чутье. Она хваталась за тему, казавшуюся ей интересной, и редко ошибалась. Статья находила отклик, шли письма. Карьера складывалась, Ная шла в гору, у нее появились деньги. И с мужчинами теперь было проще. Когда Ная поняла, что не хочет больше устраивать свою судьбу через брак по расчету, все встало на свои места.
Дима был в ее жизни величиной постоянной. Но она считала себя выше и по заработкам, и по тому положению, которое занимала. Она теперь кто? Корреспондент известной на всю страну газеты с миллионными тиражами, студентка МГУ, будущая звезда, возможно, редактор. Главный редактор, как думала она втайне. А он? Младший научный сотрудник в каком-то КБ! Серость. Ее имя стоит под репортажами, вызывающими огромный общественный резонанс. А его кто знает? Дмитрий Сажин! Что это? Пустой звук. Не то, что Наина Нечаева!
Дима чувствовал, что любимая женщина относится к нему снисходительно. И в конце концов не выдержал.
— Надо что-то решать, — сказал он, глядя ей в лицо. Они лежали в постели, оба усталые, расслабленные. В руке у Наи была сигарета. — И перестань, наконец, курить! Меня это уже раздражает! Ная, я с тобой разговариваю!
— У меня работа такая, — с усмешкой сказала Ная, затягиваясь. Последнее время она пристрастилась к курению. Постоянные разъезды держали в напряжении, да и статьи, которые приходилось писать по ночам, требовали допинга. Кофе уже не помогал, приходилось курить одну сигарету за другой, чтобы глаза не слипались.
— Вот о твоей работе мы и поговорим, — серьезно сказал Дима. — Мне кажется, что ты стала задирать нос.
— А почему бы мне его не задирать? — улыбнулась Ная. — Я талантливая журналистка, молодая красивая женщина. Можно сказать, состоявшаяся женщина.
— А я, по-твоему, неудачник? — нахмурился Дима.
— Я этого не говорила.
— Но ты так думаешь. Иначе почему отказываешься выйти за меня замуж?
Ная молчала.
— Скажи что-нибудь, — попросил Дима.
— Ты и сам все знаешь.
— Знаю, что я тебе не пара? Так?
— Какой-то младший научный сотрудник.
— Но я подрабатываю, где могу! Это временный спад! Если тебе деньги нужны, я что-нибудь придумаю, чтобы их достать!
— Вот когда придумаешь… — протянула Ная.
— Знаешь, мне это надоело. Нам надо расстаться.
— Что-о?
Она приподнялась на локте и посмотрела на Диму с огромным удивлением. Чтобы ее, Наину Нечаеву бросил мужчина?! Да не бывать этому! Будет при ней, пока она сама не захочет расстаться!
— Я так больше не могу. Ты меня постоянно унижаешь.
— Видали! — фыркнула Ная. — Он обиделся!
— Я подал заявление. Увольняюсь из КБ. Так что я уже даже не младший научный сотрудник. Я безработный.
— У нас в стране безработицы нет. Тебя посадят. Как тунеядца, — рассмеялась она.
— Твоя-то какая печаль?
— Ну, все-таки. Ты не чужой мне человек.
— И на том спасибо!
— Что же ты будешь делать?
— Открою кооператив.
— Что-о?!
— Буду программы писать. И продавать.
— Какие еще программы?
— Компьютерные. Ожидается компьютерный бум. А я в этом кое-что соображаю. Натаскался в своем КБ.
— Какая чушь! Какие еще компьютеры? Где ты их видел?
— Помяни мое слово. Не за горами время, когда компьютеры будут стоять в каждом доме, в каждой школе, в каждом классе, на каждой парте. Во всех учреждениях. Даже в магазинах. В кинотеатрах. Везде.
Ная рассмеялась. Фантазер!
— Тебе никто не даст на это разрешение. Я в этом кое-что понимаю. Нужны большие деньги, чтобы его добыть. Взятки надо дать.
— Посмотрим. Что касается денег… Я откладывал на черный день.
— Если ты уйдешь, учти: я тебе первая не позвоню. А если ты передумаешь, не прощу. Хоть на коленях передо мной стой.
— Что ж, — и Дима тяжело вздохнул. — Значит, такова моя судьба. «Пастух, я не люблю тебя». Так что ли? Придется стать героем. Я думаю, ты все-таки разумней своей тезки из поэмы Пушкина.
Ная вновь рассмеялась:
— А к волшебству не пробовал прибегнуть? Зачем мелочиться? Может, не кооператив организовывать? Запереться где-нибудь в глуши, и там, в ученье колдунов… А?
— Не пойдет. Времена сейчас другие. А что касается волшебства… Есть одно средство. Волшебное. Называется огромные деньги. В какие только вещи они не превращаются! В бриллианты, в норковые шубки, в роскошные авто. Я думаю, что ты не сможешь устоять.
— Посмотрим, — усмехнулась Ная. — Ты их сначала заработай, огромные деньги.
И они расстались. На несколько лет. За эти годы мир удивительным образом изменился. Первой эти перемены почувствовала на себе Люся. Петя переехал в Москву, и какое-то время искал работу. Устроился экономистом на завод, но что-то его не устраивало. А вскоре зарплату стали задерживать, заказы сократились, намечалось и сокращение штата. Люся вышла из декретного отпуска на работу, в свою библиотеку, но теперь соотношение ее зарплаты и скачущих цен изменилось. Но ей хотя бы деньги платили регулярно, а мужу задолжали, и долг этот все рос. Жить они стали бедно. Петра Рябова это не устраивало.
— Я должен что-нибудь придумать, — говорил он, в отчаянии сжимая огромные кулаки. — Это не жизнь. В семье должен быть достаток. Какой же я мужчина, если не могу обеспечить жену и дочь?
— Что придумать-то, Петя? Такие времена, тут уж ничего не поделаешь. Все так живут.
— Не все. Посмотри вокруг. Есть и такие, которые разбогатели. Дело свое надо начинать, вот что.
— А где деньги, Петя? Мы ведь не миллионеры. Простые люди. А в деревне сейчас хорошо, -вздыхала Люся. — Сытно.
— Надо туда наведаться.
И Петя поехал в деревню. Вернулся он оттуда другим человеком. Морщил лоб, что-то напряженно подсчитывал, делал какие-то записи. И, наконец, сказал жене:
— Колхоз развалился. Все распродается за бесценок. А какое было хозяйство! Коров забивают массовым порядком. Невыгодно держать. Свиней, опять же. Не только у нас, повсюду. Все бы это мясо пустить на тушенку. Продукты — это сейчас выгодно. Очень выгодно. А там перерабатывать дешевле.
— Где там?
— На месте. Оборудование завезти. Помещение я уже присмотрел. Надо только ремонт сделать. Чтобы все было на уровне. Зарплату людям хорошую положить. Тогда пойдут. И работать будут. Порядок навести. И все мясо — по банкам. Договориться с оптовиками. Я уже все подсчитал.
— А деньги?
— То-то и дело, — скрипнул зубами Петр Рябов. -Деньги. Денег у меня нет. Надо брать кредит.
— Да кто ж даст?
