— Думаешь, я не знаю, что тебе мешает жить? Им на тебя наплевать, вот в чем проблема. Давай их всех убьем, и ты будешь жить без прошлого.
— Поможет?
— Смотри сама.
— Нет, ты скажи, поможет? — настойчиво спрашивала она.
— Нет.
— Откуда знаешь?
— Думаешь, я родился таким? С кучей денег и плохим характером? Меня тоже обижали, и еще как! Я, может, только этой жаждой мести и выжил: думал, что всего добьюсь и всем отомщу. Покажу всему миру, кто такой есть я, Владимир Ленский.
— Отомстил?
— Не надо тебе этого знать, Нюра. Я одного не могу понять. В моем представлении все, что с тобой случилось тогда, — это мелочь. Ты стала богатой, знаменитой. Так в чем причина?
— Ты не понимаешь. Впервые в жизни ты меня не понимаешь. — Анна в отчаянии сжала руки. — Я, может, никогда не хотела ни этих денег, ни этой славы. Я не хотела, чтобы меня кидало из одной крайности в другую. И я никогда не избавлюсь от мысли, что вот та жизнь была по мне, а эта нет. Хотя, быть может, она лучше.
— Видимо, это касается и меня, — задумчиво сказал Ленский. — Но потом ты будешь жалеть о том. что могло случиться с нами, с тобой, со мной, но так и не случилось. Запомни.
— Ты всегда оказываешься прав. Почему?
— Черт его знает. Может, потому что ты идешь по жизни тем же путем, который когда-то прошел я… Знаешь, Нюра, я, пожалуй, тебе деньги оставлю, большие деньги.
— Почему мне? У тебя есть сын, внук, может, еще внуки будут.
— Им хватит. Сын давно уже мне чужой, ему папа нужен только как бездонный кошелек. Мама приучила, сам он не виноват, нет. Мать его я любил, а настоящая любовь, говорят, в жизни бывает только одна. Поэтому что ты для меня — я не знаю. Но я рад, что хотя бы одному научился: разбираться в людях. Потому что ты мне верна. Пока я жив. А после смерти… Черт с тобой: благословляю!
— Слушай, Ленский, ты рехнулся: помирать, что ли, собрался? — Анна невольно поежилась. Конечно, охрана доложила о поздних визитах Малиновского в отсутствии хозяина. Но откуда Ленский знает, что она осталась ему верна? И тут до нее дошло. Ленский заговорил о смерти! — Володя, ты не вздумай совершить со мной такую подлость! Что я буду делать, если ты умрешь?
— Ладно, хватит. Запричитала! Будешь заказывать своих мучителей?
— Что ты привязался?!
— Будешь?!
— Нет!!! — крикнула она.
— Что ж… Еще не знаю как, но я тебе помогу. Когда вернешься-то?
— Скоро.
— Тебя там уже ищут, спрашивают, что написала, когда снимать.
— Нет, с этим все кончено. — Анна тряхнула головой.
— Как интересно! Плакали, значит, мои денежки! А ведь я столько в тебя вложил, скандальная ты баба, — сказал он вполне миролюбиво и добавил: — Тебя в аэропорту встречать?
— Не надо. Я же не ты, не садистка. Сиди дома, чаек пей, музыку слушай.
— Думаешь, мне сейчас до этого?
— Проблемы? — насторожилась Анна.
— Тебе бы этого не надо знать…
Свое обещание Анна выполнила: не стала больше писать песен и сниматься в клипах. Некоторое время о ней еще помнили, но потом благополучно забыли: уж чего-чего, а таких звездочек, постоянно вспыхивающих сверхновыми, а через короткий срок внезапно исчезающих с небосклона, в шоу-бизнесе хватало. Заработанные продажей альбома деньги Ленский определил в банк, открыв счет на ее имя, и отныне Анна могла считать себя вполне состоятельной женщиной.
Спустя некоторое время после их возвращения в Москву в доме вновь появился Малиновский. Он долго ходил кругами, пошучивал, ласкал ее глазами, потом, улучив момент, когда в комнате не было Ленского, спросил в лоб:
— Ну что, ты не передумала?
— Насчет чего? — удивилась Анна.
— Насчет нас с тобой?
— Ах, ты об этом! Если честно, забыла, Денис, — и Анна невольно зевнула. Надо же! До сих пор не успокоился! Неужели не подвернулось подходящей девицы?
— Вот как? А я думал, ты ночами не спишь, все ждешь, когда я вернусь к этому разговору.
Анна откровенно рассмеялась:
— Ну и самомнение! Слушай, ведь у меня и громкая слава-то давно кончилась, кто меня помнит? Оставь уж меня с тем, кому это абсолютно безразлично.
— Ты что, любишь своего банкира?! — Он кивнул в сторону двери, за которой недавно скрылся Ленский.
— Нет, не люблю. — Будет она ему рассказывать о своих чувствах!
— Боишься? — вроде как обрадовался он.
— И не боюсь.
— Слушай, Аня, я тебя что-то не понимаю.
— Вот поэтому я и не буду с тобой спать.
— Значит, ты мне опять отказываешь? — с угрозой в голосе спросил он.
— Просто это глупо и бессмысленно: переспать с тобой. Чего ради? Чтобы потешить твое самолюбие?
— Ты можешь получить удовольствие.
— Знаешь, я как-нибудь без этого обойдусь. И потом, мой банкир вполне меня удовлетворяет.
— Ты врешь!
— Не ори! Ленский рядом.
— Ты врешь, — шепотом сказал Денис. — Зачем тогда тебе я?
— Ты все об этом? Поверь, что последнее время наши ночи хороши и без твоего присутствия за ужином. У нас с Ленским все в полном порядке. Можешь спросить у него. Ведь он же бывает с тобой откровенным?
— Вы друг друга стоите. Ладно, я подожду.
— С ума сошел, — пожала плечами Анна.
— А это уже мои проблемы.
Малиновский не стал долго задерживаться в этот вечер, за ужином был против обыкновения молчалив, рано уехал, и Анне долго еще было не по себе. А через несколько дней Ленский неожиданно спросил:
— Сколько уже мы с тобой живем вместе, Нюра? Четыре года?
— Около того. Что это ты вдруг занялся подсчетами? — удивилась она.
— Хочу оформить с тобой законный брак.
— С ума, что ли, сошел?
— Это манера современных девушек отвечать на предложение? — засмеялся Ленский.
— Какая я тебе девушка? Мне уже за тридцать! К тому же я, кажется, забыла развестись со своим Пайковым. А он и не настаивает. Очень удобно: вроде как женат, но фактически совершенно свободен. Так что! официально я по-прежнему замужем. Но ты-то, я надеюсь, в разводе?
— Представь себе, что только ты, Нюра, прелюбодейка, а я чистенький. У меня и штамп о разводе в паспорте имеется, и разрешение Папы Римского на повторный брак. Ладно, шучу. Завтра скажу Денису, пусть займется твоим разводом. Охнуть не успеешь, как окажешься свободной и готовой для новых брачных уз. Со мной, любимым, разумеется. — И Ленский лихо ей подмигнул.
— Дима, если честно, мне все равно. Ты мне не нравишься в последнее время. И это неожиданное
