похоронах епископа и его брата, поскольку погребальные церемонии считались мероприятиями, опасными для хрупкого женского здоровья.
Баронская дочь столь глубоко погрузилась в свои тревожные раздумья, что не заметила Девлина, и он остановился, наблюдая за ней из тени подстриженной тисовой изгороди. На Геро было очаровательное муслиновое платье в узорах из веточек и соломенная шляпка с кокетливой красной лентой, завязанной под подбородком. Но щеки гулявшей выглядели необычно бледными, а черты – напряженными. И Себастьян знал, почему.
Она с достоинством и мужеством смотрела в лицо невообразимо губительному для любой аристократки развитию событий. Виконт смущенно припомнил минуты под заброшенными садами Сомерсет- хауса, когда они с Геро поверили в неминуемую смерть, но не погибли, а создали новую жизнь. Мысли о будущем с мисс Джарвис в роли жены – и лордом Чарльзом Джарвисом в качестве тестя – приводили Себастьяна в замешательство и переворачивали все внутри. Но как человек чести, он не мог позволить девушке одной расплачиваться за последствия того рокового дня. Сделав глубокий вдох, виконт направился к гулявшей.
При звуке его шагов она оглянулась – и застыла.
– Вы забыли зонтик, – поддразнил Себастьян.
Геро не улыбнулась.
– Я как раз собиралась возвращаться в дом. Всего доброго, милорд.
– О нет, вы не уйдете, – заявил Девлин, пристраиваясь рядом, когда мисс Джарвис попробовала свернуть в сторону. – Я не намерен быть джентльменом и дать вам улизнуть. Прежде всего, позвольте поблагодарить за спасение моей жизни.
– Не за что. А теперь мне действительно…
– Нет. Я знаю правду, – без околичностей утвердил Себастьян. – Можете отнекиваться, сколько угодно. Саймон Эшли рассказал мне.
– Эшли? Но как он… – Геро запнулась, бросая красноречивый взгляд на служанку, которая тут же отступила вне пределов слышимости.
Баронская дочь пошла по дорожке, скрестив руки на груди и приглушив голос:
– Так что вы там говорите, лорд Девлин?
– Что между попытками прикончить меня епископский капеллан сделал любопытное предложение: если я соглашусь молчать о его душегубских делах, он не станет распространяться о моем пока неродившемся ребенке.
В воздухе стоял густой дух влажной земли и разогретых на солнце камней, к которому примешивалась нежная нотка лаванды. К чести мисс Джарвис, она не продолжала упорствовать в отрицаниях – просто шагала вперед, ровно держа спину и стиснув в тонкую линию губы, но Себастьян видел, как дернулось нежное горло.
– У меня в кармане особое разрешение. Мы можем пожениться на этой же…
– Нет.
– Мисс Джарвис…
– Ни за что. Вам известно мое мнение о современном институте брака в Англии.
– Уверяю, мисс Джарвис, я не буду ни бить вас, ни приставать с нежелательными домогательствами, ни рисковать на игорном кону принесенным вами в этот союз состоянием. И вовсе не прошу верить мне на слово. Можно подготовить брачный договор, гарантирующий…
– Нет, – Геро поднесла ладонь ко лбу, закрывая глаза. – То, что вы предлагаете – настоящее сумасшествие. Безумие что для вас, что для меня – я на это не пойду.
– Если не хотите поступить так ради себя, подумайте о ребенке.
– Я как раз о ребенке и думаю.
Бегло оглянувшись на служанку, виконт наклонился к спутнице и сказал тихо и серьезно:
– Вы не можете отдать это дитя на воспитание таким, как доктор Маккейн.
– А чем же он плох?
По правде говоря, Маккейн ничем не был плох, за исключением того, что хотел усыновить Себастьянову плоть и кровь.
– Его супруга, похоже, безобидна. Но сам доктор – чванливый, узколобый зануда.
– Встречаются вещи и похуже, чем чванливый, узколобый зануда.
– Спорный вопрос. Раз уж вы столь непоколебимы в сопротивлении браку, отдайте ребенка мне. Я сам его воспитаю.
Изящные ноздри раздулись от быстрого вдоха.
– Нет.
– Но почему? – Себастьян ощутил, как нарастают в душе разочарование и гнев, а к ним примешивается страх. – Вы должны позволить мне сделать хоть что-то…
– Поверьте, лорд Девлин, в этом нет необходимости. Я приняла решение уехать. Попутешествую пару лет по Аравийскому полуострову или, может, отправлюсь в Гиндукуш.
– Собираетесь рожать в Аравии?! Вы что, сошли с ума?
– Нет, не сошла. Всего-навсего намереваюсь сохранить и свое дитя, и свою свободу. Когда через несколько лет я вернусь, возраст ребенка нетрудно будет скрыть. Можно объявить малыша сиротой, усыновленным во время моих странствий, и никто ничего не узнает. Да, могут поползти слухи, ну и что с того?
Девлин пытливо вгляделся в бледное, решительное лицо спутницы.
– И вы это сделаете? Позволите ребенку расти, считая себя не тем, кто он есть на самом деле?
Мысль об этом разрывала Себастьяну сердце, мучительно бередя рану, которой никогда не суждено было затянуться.
– У меня нет выбора.
– Разумеется, есть. Вы можете стать моей женой.
– Я буду писать, – пообещала упрямица. – Сообщать, благополучен ли малыш. А теперь прошу извинить, милорд. У меня много дел.
Геро попыталась проскользнуть мимо Себастьяна, но он остановил ее, поймав за руку.
– Я не могу позволить тебе так поступить.
Она осторожно высвободила запястье из захвата.
– Как же, скажите на милость, вы намерены меня остановить?
– Не знаю. Может, похитить?
– Не смешите, – обронила Геро и ушла, оставив Себастьяну солнце, легкий ветерок и повисший в воздухе еле уловимый аромат лаванды.
* * * * *
Этим вечером лорд Джарвис появился за домашним ужином, что являлось большой редкостью.
Он поговорил немного с дочерью о войне на Пиренеях и об агрессивных нападках юных Соединенных Штатов. Баронесса, по своему обыкновению, вставляла в беседу отрывистые и бессмысленные реплики
Родители как раз доедали нежнейший суп-пюре из спаржи, когда Геро набрала в грудь побольше воздуха и без обиняков заявила:
– Я тут подумываю нанять компаньонку и немного попутешествовать.
– Попутешествовать? – леди Джарвис со звоном уронила ложку. – Только… куда, дорогая?
– В Аравию. Или в Индию. Мало ли куда?
– Боже милостивый, – протянул барон. – Что это тебе взбрело в голову?
Геро со странно застывшим лицом взглянула на отца:
– Вы прекрасно знаете, что я с детства мечтала посмотреть мир. Думаю, мною достигнут тот возраст, когда можно это себе позволить, не вызывая излишних обсуждений
– Но… – мать схватилась за бокал с вином. – Что же я буду без тебя делать?
– Без сомнения, окончите свои дни в Бедламе, где вам самое место, – злорадно пообещал Джарвис.
