— Ну-ну, успокойтесь. Водички дать? — заботливо спросил Стас.
— Нет, ну надо же? Лучше бы они послали эту кассету мужу!
— Вот как?
— Я уже практически держала его в руках! Он бы мне все простил!
— Не сомневаюсь.
— Он был в восторге все эти дни! Мы! Вдвоем! В номере! С кондиционером!
— Представляю.
— Да что вы себе представляете! Я честно отработала свое. Честно. Думаете, он того стоит? Занудливый, противный тип! Козел!
— Найдете другого.
— О-о-о! Я столько времени на него потратила! Столько времени! Ну, почему они послали кассету свекрови? Она же просто ликовала! 'Вот видишь, я тебя предупреждала!' Вы бы слышали!
— Представляю себе.
— Да что вы представляете? Она только и ждала повода. Малейшего.
— А тут такое!.
— Он со мной разводится.
— Так быстро? Сразу после медового месяца?
— Это все его мамаша. Он же любит меня! Любит! А она… Теперь все кончено. Она же мне ничего не сказала! Устроила целое представление! Позвала нас в гости, и… 'Вот видишь теперь, кто твоя жена?'
— Успокойтесь, Вера Владимировна.
— Ну, уж нет! Теперь я не успокоюсь, пока эти мерзавцы, сломавшие мою жизнь, не будут сидеть в тюрьме! Вечно!
— Вы напишете заявление об изнасиловании? То есть, что вас принуждали заниматься групповым сексом?
— Два заявления! Три! Десять!
— А показания следователю дадите?
— Да! Хоть сейчас!
— Опознаете их?
— С удовольствием!
— Замечательно. А вы не боитесь?
— Чего? Моя жизнь кончена! Как вы не понимаете!
— Ну, зачем же так? Вы такая молодая, красивая девушка…
— Сколько таких, вы знаете?
— Вообще-то в курсе.
— Сволочи!
— Да-да!
— Это был мой единственный шанс! Но я отомщу! Записывайте номер машины.
— Так вы и номер помните?
— Ну, разумеется! Я все отлично помню! Вот только дорогу… Черт! Я бы нашла способ все разузнать, если бы…
— Знать бы, где упасть, соломки подстелил бы. Так что насчет номера?
Вера уверенно назвала не только цифры, но и буквы.
— Вот если бы вы сделали это в прошлый раз… -тяжело вздохнул Стас.
— То что?
— Во-первых, осталась бы в живых молодая женщина. Во-вторых, мы бы уже проделали какую-то работу, устанавливая хозяина машины, дали бы ориентировку в ГАИ, по автосервисам проехались. А сейчас они охотятся за женщинами уже на другой.
— Значит, вы их не поймаете?
— Поймаем. Если уж вы взялись нам помочь.
— Впредь я буду умнее… А у вас симпатичные ребята работают.
— И, главное, с московской пропиской.
— Да? А скажите, мой муж имеет право меня выписать из квартиры, и оставить совсем без жилплощади? Ведь я не являюсь собственницей квартиры, я там только прописана. Временно. Это все из-за его мамаши! Змея!
— Это вам надо с адвокатом решать. Возможно, что вы получите что-нибудь.
— То есть? Не все так безнадежно?
— Я думаю, что нет. Конечно, алименты на ваше содержание он платить не будет. Вот если бы вы успели забеременеть…
— Сволочи! Нет, не успела, — с откровенным сожалением сказала девушка. — Надо было подстраховаться, но я не ожидала, что они так подло поступят.
— Ничего. Все образуется. Так мы с вами еще увидимся?
— Да-да. Скажите, а, в крайнем случае… Я могу на вас рассчитывать?
— То есть?
— Ну, припугнуть мужа милицией. Мол, я ценный свидетель, и надо поступать со мной по закону. Или мне лучше сказать, что я напущу на него налоговую инспекцию? Кстати, вы не знаете никого из налоговых инспекторов? Нет? Жаль. Очень жаль. Ну, все равно, я ему еще покажу!…»
Стас нажал на кнопку и выключил диктофон.
— Далее все в том же духе. Девушка бурно переживает крушение самых радужных своих надежд.
— И тебе ее не жалко?
— Помилуй, как можно? Из-за нее дело не сдвинулось с места, да еще и труп прибавился! И машину они бросили. Номер-то до буковки совпадает! Вот стерва! Так ей и надо!
— Что ж она теперь будет делать?
— То же, что и раньше. По-моему, проституция — это ее призвание. Кстати, я как-то не подумал: они могут снова на нее выйти. И предложить подзаработать, раз с замужеством не получилось. То есть, брак развалился. Это мысль. Интересно, они позвонят, или просто на улице подойдут?
— А мне ее жаль.
— Тебе всех жаль. Хотя… Может, она и на самом деле, свое заработала. Я имею в виду выгодное замужество, а не то, что произошло потом. Не надо на меня так смотреть. Ну, еще один тост за справедливость?
…Утром он, как всегда ушел раньше, а Люба долго смотрела в окно: не собираются ли сегодня что- нибудь взрывать? Или другая неприятность поджидает?
Неприятность, действительно, поджидала. Не у подъезда, Люба успела пройти несколько шагов и свернуть на тропинку, чтобы срезать путь, когда ее схватили за рукав:
— Эй, вы! Постойте!
— Что? Что вам надо?
Она обернулась. Парень с очень короткой стрижкой и безумным взглядом цепко держал ее за рукав. Словно выжженный серной кислотой шрам, стекающий тонким ручейком с его левого виска на щеку, был какой-то синий, жуткий. И губы тонкие, тоже синеватые. А голос… Словно простуженный, хриплый:
— Эй! Постойте!
— Отпустите же меня!
— Что вам сказала эта сучка?
Люба беспомощно обернулась. Какой-то мужчина, поймав ее отчаянный взгляд, торопливо ускорил шаг. Что ж, вид у парня угрожающий, с таким вряд ли кто-нибудь станет связываться.
«Успокойся. Возьми себя в руки», — скомандовала себе Люба, пытаясь выровнять дыхание. Только бы он не почувствовал ее страха!
— Вы меня с кем-то путаете?
— Ты врач?
— Я?
— Который психов лечит?
