сбросил со счетов господина бизнесмена? Вот еще один подозреваемый!
— Петр Николаевич, вы что-то хотите сказать? -посмотрел на него Алексей.
— Да. Я…
— Ну, хватит ломать комедию! — оборвала его Нечаева. И резко повернулась к Монти: — Я твоя мать. Доволен?
— Ты, должно быть, шутишь? — спросил побледневший вдруг Сажин.
— Нисколько!
На лице Ады Станиславовны мелькнуло разочарование. А Людмила Федоровна Рябова сказала дочери:
— Асенька, ты можешь быть абсолютно спокойна за ребенка. Вы с этим молодым человеком не родственники, — она кивнула в сторону Монти. Тот во все глаза смотрел на Нечаеву. Ада Станиславовна кусала тонкие губы.
— Значит, это правда.
И Дмитрий Сергеевич Сажин, который это сказал, встал и вышел из зала. Ни разу не обернувшись. Его никто не остановил. Хлопнула дверь. Наина Львовна вдруг опомнилась и жалобно вскрикнула:
— Дима!
Ответом ей было молчание. В наступившей тишине Монти грустно сказал:
— Папа ушел. Меня опять бросили.
Алексей Леонидов задумался. А вот это неожиданно! Не то, что Сажин ушел. А то, что мать Монти — Нечаева. Неужели она покрывала сына, стирая отпечатки пальцев с орудия убийства? Проснулся материнский инстинкт?
— Ну что вы на меня так смотрите? — все также резко сказала Нечаева. — Я не собираюсь оправдываться.
— Слава богу, — вздохнула вдруг Мария Казимировна. — Я хотела сказать, слава богу, что все разрешилось.
— Как это разрешилось? — не согласился с ней следователь. — А кто убил Лопухина? А? Наина Львовна?
— Я… не знаю.
Та посмотрела на платок с бурыми пятнами, по-прежнему лежащий на столе. Следователь оформлял протокол изъятия, да вынужден был прерваться во время признания Нечаевой, понятые ждали своей очереди: расписаться. Все были так поглощены разыгравшейся сценой, что внимания на них никто не обращал.
— Вы увидели в холле своего сына, так? — помог Алексей Наине Львовне. — А потом, у туалетов, тело Лопухина. Так? И тут же достали из сумочки платок.
— Я никого не убивал, — запротестовал Монти. -То есть спасибо тебе, дорогая мама, за мужественный поступок, но это был не я.
— Но Наина Львовна подумала, что ты убийца, — заметил Алексей.
— Я вообще не выходил в холл! Я был в гримерке!
— Что же ты там делал?
— Переодевался.
— Ты хотел сказать, одевался.
— Я хотел сказать, что не покидал помещения.
— Разве из твоей гримерки невозможно пройти к туалетам? — усмехнулся Алексей.
— У нас служебный. Я имею в виду артистов: Это в другой стороне. Если бы мне захотелось пописать, я пошел бы туда. Какого черта мне тащиться через весь зал?
— Момент. — Алексей в упор смотрел на Монти. — Почему Лопухин рассмеялся, услышав историю о брошенном младенце?
— Спросите у него, — развел руками парень.
— Кто из вас покидал зал? — обвел глазами Алексей присутствующих. — Кроме господина Рябова, который отправился за минеральной водой для жены? Наина Львовна вышла покурить, а остальные?
— Мы друг за другом не следили, — усмехнулся Стас.
— Кажется, Мария Казимировна выходила, -робко сказала Ася.
Услышав, что мать Монти Нечаева, она немного успокоилась. Алексею даже показалось, что девушка бросила на красавца пару нежных взглядов. Чем черт не шутит! А вдруг отношения между ними наладятся? Людмила Федоровна так мечтала Породниться со своей подругой. Вот и породнилась: у них с Наиной Львовной будет общий внук. Или внучка. Учитывая характер Нечаевой, Рябовы, мать и дочь, получат ребенка в полное свое распоряжение. А что Монти? Он все еще в шоке. Ведь у них с Нечаевой были
А Наина Львовна держится хорошо. «Я не собираюсь ни перед кем оправдываться». И точка. А вот Сажина она, похоже, потеряла. Дмитрий Сергеевич ушел. Он сделал свой выбор. Алексей был о нем лучшего мнения. Что ж, большому кораблю — большое плавание. Он встряхнулся. Ася что-то сказала. Посмотрел на Марию Казимировну Новинскую:
— Это правда? Вы выходили из зала?
— Матка Боска, да буквально на пять минут! -заволновалась вдруг Новинская.
— Ада ведь вам, как дочь. Вы за нее переживали? Вы знали, как к ней относится Лопухин, ведь так?
— Что вы пристали к пожилой женщине? — зашипела вдова Лопухина.
— Вы ведь приехали вместе, — сказал Стас, глядя на мать и бабушку. — И вчера…
— Что вчера? — тут же вцепился в него Алексей.
— Стас! — взвизгнула Ада Станиславовна. -Вечно ты лезешь не в свое дело!
— А зачем к тебе приходил отец? Ведь вы поругались. Вы так кричали, что я не смог работать! А потом ты кинулась звонить бабушке.
— Я не… — начала было Ада Станиславовна, но осеклась.
— Вы имеете в виду Марию Казимировну? -уточнил Алексей.
— Да, — кивнул Стас. — Я называю бабушкой ее с тех пор, как умерла моя… В общем…
— Я понял, — кивнул Алексей. — Вы одна семья. Ада Станиславовна, по поводу чего был вчерашний скандал?
— Это семейное, — торопливо сказала та. — Стас что-то напутал. Да, я звонила, но не… Это мое дело! Слышите? Мое!
— Человек убит. Ваш бывший муж мертв. Вам придется рассказать мне о событиях вчерашнего дня, — вздохнул Алексей. — То есть, позавчерашнего. Я имею в виду двадцать пятое августа. Кто и как его провел.
— Могу начать я, — вызвался Монти.
— Лаптев, помолчите, — остановил его следователь. — Вы свое дело сделали. Говорить будут вот эти дамы, — он указал на вдову Лопухина и Марию Новинскую.
Ада Станиславовна побледнела.
— В чем дело? — спросил Алексей. — Не хотите при всех?
— Да, мне не хотелось бы… — И вдова Лопухина бросила взгляд на Наину Львовну. Та усмехнулась:
— А ты не стесняйся.
— Что ж. Придется побеседовать с вами по отдельности, — вздохнул Алексей. — Ада Станиславовна, сначала вы.
— А мы? — робко спросила Людмила Федоровна. — Мы свободны?
— Разве вам не интересно узнать, чем все закончится? — усмехнулся Алексей.
— Ася устала. Она ведь…
— Люся, помолчи, — оборвал жену Рябов.
Алексей заметил, как он обменялся выразительными взглядами с Нечаевой. Эти двое вели себя, как заговорщики. И все-таки, что произошло накануне?
