— Зоя… Ты столько для меня делаешь. Сейчас, когда я… Когда мне…
— Да что же делаю-то, Ванечка? Я ж просто люблю тебя.
— Ты не понимаешь. Любить — это труднее всего. Ненавидеть легко, мстить легко, а любить… Мне как-то не досталось этого…
— Тебе?! Тебе, Ванечка, не досталось? — Как же удивленно она посмотрела! И в самом деле: что это он? Иван Мукаев, самый красивый мужчина в городе, мечта многих женщин.
— Сам не понимаю, но в памяти о любви — ничего. Пусто.
Замолчал. Она поняла это по-своему:
— Ты бы, Ванечка, покушал. Голодный весь день. Все работаешь, работаешь.
— Что? Да-да. Положи мне салат. И неси шампанское — я открою.
Что было для него в ней, в этой простой женщине? Не очень умной, он это понимал. Ни блеска, ни особой красоты. Да кем же это расписано, кто кому пара? Он чувствовал, что Зоя его поймет. Что бы ни случилось — обязательно поймет. Пусть не умом, но сердцем, и, быть может, только она одна. Знал это наверняка и оттого теперь цеплялся за свою новую жизнь, хотя все больше догадывался, что произошла какая-то нелепая, чудовищная ошибка.
Они выпили шампанское, Зоя развеселилась. Даже отважилась попробовать креветок и салат из морской капусты. Вздохнула, отодвинула в сторону:
— Ой, да не надо мне к этому привыкать.
— Как тебе твоя жизнь, Зоя? — тихо спросил он.
— Хорошо. Теперь хорошо. Ты рядом — и хорошо. Ой, Ванечка, я ж совсем забыла!
Она вскочила, кинулась в спальню. Ожидал все, что угодно. Зоя могла принести книжку, фотографии, презервативы, даже зеленую лягушку. Но только не это. Пачку «Данхилла».
— Вот.
— Откуда? Зачем? — растерялся он.
— Знаешь, Ванечка, — таинственно сказала Зоя. — Ты в последнее время перед тем, как пропасть, был каким-то странным. Один раз пришел, прошелся очень важно по комнате, вот как сейчас ходишь, сел в кресло, нога на ногу, сигареты эти закурил. И спросил меня: «Ну, как?» И я сказала, что никак. Мол, кривляние сплошное.
— И что я?
Зоя покраснела:
— Ничего. В общем, как обычно, высказался: «Дура».
— Извини. Хоть и поздно прощение просить, но все равно — извини.
— Да пустяки! Ты всегда так раньше, то дурой, то дурехой. Дурехой — это считалось ласково. А сигареты я потом спрятала на всякий случай. Дорогие, наверное?
Зоя замолчала, он тоже не нашел что сказать. Настроение испортилось. Ну, зачем она их принесла? Все только запуталось еще больше.
— Ванечка, что случилось? Ты расстроился?
— Нет, все в порядке. Давай еще шампанского выпьем.
…Посуду он ей сразу мыть не разрешил.
— Потом. Успеешь. Не надо перебивать настроение.
Она поняла, покраснела. Подошел, обнял, поцеловал сначала карий глаз, потом голубой.
— Ой, мы прямо как новобрачные!
Улыбнулся, поднял ее на руки. Показалось, что очень легко. Маленькая, стройная женщина. Как она, интересно, родила двоих девчонок? Тяжело было, наверное. Значит, ему не должно быть сейчас тяжело. И показалось вдруг, что впервые за всю жизнь он захотел, чтобы женщина, с которой лег в постель, была им любима и от этого счастлива. Так, чтобы совсем ничего не оставить для себя…
ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ
Утром Зоя уехала на дачу к родителям, повезла Головешкам вкусности и фрукты
Усмехнулся, вспомнив эту глупость. Пора расплатиться за все, наконец. Пора… После утренней пробежки и гимнастики пошел на работу. До вечера все было тихо и спокойно. Никаких ЧП. Следователь Мукаев в своем кабинете сидел и листал уголовные дела. Листал с интересом постороннего человека, которому представился удобный случай заглянуть в замочную скважину. Безнаказанно заглянуть. Сколько он еще так протянет? Если бы не Руслан, все кончилось бы еще в первый же день. Но друг детства тащит, тащит за собой, тащит на себе. Сколько через руки капитана Свистунова прошло подобных бумажек! Ордера, постановления, протоколы… Руслан возится с ним так же, как Зоя, с терпением заботливой няньки. Недаром в прокуратуре подшучивают: «Вы, Руслан Олегович, сюда прямо как на работу! Ведомство задумали сменить? Кабинетик организовать?» Друг детства только посмеивается и отбивается язвительными шуточками, на которые мастер. Друг детства… А он, следователь Мукаев, потирает руки, готовится нести в рану Руслана свежую грязь, чтобы прикрыть собственные делишки. Сволочь.
Громко стукнул кулаком по столу, рука заныла. Словно в ответ раздался телефонный звонок.
— Ваня?
— Руслан? Богатым будешь.
— Это вряд ли. Собирайся, Ваня, у нас ЧП.
— Что?!
— Не надо так кричать. Чуть слуха меня не лишил. ЧП, говорю, у нас в районе. В Горетовке. С транспортом напряженка, поэтому я тебя прихвачу на нашем дежурном «уазике».
— Что случилось?
— Труп, — коротко сказал капитан Свистунов и повесил трубку.
«Десять проникающих ранений грудной…» О господи, господи!
…Через полчаса он трясся в машине по дороге к Горетовке, а Руслан Свистунов, стараясь казаться спокойным, рассказывал:
— ЧП на весь район. Сказано же: прячьте спички от детей! Так нет. Маленькие неслухи. — Заковыристо выругался, голос друга детства слегка вибрировал на низких нотах, чувствовалось, что того потряхивает нервная лихорадка. Волновался, очень волновался капитан Свистунов. — Ты не тушуйся, хотя сразу скажу: зрелище будет не из приятных. Но ведь мы с тобой и не такое видели? А?
Кивнул, чувствуя, что самого начинает трясти от волнения. Да что там случилось-то?!
— Погода стоит жаркая с мая месяца, в лесу сухо, обстановка пожароопасная. Все средства массовой информации об этом трубят. Уж оскомину набило. Так эти маленькие следопыты из деревни Горетовка стащили тайком спички и пошли в лес играть в дикарей. Забились подальше, разожгли костерок. А дальше как по нотам. Дунул легкий ветерок, сухие елочки загорелись. Веточка за веточкой, и как в «Кошкином доме». Из искорки — самый настоящий пожар. По всем правилам.
— Там погиб ребенок?! — охнул он.
— Живы, слава богу, все живы. Испугались, кинулись бежать. Быстренько вызвали пожарных, те сработали на редкость оперативно. Повезло: выгорела небольшая часть лесного массива, ветер дул в нужную сторону. Но…
Яркая вспышка в голове: Горетовка!
— Не надо.
— Да ты не переживай так. Труп взрослого человека. Я так понял, что его забросали ветками. А жара-то какая стоит! Когда начался пожар, ветки, естественно, загорелись. Ну и тело под ними, само собой. Короче, когда потушили пожар, нашли обгоревшие останки. И участковый тут же позвонил нам. Вот едем.
