– Сам точно не знаю. Ее осматривал кто-нибудь из врачей принца?
Регента пользовали два личных лекаря, доктор Хеберден и доктор Карлайл. Они почти всегда находились при нем.
– Естественно.
– Ну и?..
Полные губы Джарвиса скривились в саркастической улыбке.
– Оба поддержали вывод судьи, что совершено самоубийство.
Себастьян невесело хмыкнул.
– Ну, разумеется.
Он поднялся с пола. Женщина по-прежнему лежала в той позе, в какой он ее нашел: неловко навалившись на один бок. Наклонившись, он осторожно перевернул тело.
Из-за беспорядка в одежде ее спина почти полностью обнажилась. Было что-то жестоко чувственное, почти интимное в том, как лезвие кинжала торчало из синевато-багровой плоти. Себастьян с шумом выдохнул.
Стоявший рядом Джарвис хранил молчание несколько секунд, потом сказал:
– Боже милостивый. Ее, похоже, сильно избили.
Себастьян покачал головой.
– Это не синяки. Я видел такое и раньше у солдат, оставленных на поле брани. Видимо, после смерти кровь в теле стекает вниз.
– Но ведь она лежала на боку, а не на спине.
– Тело с торчащим кинжалом положить по-другому было бы трудно, – заметил виконт. Осторожно приподняв с шеи спутанную копну иссиня-черных волос, Себастьян открыл замочек на толстой затейливой цепи и снял ожерелье. – У меня есть знакомый хирург, который изучал подобные явления. Один ирландец по имени Пол Гибсон. У него приемная возле площади Тауэр-Хилл. Я хочу, чтобы за ним немедленно послали.
– Вы хотите привезти хирурга из самого Лондона? – рассмеялся Джарвис. – Но пройдет часов десять или даже больше, прежде чем он сюда доберется. Уверен, мы сможем найти кого- нибудь из местных.
Себастьян метнул на него взгляд.
– И получить то же самое мнение, которое высказали личные врачи его высочества?
Джарвис промолчал.
– Важно, чтобы никто не входил в эту комнату до приезда Гибсона. Это можно устроить?
– Естественно.
Себастьян начал медленно поворачиваться, осматривая кабинет.
– Вы не замечаете ничего странного?
Джарвис посмотрел на него с легким раздражением.
Прежняя обворожительная улыбка давно исчезла.
– А должен?
– Кинжал был всажен очень точно, чтобы пронзить сердце. Раны такого типа обычно сильно кровоточат.
– Боже милостивый, – пробормотал Джарвис, переводя взгляд с багровой спины маркизы на Себастьяна. – Вы правы. Крови нет.
ГЛАВА 6
Полчаса спустя Себастьян зашел в отцовские апартаменты гостиницы «Якорь», которая находилась на Морской набережной. Граф Гендон сидел в кресле возле незажженного камина и клевал носом над раскрытой на коленях книгой.
– Тебе не следовало меня дожидаться, – сказал Себастьян.
Резко вскинув голову, Гендон закрыл книгу и отложил ее в сторону.
– Я не мог уснуть.
Себастьян привалился к дверному косяку, рассеянно поглаживая ожерелье у себя в кармане.
– Расскажи мне про маркиза Англесси.
Гендон потер пальцами глаза.
– Маркиз хороший человек. Уравновешенный. Почтенный. Исполняет свой долг в палате лордов, хотя политикой не особенно интересуется. – Граф помолчал. – Надеюсь, ты не считаешь, будто Англесси имеет какое-то отношение к сегодняшнему происшествию?
– Не знаю, что и думать. Насколько хорошо ты знал леди Англесси?
Гендон шумно вздохнул.
– Гиневра такая красивая молодая женщина. Они поженились три, а может, четыре года тому назад. Разумеется, в то время их брак вызвал много толков, учитывая разницу в возрасте. Некоторые считали, что это настоящий скандал: разве это дело? Больной старик берет себе в жены молоденькую женщину. Но понять их союз было можно.
– Каким образом?
– Англесси отчаянно хочет наследника.
– Ага. И насколько он преуспел?
– Только на прошлой неделе я слышал, якобы леди Англесси ждет ребенка.
– Господи. – Себастьян оттолкнулся от косяка и прошел в гостиную. – Сегодня вечером ее нашли, несомненно, при компрометирующих обстоятельствах. Тем не менее ты утверждаешь, что подобное поведение для нее нетипично?
– Именно так. С ее именем никогда не было связано даже намека на скандал.
– Что тебе известно о ее семье?
– Ничего предосудительного. Ее отцом был граф Ателстон. Из Уэльса. Кажется, ее брат, теперешний граф, еще ребенок. – Гендон, откинув голову на обшитую гобеленом спинку кресла, взглянул на сына. – Но при чем здесь ты?
– Джарвис решил, что я, возможно, заинтересуюсь обстоятельствами смерти леди Англесси.
– Заинтересуешься? – недоуменно переспросил Гендон. – С какой стати?
Себастьян вынул из кармана ожерелье из серебра и голубого камня и раскачал его в воздухе, как маятник.
– А с такой. Когда мама умерла, на ее шее было вот это.
Гендон внезапно побледнел. Но даже не пошевелился, чтобы взять ожерелье или хотя бы дотронуться до него.
– Невероятно.
Подставив другую руку, Себастьян аккуратно опустил ожерелье на ладонь.
– Я бы тоже так сказал.
Гендон сидел неподвижно, вцепившись в подлокотники кресла.
– Надеюсь, тебя не собираются обвинить в причастности к смерти маркизы?
Губы Себастьяна скривила ленивая улыбка.
– Только не на этот раз. – Он положил одну руку на каминную полку и, наклонив голову, принялся изучать решетку. – Мне вдруг пришла в голову мысль, что воспоминания одиннадцатилетнего ребенка о смерти матери могут быть не совсем достоверны, – не спеша произнес
