— Мне это уже говорили, — усмехнулась Анна.
— Пункт первый: никогда не вспоминай при мне о других.
— Хорошо, не буду. Только скажи сразу, что это за пункт второй?
— Я уже почти жалею, что с тобой связался. Слишком много сил придется потратить на твое воспитание.
— Я есть хочу. И язвой я бываю, когда голодная. А сытая я спокойная.
— Тогда придется хорошо тебя кормить, — миролюбиво заметил Ленский. — Закуски будешь или сразу горячее?
— Все. Сегодня даже пообедать толком не удалось.
Анна ела, ела, ела и все никак не могла утолить голод. Ленский же больше смотрел на нее, чем в свою тарелку.
— Ты на диете, Владимир?
— Что ж так грустно: Владимир? Сократи уж как-нибудь.
— Как?
— Для Вовки я староват, хотя бы Володя.
— Кстати, из всех мужских имен ни одно мне не нравилось меньше.
— Спасибо. Твое имя мне тоже никогда особо не нравилось.
— Придумай что-нибудь интересное, по вкусу.
— А что? Аня? Нюся? Нюта? Пожалуй, мне больше нравится Нюра. Сойдет?
— Ладно. Тогда ты будешь Дима.
— Приятные воспоминания о каком-нибудь юном возлюбленном? — усмехнулся Ленский.
— Эту тему мы уже закрыли пунктом первым.
— Я могу задавать вопросы, а ты обязана на них отвечать. Кстати, это и есть пункт второй. Так кто такой Дима? Твоего сбежавшего мужа зовут не так.
— Ревнуешь?
— А кто ты мне есть, чтобы я тебя ревновал?
— Так ты на Диму согласен или нет?
— Пока, — коротко ответил он.
— Ох, чувствую, что сбегу еще до того момента, когда кончится срок всех этих твоих «пока», — Анна немного выпила и почувствовала, что злой язык ее развязался.
— Посмотрим.
— Ладно, Дима, я наелась, спасибо огромное, а теперь рассказывай, что ты от меня хочешь?
— Прямая ты женщина, Нюра, не удивляюсь, что у тебя с мужиками не складывается. Ладно, если так желаешь откровенности, пожалуйста: мне нужна женщина.
— Ага! Все-таки нужна?
— Знаешь, скучно одному в таких-то хоромах и потом, я все-таки мужчина, не старик еще, если ты это успела заметить.
— А жена?
— Была. Не дождалась, пока разбогатею, сбежала к другому. Давно это было, у меня уже внук есть, а жену тот другой давно бросил.
— Что ж обратно не пустил?
— Зачем? Я ей даю все, что она просит, сыну тоже, теперь еще и внуку, только женщин я после этого сначала проверяю, прежде чем решиться на серьезные долгосрочные отношения.
— Как меня?
— Лучше наверняка знать, с кем имеешь дело. — Ленский взял щипцы и, нагнувшись к камину, поворошил горевшие дрова. Посыпались икры. Он явно любовался пламенем, и Анна подумала: «На меня бы так хоть разок посмотрел, и я бы не стала раздумывать, оставаться здесь или нет».
Вслух же сказала:
— Я не верю, что ты в меня влюбился с первого взгляда.
Он распрямился, бросил щипцы и откровенно рассмеялся:
— А кто тут говорит про любовь? Просто ты мне подходишь. У нас много общего, гораздо больше, чем ты думаешь, потом, ты молодая, интересная, неглупая, со вкусом. Мне нужна хозяйка дома, любовница, кто там еще? К тому же раз ты баба умная, то сможешь развлечь себя, пока я занимаюсь делами. Книги, преподаватели, курсы какие захочешь — все это у тебя будет.
— С чего ты взял, что именно это меня заинтересует?
— Не тряпками же тебя покупать? Пошло, Нюра. Ты женщина другого класса, это я понял с первого же взгляда.
— Я люблю красивые вещи.
— Пожалуйста. Можешь сколько хочешь ходить по магазинам. Тоже развлечение. Хотя, если мы сойдемся, я предпочел бы, чтобы ты мне помогала в делах.
— Чем ты занимаешься?
— Я банкир, крупный банкир. Президент мною же созданного банка.
— Что я в этом понимаю?
— Ничего, так же, как и во всем остальном, но это тебе никогда не мешало. Не хочешь, найдешь себе другое дело. Тебе необходимо дело. Поэтому я тебя и выбрал. Мне не нужна просто постельная принадлежность, к тому же у тебя с сексом проблемы, ты будешь мне верна. Не думаю, что тебя потянет в чужую постель.
— А если все-таки потянет?
— Значит, мы друг в друге ошиблись.
— Мне все это не нравится.
— Аргумент?
— Я тебя не люблю.
Он расхохотался:
— Ну насмешила, умница ты моя! А как же Селин?
— Пусть. Это уже прошло. Я понимаю, что миллионы женщин ложатся в постель без любви, что они совершенно спокойно себя продают, что это везде и повсюду. Пусть. Другие могут — я не могу. Попробовала. Мне противно. Без любви просто противно.
— Ну, во-первых, это действительно смешно. Во-вторых, один опыт — это еще не опыт, в-третьих, главное — привычка. Кстати, о привычке: я понимаю, что такой женщине, как ты, нелегко лечь в постель с немолодым, некрасивым и абсолютно бездарным в этих делах мужчиной. Не перебивай, я отлично знаю, что бурную страсть в молодой дамочке пробудить не способен. Каким-нибудь молодым смазливым кобельком ты бы сразу прельстилась, и не надо так обиженно моргать. Я сразу хочу предупредить о том, что тебя ждет. Оргазм ты вряд ли испытаешь, даже если мы оба зададимся этой целью. Твой Селин тебя просто сломал, он неумный человек. Но когда-нибудь это пройдет. Поживем, притремся друг к другу, поужинаем вместе раз этак десять, поговорим о том о сем, глядишь, тебе самой захочется посетить мою спальню. Дверь я тебе уже показал.
— Сколько времени ты мне даешь?
— Ох, как жестко, Нюра. Слишком уж прямолинейно.
— Я хочу знать, сколько ты будешь терпеть мое «не хочу»? Неделю, месяц, два дня?
Он задумался, сжав в ниточку и без того почти невидимые губы. Анна даже не могла себе представить, что когда-нибудь сможет добровольно его поцеловать. Ленский, видимо, понял ход ее мыслей и сказал:
— Месяц, пожалуй. Я банкир, а не менестрель, цель жизни которого — распевать серенады под окнами прекрасной дамы. Я не буду тебя добиваться.
— Потом?
— Можешь вернуться за прилавок к своим мониторам. Они тебе небось ночами снятся, — хмыкнул Ленский.
— Что я получу?
— Ничего. С какой стати я за месяц твоего бесполезного присутствия в своем доме должен
