куш! А нюх у них острее, чем у милиции. Только вот все гадали: не под покровительством ли какой-нибудь крупной столичной группировки идет процесс? Кто-то же за всем этим делом стоит. Так что поспеши, следователь Иван Александрович Мукаев, если премию хочешь получить. И благодарность начальства. Интересные у тебя все-таки методы: как наркомана на иглу сажаешь на свою любовь.
— Дура. Теперь точно: дура. Какая же это любовь? Ну как ты живешь? Придушит он тебя когда- нибудь, и все.
— Теперь уж точно придушит, — усмехнулась бескровными губами Лора.
— Он не узнает, Славик твой. Кстати, ты точно уверена, что это не он меня? По голове?
— Во всяком случае, ушел ты отсюда последний раз на своих ногах. И хоть Славик и орет насчет добавки, но досталось-то больше ему, а не тебе. Потому и сигарету об меня потушил.
— Досталось? Ему?
— Он получил такой удар, что кулем свалился прямо в крапиву.
— Кросс левой, что ли?
— Не знаю, как это у вас называется. Но смотрелось эффектно. Я даже чуть не сказала «Браво!» и едва удержалась от аплодисментов. Но тогда так легко мне бы отделаться не удалось: одним ожогом. Крутой ты мужик, Иван Мукаев.
— Я?!
— Да ладно скромничать! Бедный Славик лишился переднего зуба. Если бы ты, Иван, так не был в себе уверен, то по чужим окнам никогда бы не полез. Тебя можно было свалить только внезапным ударом, исподтишка. Или если нанять нескольких здоровых мужиков.
— А твой Славик что, не мог этого сделать?
— Он уехал на следующий день в командировку. В Москву. Заодно и зуб себе вставил. В пожарном порядке, чтобы никто, не дай бог, не узнал. А поскольку ты больше у меня не появился, я думаю, что ты исчез именно на следующий день. Слухи-то по городу ходили. Но это навряд ли Славик. Без зуба? Нет, ему сначала надо было марафет навести. Ну?
— Что ну?
— Так и уйдешь?
Он тяжело вздохнул. Да что же я был раньше за человек? Пошел к Лоре, подрался из-за нее со Славиком, потом пошел ночевать к Лесе. Интересно, а по дороге ни к кому не заходил, ни в чьи окна не лазил?
— Знаешь, я как-нибудь потом, — пробормотал он.
— Да ты ли это, Иван?
— Не знаю. Честное слово: не знаю.
— Боже мой! Да что ж с тобой случилось-то такое?!
— В любом случае: спасибо тебе. Последний дом справа в конце этой улицы, я запомнил.
Он отдернул плотную штору, открыл окно, выглянул. Никого. Улица пустынна, а луна светит ярко, словно люстра. Висит высоко над землей и светит. Делать ей больше нечего, луне.
— Не боишься? — обернулся он к Лоре.
— Нет. Только сожалею.
— О чем?
— Так хоть было, за что муки принимать, — тонко улыбнулась она, — а теперь… Странный ты стал. Очень странный. Культурный. Порядочный. Даже «Данхилл» куришь, двигаешься как-то… интересно. Плавно.
— Это странно?
— Твоя прежняя непорядочность и какая-то нервная горячность притягивала и возбуждала больше. Куда ушла твоя сила, Иван?
— Не знаю. Но я найду.
Он свесил ноги с подоконника, посмотрел вниз: всего-то второй этаж, не высоко. Руки сильные, тело тренированное. Эта сила к нему вернулась. Потому спрыгнул ловко, уже там, внизу, махнул Лоре рукой:
— Пока!
Она закрыла окно и стала задергивать плотные шторы. А вдруг она все врет? Про то, что раньше не встречались, не были вместе на показах мод. Врет из-за Славика, пользуясь тем, что он, Иван Мукаев, ничего не помнит. Но манекенщиц-то он помнит, черт возьми! И всю эту суету, и запах лака для волос, и свое постоянное раздражение. Как он мог ко всему этому приобщиться, если не через Лору? И «Данхилл». Он чувствовал, что курением раньше особо не увлекался. Если вдруг накатывало раздражение, частенько брал сигарету из пачки своей девушки. Вот она как раз курила постоянно. И девушка эта была очень и очень дорогой.
Начать он решил с завтрашнего дня, дня десятого. Они обложат особняк со всех сторон и прикроют наконец эту лавочку. И он, следователь Иван Мукаев, кого-нибудь завтра непременно убьет.
Потому что злость, скопившаяся в нем, требует крови. Она была такая, его сила. Замешенная на крови. Кто ж тот человек, который сотворил с ним все это? Кто?!
ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ
Он встал четко, в семь ноль-ноль. Пружина раскручивалась, стрелка часов была все ближе и ближе к заветной цифре. Стараясь как-то снять внутреннее напряжение, чтобы до назначенного часа не выдать себя, он очень долго упражнялся с гирей и гантелями, потом бежал, бежал, бежал… В парке очнулся, почувствовал, что все, хватит. Вернулся не спеша. Зоя посматривала настороженно: вчера он пришел домой поздно ночью и духами все-таки попахивало. Не сильно, но попахивало — Лора побывала в опасной близости.
Объясняться с Зоей он не захотел ни ночью, ни сейчас. Не до этого. Всего через час-полтора на ноги будет поднята вся городская милиция. Как только Вэри Вэл узнает, что он, следователь Иван Мукаев, особняк, где делали «паленую» водку, все-таки нашел…
— Иди ты! — Цыпин вставал из-за стола, словно медведь, осваивавший на зиму уютную берлогу и вдруг услышавший звонкий лай охотничьих собак. — Иди ты! Ну, Иван Мукаев! Ну, молодец!
И за телефон:
— А ну-ка, быстренько ко мне…
Он оказался прав: всю городскую милицию подняли по тревоге. Как будто на маленькую, местного масштаба войну. Дело было крупным: «паленую» водку и другие спиртосодержащие напитки сомнительного производства изымали из магазинов и продуктовых палаток по всей области. Руслан Свистунов был чрезвычайно возбужден:
— Что, Ваня, память вернулась? Молодец! А ну-ка, парни, так твою этак! Э-эх!
«Парни» в камуфляже, возбужденные, деловито поправляющие амуницию, предвкушали настоящее дело, драку и стрельбу, а он боялся только одного: как бы не спугнуть. И еще: а вдруг Лора обманула? Хорош же он тогда будет! Ох и хорош! Такую суету поднял по бабьей наводке. А на женщин полагаться нельзя, нет, нельзя.
Особняк обложили со всех сторон, главное, перекрыли выезд на шоссе. Как только он, следователь Мукаев, оказался у ворот, сразу понял: Лора не обманула. Да, он вспомнил наконец. Вспомнил этот огромный дом, весь первый этаж которого занимал гараж. Потому что двери там только одни, такие, чтобы могла въехать и выехать машина, а окон нет. Окна вверху, на втором и третьем этажах, но за ними как-то странно тихо. Мертво, пусто. Занавески однотонные, почти везде плотно задернутые. И цветник возле дома какой-то не такой, его видно с шоссе через металлическую сетку с крупными ячейками. Растения насажаны наспех, небрежно. Порядка и ухоженности нет, грядок с зеленью и овощами тоже не видно. Почему этот дом раньше не показался подозрительным? Огромный ведь домина! И без всяких архитектурных излишеств. И
