высказывания. Но Рейчел уже исчезла.
– Когда вы повстречали невесту позже, в «Академии», рассказала ли она, как попала в бордель?
Собеседник сглотнул, заметно двинув кадыком.
– Говорила, что познакомилась с какой-то старушкой, хорошо к ней отнесшейся. По крайней мере, поначалу Рейчел так думала. Старая ведьма оказалась сводней.
Обыкновеннейшая история. Молодые женщины, угодившие в затруднительное положение либо недавно прибывшие из провинции, доверчиво сходились с дружелюбными старушками, которые снабжали публичные дома и сутенеров города свежим товаром.
– Но у мисс Фэйрчайлд были родные – и друзья. Она могла избежать этой участи.
– Я спрашивал, почему она не ушла, – шмыгнул носом Рамзи.
– И?..
– Рейчел сказала престранную вещь. Заявила, что последние десять лет прожила, борясь с этим, но только теперь поняла, что бороться бесполезно. Я так и не понял. Бессмысленные слова. А когда спросил, что она имела в виду… вот тогда Рейчел и напомнила, что у меня осталось три оплаченных минуты.
Ощущая, как тело охватывает первобытная ярость, Девлин сжал руки в кулаки.
Тристан Рамзи с расширившимися глазами благоразумно отступил, выставив вперед ладони, словно отгоняя злого духа:
– Я вам все рассказал. Незачем снова меня бить!
Не страх в глазах мерзавца остановил Себастьяна. Его остановило сладостное ощущение затопившей злости, легкость, с которой вернулась туманящая разум, знакомая с полей битвы жажда крови. Он помнил, куда может увлечь манящая власть насилия.
Глубоко вдохнув раз, затем второй, виконт заставил себя разжать кулаки и уйти.
* * * * *
Сославшись на мнимую головную боль, Геро отказалась сопровождать мать на пикник к леди Мельбурн и провела послеобеденные часы в своей комнате, свернувшись калачиком на оконном диване с открытой книгой на коленях. Невозможно было не признать иронию в том, что убежденная старая дева, ослабев от смертного страха, поддалась искушению изведать напоследок плотское наслаждение. Геро продолжала внушать себе, что со временем свыкнется с потоком замешательства и смятения, в котором барахталась сейчас. Решительно выбрасывая из головы все мысли о происшедшем, она, наверное, в десятый раз подняла книгу, но тут в дверь поскребся Гришем, их дворецкий.
– Там какая-то особа хочет вас видеть, мисс.
– Особа? – оглянулась Геро.
– Да, мисс. Надеюсь, я не допустил ошибки, впустив ее, хотя, зная, что в ходе вашей… э-э-э… деятельности вы иногда общаетесь с такими женщинами, с которыми иначе…
– Где она? – перебила дворецкого мисс Джарвис.
– Я оставил ее в холле под присмотром одного из лакеев.
– Под присмотром? По-вашему, что она собирается сделать? Улизнуть с нашим серебром?
– Такая мысль действительно приходила мне в голову.
Захлопнув книгу, Геро поспешила вниз.
Лакей Джеймс стоял у подножия лестницы, прислонившись к обшитой панелями стене, скрестив руки на груди и не сводя глаз с рыжеволосой посетительницы, примостившейся на краешке одного из стульев времен королевы Анны, выстроенных в ряд вдоль стены. На ней было расшитое блестками полосатое розовое платье a la Polonaise[57], с вопиюще низким вырезом, подчеркнутым бордовыми лентами. Модная шляпка с тремя перьями бордового же цвета дополняла сногсшибательный наряд, некогда имевший щегольской вид. Но сейчас перья поникли, плечи красотки ссутулились, и она, прикрывая рукой рот, нервно грызла большой палец. Геро никогда раньше не встречала эту женщину.
– Вы хотели меня видеть? – поинтересовалась она.
Посетительница вскочила, широко раскрыв глаза. Приблизившись, Геро разглядела, что под перьями и румянами проститутка – совсем еще девчонка, лет шестнадцати, самое большее семнадцати. Гостья была такой низенькой, что еле доставала мисс Джарвис до плеча. Она явно тряслась от страха, но, задрав подбородок, старалась держаться вызывающе.
– Вы, что ли, мисс Джарвис?
– Именно, – подтвердила Геро.
Девица бросила презрительный взгляд на лакея:
– Я здесь не затем, чтоб стибрить ваше серебро.
– Тогда зачем вы здесь, мисс?..
– Ханна, – отозвалась та. – Ханна Грин.
ГЛАВА 46
– Неужели? – подняла бровь мисс Джарвис. Ей стало любопытно, через какое время после объявления, сделанного на кухне Молли О'Кифи, к дверям особняка начнут стекаться толпы расфуфыренных «Ханн».
Гостья сконфуженно нахмурилась и, помедлив, подтвердила:
– Ну да.
– Докажите, – скрестила руки Геро.
– Что? – недоуменно открыла рот девица. – Вы мне не верите? Да спросите любого – вам скажут.
– Любого… кого?
– О-о-о, – приложив руку ко лбу, запричитала незнакомка. – И что теперь, черт подери, мне делать?
– Можете вернуться туда, откуда пришли, – предложила хозяйка дома, одновременно досадуя и веселясь.
– Чего? Чтоб мне свернули шею, как бедняжке Тасмин?
Досада и веселье тут же улетучились, развеянные холодным ознобом.
– Пойдем, – схватив за руку, Геро втащила гостью в утреннюю гостиную и захлопнула дверь перед носом любопытствующего лакея.
– Где ты была? – требовательно спросила она девицу.
Та с округлившимися глазами рассматривала комнату: желтые шелковые занавеси, обитые дамастом стулья, картины в позолоченных рамах и высокие зеркала.
– Ух ты, – восхищенно выдохнула проститутка. – Я такого в жизни не видала. Да рядом с этакой красотой салон в «Академии» просто конура конурой!
Геро отогнала от себя мысль о возможной реакции бабушки, узнай та, что ее утреннюю гостиную сравнивали с салоном борделя.
– И что ты делала, – наседала мисс Джарвис, все еще не уверенная, что эта простоватая пигалица действительно неуловимая Ханна Грин, – после того, как сбежала из «Академии»?
Девица прошлась по комнате. Геро приглядывала за ее руками – на всякий случай.
– Роза потащила меня в этот чертов приют. Сказала, что там мы будем в безопасности, потому что никому не взбредет в голову искать нас в таком месте. Но в шесть часов утра каждый Божий день!.. – от воспоминаний гостья возмущенно поджала губы.
– Вас заставляли вставать в шесть утра? – забрезжила догадка в голове собеседницы.
– Если бы только это. Вставать и
– Каждый день?
– А то! В первый раз я подумала, что это какая-то дурацкая шутка, но когда и в следующий раз подняли ни свет ни заря, поняла, что мы влипли.
– А Роза не возражала?
