем мне до смерти захотелось набить ему морду? И почему я оказался в этой ситуации?».
— Ладно, раз ты мне даешь время, давай поговорим о чем-нибудь другом. Об отвлеченном.
— Что, не по себе? — прищурилась Соня. — Боишься.
— Сонечка, я все-таки старше на целых десять лет, и не надо думать, что я всю жизнь был мужем и отцом. Я и года не женат, воспоминания еще свежи. И поверь, мне есть что вспомнить.
— А как же ребенок, который пойдет в первый класс?
«Черт, попался! Где она успела разглядеть Сережку?»
— Ошибки молодости. Мы когда-то встречались… — выкрутился Алексей. Не хватало еще рассказать историю их с Сашей знакомства. И признать, что это не его ребенок!
— Тридцать минус семь получается двадцать три, — вслух подсчитала Соня. — Если в среднем мужчины живут лет до шестидесяти, считай, тебя еще во младенчестве зацапали. И полжизни не прожил свободным.
— Девушка, вы слишком откровенно себя предлагаете.
— А я еще не предлагаю, меня' заслужить надо. — Соня закинула ногу на ногу.
«И кто придумал эти штаны? Кто разрешил женщинам их носить? — с тоской подумал он. — Раньше были просто джинсы. А сейчас стрейч. Все ж обтянуто: и это место, и все прочие…»
— Я вообще-то на работу еду. Мне некогда с тобой развлекаться, — отговорился он.
— А можно мне твой телефончик? Жены все равно все лето дома не будет, свободным девушкам можно звонить.
— У меня ручки нет.
— Я запомню. У меня память почти уникальная, особенно на цифры.
Ему захотелось проверить. И номер телефона он сказал. Соня кивнула: запомнила. Остальную часть дороги они беседовали на мирные темы. О фильмах, которые он обожал, о работе, которую временами ненавидел, о Сонином институте и прочем, словом, обо всем, кроме Клишина. Тема эта была скользкой, потому что Соня сразу переходила на практическое применение тех постулатов о мужчинах, которые двоюродный брат вложил в ее хорошенькую головку. А если учесть, что местами он был не так уж и не прав, то становилось так же неприятно, как тогда, когда хирург рассматривает предполагаемое место удаления аппендицита. Раздеваться до трусов Леонидову не хотелось, поэтому он болтал о чем угодно, только не о взглядах покойного писателя на отношения женщин и мужчин.
Так они доехали до метро, возле которого Соня попросила остановить машину.
— Ты опоздаешь на работу, — сказала она тоном заботливой жены, от которого у Алексея мурашки побежали по коже. — Я выйду здесь.
— Что ж, до свидания, — нейтрально сказал он.
— Ты не сильно удивишься, если как-нибудь вечером я тебе позвоню? — Она улыбнулась, не стала ждать ответа и быстро захлопнула дверцу машины.
Соня летела к метро, и все мужчины смотрели ей вслед. Без сомнения, в ней что-то было. Чертовщинка. Клишин постарался. Как можно было доверить воспитание девочки этому монстру?
Глава пятая
ПАШИНЫ ПОКЛОННИЦЫ
1
Раньше Алексей говорил: «жизнь состоит из сна, еды и проблем». Когда встретил Сашу, добавил слово любовь. А вслед за этим добавил: «если любовь — не проблема». Прошел почти год, любовь перестала быть проблемой, потому что проблемой стала работа. И фраза о смысле жизни трансформировалась в «жизнь состоит из сна, еды, проблем и загадочных совпадений». Совпадение, что в санаторий, где были убиты оба руководителя «Алексера», поехал именно он. Совпадение, что после этого Серебрякова пригласила на работу в ту же фирму. Совпадение, что Клишин оказался именно его соседом по даче. Значит, все возвращается на круги своя. Его призвание — раскрывать загадочные убийства.
Очередное совпадение не заставило себя ждать. Месяц назад открылся филиал фирмы «Алексер», небольшой магазин, где продавалась бытовая и оргтехника. Но дело шло так плохо, что Алексей решил сам взглянуть на торговый зал и познакомиться с сотрудниками. Как коммерческий директор он не может допустить банкротства. К товару претензий нет, он тот же, что и у всех. Значит, претензии к людям — не могут продать. Менять руководство? Он уже прикинул: Барышевы живут поблизости. А если перетащить сюда Анечку? И готовить из нее молодого директора магазина. Сереге будет приятно. А кто боролся против семейственности на фирме? Против использования служебного положения с целью пристроить друзей? Но то были другие, а то он. За полгода Алексей Леонидов изменился. Он уже думал иначе. Единственный человек, которого всегда можно оправдать — это ты сам. Если нельзя, но очень хочется, то тебе можно. Но можно только тебе, а всем остальным нельзя. В четверг, после обеда, Алексей поехал в филиал и до вечера разбирался с делами, пытаясь понять, почему все так плохо. В шесть часов он сидел в торговом зале на
