водяной завесой.
– Семь! – прокричал он, явно стараясь перекрыть шум падающей воды.
Лолли опустилась на камень и пристроила рядом зеркальце под нужным углом.
– Двенадцать!
Лолли посмотрела в зеркальце...
– Четырнадцать!
... и завопила.
Его голос достиг маленькой пещеры.
– Обнаружила пятна, а? Всего пятнадцать секунд. Неплохо!
Сэм ждал... Ее голова появилась из-за водопада.
– О Господи! – Она прижала ладошки к щекам, которые последние два дня были покрыты яркими красными пятнами. – Сколько я уже так хожу?
– Недолго. – Он улыбнулся. – Ты уверена, что не много съела тех ягод?
– Почему ты не сказал мне?
– Я говорил.
– Нет, не говорил!
– Я говорил, не ешь слишком много.
– Но о пятнах ты ничего не сказал.
– Я предупреждал тебя.
– Только не о пятнах!
Он пожат плечами:
– Предупреждение есть предупреждение. Я считал, что совсем не обязательно вдаваться в детали.
Лолли подняла зеркальце и поморщилась, поскоблив несколько пятен пальцем.
– Когда они пройдут?
– Меня не спрашивай. Я еще не встречал никого, кто бы объелся этими ягодами.
– Но они ведь пройдут, правда?
– Вероятно.
– Что значит «вероятно»? Разве ты не знаешь?
Сэм опять пожал плечами.
– Меня предупредили об этих ягодах, и я не настолько глуп, чтобы проверять их на себе.
Голова Лолли исчезла за водопадом, и хотя Сэм не расслышал, он не сомневался, что его снова назвали проклятым янки.
– Пошевеливайся там, Лоллипоп. Заканчивай свое дело и одевайся – Нам нужно идти дальше.
Ответа не последовало.
– Ты слышала? – прокричал он.
– Да, слышала! – отозвалась она так же громко.
Сэм рассмеялся и побрел по воде к своим вещам, чувствуя, что как следует повеселился. Выбравшись из воды, он натянул штаны и рубашку. Нет, такой, как Лолли Лару, он еще не встречал. Глупая, чересчур наивная, доверчивая и упрямая, как сто старых мулов, она оказалась далеко от дома, в джунглях, где все ей было настолько чужим и незнакомым, что даже Сэм не мог бы ее бросить, если бы захотел, а он не хотел. Он намеревался получить выкуп, ведь она все еще заложница, хотя и не знает об этом и не узнает до тех пор, пока отец не выкупит ее.
Еще вчера он готов был утверждать, что последние несколько дней не могли окупиться никакими деньгами. Ни одному мужчине в здравом рассудке не нужна скулящая упрямая женщина, когда ему предстоит преодолеть много миль по джунглям, кишащим испанскими солдатами, ядовитыми змеями, партизанами-соперниками, и все они стремятся убить его. Но он солдат-наемник и привык выполнять свою работу, если платят хорошую цену. И сейчас было такое же дело, раз замешаны деньги, и наверняка неплохие деньги. Ему действительно не помешает компенсация за последние несколько дней.
Сегодня, однако, он увидел в своей спутнице что-то другое. С самого начала он решил, что перед ним заносчивая богачка, и в этом он ошибся. Вспомнить хотя бы, как она просила его дать ей какое-нибудь дело, а потом тащила те дурацкие орехи, словно они были государственной казной Соединенных Штатов. У нее было понятие о гордости – чувство, которое он понимал. То, что он поначалу принял за высокомерие и самомнение, оказалось прямо противоположным. Лолли вообще себя в грош не ставила. Комок сомнений и неуверенности.
Сэм нацепил пояс, с силой протянув его через пряжку, когда понял, что зря пустился в рассуждения о ее поступках и поведении. Это ему совсем не нужно, ведь от нее одни
