затем уселся рядом и принялся ее рассматривать. Лолли знала, что он уставился на нее, потому что почувствовала его взгляд, но сама боялась поднять глаза, стыдилась увидеть презрение на его лице. Она отвлеклась, дурачась, и снова попала в беду.
Лолли почувствовала себя совсем маленькой и глупой. Совсем-совсем глупой. Вынести этого она уже не смогла и ударилась в слезы. Сэм обнял ее здоровой рукой, позволив выплакаться, как ребенку, уткнувшемуся ему в плечо.
– Я не могу даже вымыть картофель! – ревела Лолли. – Я всадила в тебя нож. Я ничего не могу сделать так, как надо! Со мной одна беда, прав был Джедидая.
– Лолли...
– Что? – Она засопела ему в шею.
– На свете нет людей, приносящих беду. Просто ты очень не уверена в себе, и если хочешь преуспеть в чем-то, то должна сосредоточиться.
Лолли подняла лицо с его плеча.
– Скажи мне кое-что. Когда ты пошла к воде мыть картофель, о чем ты думала?
Лолли глубоко задумалась и в конце концов вспомнила, что боялась подходить к озерцу.
– Я думала о воде. Мне не нравится этот водоем.
– То есть ты думала о том, что ты боишься.
На самом деле в то время она вообще ни о чем не думала.
– А что это были за скачки и виляние?
Лолли застонала. Она пританцовывала в такт тому глупому стишку.
– Я пела, – прошептала она, не в силах поднять на него глаза и представляя, как глупо, должно быть, выглядела.
– Пела, – повторил Сэм.
Лолли почувствовала, что плечо его мелко затряслось.
– В следующий раз, думаю, тебе следует забыть о пении и просто сосредоточиться на том, что ты делаешь.
– Ладно, – прошептала Лолли.
– Знаешь, что я тебе скажу?
– Что?
– Сосредоточенность, конечно, важна, но еще важнее – уверенность. Я-то знаю, можешь мне поверить. Чтобы выжить в этом мире, нужно быть бойцом, Лоллипоп. Это то, с чем тебе никогда не приходилось сталкиваться в своем маленьком мирке, защищенном со всех сторон. Но не забывай: ты не у себя дома в Белтоне...
– Бельведере.
– Бельведере. Ты должна расправить плечи, плюнуть на все на свете и сказать: «Мне по плечу любое дело». Ты потому все время падаешь, что ждешь падения.
Сэм откинулся назад, схватил одну из своих бутылок и вытянул из нее пробку зубами.
– На-ка вот, глотни.
– Виски? – Она поморщилась.
– Ложная самоуверенность. Все-таки попробуй.
Лолли поднесла бутылку к губам и сделала маленький глоток.
– Еще. – Он подтолкнул ее руку, и виски обожгло ей рот.
Лолли глотнула и принялась хватать ртом воздух, отталкивая бутылку. Рот, горло и желудок были охвачены огнем. Сэм молча наблюдал за ней, а потом приказал:
– Еще.
Лолли повиновалась, а он отдал ей пробку и, наклонившись, начал развязывать шнурки на ее ботинках.
– Что ты делаешь?
– Развязываю тебе шнурки.
– Зачем?
– Чтобы ты сняла ботинки.
– Зачем?
– Затем, Лоллипоп, что ты сейчас будешь учиться, как верить в себя.
– И что ты хочешь, чтобы я сделала, прошлась босиком по углям?
Лолли знала, что он не стал бы принуждать ее делать что-то подобное, но какой-то чертенок внутри ее заставил сболтнуть первое, что пришло на ум. Лолли сделала еще глоток виски. Эта штука оказалась не такой плохой. Как только Лолли свыклась с тем, что виски обжигает, ей стал нравиться горько-сладкий привкус и то, как оно согревает ей
