— Мало ли что! А я не буду. Прорва какая-то этот дом!
— Сабина мне давала деньги на…
— Какие еще деньги?! Чтоб я не слышала больше об этом!!
— Но это ее деньги… — напомнила Александра Антоновна.
— Теперь это все мое, — отчеканила Лара. — Вам понятно? Понятно?! Еще одно слово, и я вышвырну вас вон! Сегодня же! Без рекомендаций! Мало того, если найдете работу, пойду к новым хозяевам, скажу, что вы воровка! И не вздумайте обращаться к Сергею Васильевичу! Он полностью меня одобряет! Во всем! — подчеркнула Лара.
Жанне так и хотелось крикнуть: «Ты врешь! Собака, собака!»
— Мы скоро оформим наши отношения официально, — услышала она.
«Ложь! Неправда!» Жанне вдруг отчаянно жалко стало Сабурова. Неужели сдался? Лара его дожала!
В дверях появилась Лара. Увидев ее, поморщилась:
— Подслушиваешь? Что ж еще ждать от такой дряни!
— Да вы недалеко от меня ушли! Думаете, что вы госпожа? Настоящие хозяева, между прочим, так себя не ведут! С прислугой! Вот. Я в больнице на них насмотрелась. Вы так кричите, потому что боитесь: все догадаются, что вы фальшивая. Вам просто самой теперь хозяина не хватает!
— Что-о?!
— Она вас жалела. Просто жалела. Я Сергею Васильевичу покажу ее дневники. Там про вас написано.
— Ах ты… Дрянь! Я теперь все двери буду на ключ запирать! Дрянь!
Лара сжала кулаки, и неизвестно, чем бы все это закончилось, но появился Сабуров, за ним маленькая Эля.
— Что случилось? — испуганно спросил он. — Почему вы так кричите?
Из кухни вышла заплаканная Александра Антоновна:
— Сергей Васильевич, голубчик, как же так? Что ж она себе позволяет? Я ж всегда верой и правдой… Мы ж не чужие… Вы же знаете, голубчик Сергей Васильевич…
— Да-да. Я все знаю. Эля, иди к себе. Переоденься и приходи обедать.
— Папа, но меня Лара переодевает! Мне надо косички переплести, — закапризничала Эля. — Мне сегодня на детский праздник!
— Наверх! Быстро! Здесь взрослые разговаривают!
Покосившись на Лару, Эля надула губки и, демонстративно задерживаясь на каждой ступеньке, стала подниматься на второй этаж.
— Между прочим, ребенок ни в чем не виноват! — сказала Лара. — Я ей нужна, и она не стесняется об этом сказать!
— Не смей спекулировать моими детьми! Это не предмет для торга! — зло сказал Сабуров.
— Ты… Ты пожалеешь… — прошипела Лара. И кинулась вслед за Элей на второй этаж. Девочка, которая застыла на площадке второго этажа в ожидании, бросила на отца торжествующий взгляд.
— Пойдем, Элечка, — услышала Жанна. — У папы плохое настроение. Папа не в духе.
Хлопнула дверь. Александра Антоновна всплеснула руками:
— Неужто вы на ней женитесь?
— Я… — Сабуров вдруг запнулся. — Честное слово, я не знаю! Ну что вы от меня теперь хотите?!
Александра Антоновна покачала головой и ушла на кухню разогревать обед. В гостиной повисла напряженная пауза. Жанне опять стало безумно его жалко. Она опустилась на диван, прислонив к спинке костыли. Вот сейчас он убежит. Но Сабуров задержался в гостиной. Сел в кресло, обхватив голову руками.
— Сергей Васильевич? — негромко позвала она.
— Да? Что? — поднял голову Сабуров.
— Почему никто к вам не приходит?
Он не понял. Поймав его удивленный взгляд, Жанна пояснила:
— Ну, поклонники Сабины. Почему здесь, в этом огромном доме, никто не бывает? Гости? Родственники? Друзья? Ее же так любили!
— Любили? — удивился он. — Видишь ли, любить ее было сложно. Кстати, Александра Антоновна Марусе дальняя родственница. У нее есть внучка. Очень больная девочка. Сабина платила Александре Антоновне намного больше, чем стоят ее услуги. Помогала семье. Все делали вид, что так и должно быть, что работа столько и стоит.
— А теперь Лара…
— Не надо, — поморщился Сабуров. — А что касается гостей… Это было раньше, в нашей квартире. Не здесь. Поначалу и сюда гости приходили. По старой привычке. Но она редко к ним спускалась. Да что там редко! Почти никогда. А появлялась в старых джинсах, не причесанная, не накрашенная. Весь ее вид говорил: «Вы мне помешали. Вы бездельники, а праздность — большой грех. Тусовки — грех. Кому есть что сказать, тот работает, по тусовкам не ходит, в гости не навязывается». Знакомые стали появляться все реже и реже. Потом и вовсе исчезли. Сабуров тяжело вздохнул.
Жанна ничего не поняла. В ее представлении вокруг Сабины должно было быть много поклонников. Мужчины. Ведь она была такая красивая! Неземная!
— Вы ее ревновали, должно быть? — догадалась она.
— К кому? — усмехнулся Сабуров.
Жанна тут же вспомнила Влада и спросила:
— А почему тогда вы не пускаете сюда тех мужчин, которые ее любили?
— Игорька, что ли?
— Какого еще Игорька? — удивилась Жанна.
— Игорьку, кстати, я приходить не запрещал.
— Я запрещала! — Лара появилась на площадке второго этажа внезапно и застала их врасплох. Значит, подслушивала! И еще смеет обвинять Жанну!
Сабуров поднял голову:
— Ты?! Но почему?!
— Он торчал здесь целыми днями, когда твоя жена была жива! И надоел мне до смерти. Его же надо было кормить. Завтраком, обедом, ужином. Он часто оставался ночевать. Еще один комплект постельного белья, между прочим! В доме и так полно народу! Я понимаю, что Игорь — отличный аранжировщик. Что он помогал Сабине. И я его терпела. Но теперь? Что ему здесь делать?
— Может, он хотел взглянуть на ее черновики? Сабина много писала. Ее записи могут подарить людям новую песню. И не одну.
— Незачем! — отрезала Лара. — Вдруг он присвоит их себе?
Сабуров нахмурился. Потом встал, кивнул Жанне:
— Собирайся. До машины дойдешь? Кстати, как твои ноги?
— В порядке, — кивнула она.
— Куда это вы? — насторожилась Лара.
Жанне почудилось, что ее красивые маленькие уши чуть шевельнулись. Лара сделала стойку. Собака.
— На кладбище, — ответил Сабуров.
— В честь чего? Будний день, следующая памятная дата — полгода. А до нее далеко.
— Лара, тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь?
Та закусила губу, а Жанна возликовала: наконец-то! Что?! Получила?! Собака! Беспородная дворняжка! Еще немного, и ты окажешься на улице, где тебе и место!
Сабуров гнал «Форд» с такой скоростью, с какой не ездил еще никогда. Жанна знала: он водит машину аккуратно, не лихачит. С ним спокойно, но не сейчас. Сейчас — страшно. Попросить, чтобы ехал помедленнее? Покосившись на его сжатые губы, промолчала. Сабуров тоже молчал. Вспомнила Влада и невольно отметила, что у Сергея Васильевича лицо простоватое, а рот слишком уж мягкий, безвольный. И напрасно он пытается сжать губы в ниточку, все равно они пухлые и розовые, как у младенца. Да что это на
