Леша Пиманов, загруженный по горло, по-видимому, успевал за день переделать множество дел, потому что застать его в компании было малореально. Не оставляя сделавший в свое время компании имя регулярный «Человек и закон», он последнее время занялся созданием игровых сериалов, в которых, реализуя свою детскую мечту, выступал в качестве режиссера-постановщика. Его, кстати, бесило, что с его правом на это далеко не все были готовы согласиться – особенно телекритикесса Петровская, именовавшая его в своих разгромных рецензиях «журналистом Пимановым». Сериалы и в самом деле были неважными, но так или иначе съемки занимали почти все его время; периодически откладывались даже любимые им летучки, время которых в его кабинете, кроме тяжелых напольных «курантов», отсчитывала и большая электронная «хлопушка».
Кстати, она показалась мне такой симпатичной и знаковой, что я, с большим трудом раздобыв такую, даже подарил ее Андрею на его день рождения.
Ко всему прочему, Алексей стал еще и членом Общественной палаты – так что спал он, по его признанию, в лучшем случае, часа четыре в сутки.
Однако при всем этом Пиманов ухитрялся держать «руку на пульсе» и при первой возможности все- таки поручал к своему появлению собрать всех руководителей подразделений и программ у себя в кабинете.
Тогда за небольшим столом и у стен рассаживались руководители направлений, шеф-редакторы, режиссеры. Приходил занимающийся военной тематикой Саша Ильин, отставной подполковник, эмоциональная, всегда натянутая, как струна, Наташа Метлина, совсем недавно в очередной раз ставшая мамой и в то время ведущая «Спецрасследования», мой приятель Женя Латий, отвечающий за криминал и спецпроекты, Александр Галкин – телевизионный зубр, бывший главный редактор одного из телеканалов, на котором висели наиболее ответственные темы, связанные с биографией выдающихся личностей. Если в редких случаях летучки удостаивала посещением Елена Малышева, чей большой портрет из рекламы программы «Здоровье», как по заказу, красовался на стенде при подъезде к телецентру, то вместо разбора текущей производственной ситуации часто много времени уходило на монолог этой довольно высокомерной дамы, которую даже Леше не всегда удавалось остановить. Ссылаясь на итоги очередной своей поездки в Штаты или приватную беседу в своем доме с кем-то из руководителей правительства, Елена безапелляционно объясняла, как именно следует освещать актуальное громкое событие.
Так или иначе все разговоры часто сводились к призывам попытаться найти, кроме свежих тем, приемлемых для Первого канала, и новые форматы, приближающие надоевшие всем телепередачи к настоящему документальному телевизионному кинематографу. «Ну, нет, вроде, у нас в компании дипломированного сценариста со вгиковским образованием, с кем я должна советоваться?..» – на первой при мне летучке в сердцах бросила Наташа Метлина в ответ на упреки в невнятности киноязыка последней своей работы.
– Уже есть… – сказал Медведев.
Именно Сергей курировал в компании направление, формально считавшееся документальным кино. Но даже, когда речь шла о его собственных многочисленных работах, эти кинорассказы часто выглядели лишь разбавленным хроникой набором его стэндапов (синхронов), снятых в местах, где происходило действие. Это вовсе не делало его работы хуже других на отечественном ТВ – совсем напротив, он обладал громадным журналистским опытом и убедительностью опытного телеведущего, получившего первые телеуроки еще в программе «Время». Просто документальные ленты совладельца «Останкино», бывшего пресс-секретаря Президента России, к настоящему документальному кинематографу имели, на мой взгляд, несколько опосредованное отношение. Это была достаточно надоевшая открытая телепублицистика, прямолинейность которой лишь немного смягчалась актерским дарованием самого человека в кадре.
Собственно, осознание Алексеем и Сергеем факта необходимости перемен и послужило причиной моего появления в компании. Приглашенный на должность главного редактора, я должен был, по их замыслу, резко поднять уровень сценарной работы, добившись от выпускаемой компанией для «Первого канала» продукции хотя бы некоторого соответствия законам документального телекино.
Впрочем, Алексей уже в первые дни популярно объяснил, что это никоим образом не касается работающей в компании его жены Валентины, дочери и двух сыновей – с ними он имеет возможность «дома разобраться».
Кстати, вскоре неожиданно оказалось, что один из его сыновей оказался моим студентом на четвертом курсе режиссерского факультета Гуманитарного института телевидения и радиовещания им. М. Литовчина, куда меня, кроме Высшей школы телевидения, позвали преподавать. Так что, в какой – то степени, «разбираться» с пимановским наследником получил возможность и я.
Признавая такую постановку дела совладельцем компании вполне правомерной, я должен был сосредоточиться на остающейся немалой части производства.
Получив наконец свой небольшой кабинет на третьем этаже, на котором находилось еще много комнат, арендуемых компанией, я попытался включиться в процесс. Прежде всего, освоить цепочку прохождения темы от момента замысла до утверждения покупателем – «Первым каналом» и включением фильма в эфирную сетку. Встретился с теми, кто курировал Компанию от лица Первого – вначале это был преклонных лет дядя по фамилии Никифоров, явно из отставников соответствующих органов, пришедший на ТВ с унаследованным чувством опасности. Таковой для него являлась единственная вещь – неудовлетворенность Кости.
Место Никифорова на госканале было настоящей синекурой, и он не хотел рисковать даже в мелочах – куда проще было просто отфутболить любую более или менее интересную – а значит, и в чем-то острую тему, чем потом отстаивать ее там, наверху. Зачем снимать кино о сомнительной советско – финской войне, когда можно рассказать о юбилее бывшего госдеятеля. Но когда его с большим трудом перевели на почетную, но уже куда менее ответственную должность советника, а в его кабинет в АСК 1 переехал, казалось бы, куда более профессиональный человек Алексей Пищулин, сам пишущий и даже имеющий телепремии, не изменилось практически ничего. Система брала свое. Все замечательные рассуждения, которых я наслушался о необходимости перемен, о том, что Канал ждет «настоящее документальное кино», на практике, как постепенно выяснялось, стоили немногого. Самая главная проблема заключалась в том, что никто не хотел брать на себя ответственность за окончательное решение – на все надо было ждать реакции одного человека, первого зама Эрнста Олега Вольнова.
Поражал и феноменально низкий уровень квалификации рядовых редакторов общественно- политического вещания Канала, занимавших эти высокооплачиваемые места явно не по праву. Однажды мне принесли заключение, подписанное какой-то редакторшей общественно-политической дирекции Первого, где та на полном серьезе предъявляла претензию одному из наших режиссеров, в фильме которого она не смогла отличить «реконструированные» эпизоды от документальных. Другими словами, известный прием «оживления» эпизодов, которые в принципе не могли быть запечатленными хроникой, (то, что, к примеру, замечательно сделал в ленте «Брест» Пивоваров на НТВ) был проведен столь стилистически точно, что не выделялся среди хроникально-документального ряда – и этот высокий профессионализм режиссера ставился ему же в вину! Глупость автора заключения была настолько очевидной, что мы с Медведевым долго потом смеялись над уровнем тех, кто решает на Канале судьбу работ Компании.
Надо сказать, что мне в принципе импонировал стиль работы, существующий в «Останкино». Никому не приходило в голову устанавливать время появления в телецентре или ухода – делалось бы дело, и это было главным. Все, включая Алексея и Сергея, были легко доступны по прямому мобильному номеру, независимо от того, где находились. Самоконтроль взрослых ответственных людей приносил больше пользы, чем неумное администрирование. Иногда Алексею время не позволяло добраться до телецентра, и тогда летучки назначались прямо в кафе где-нибудь в центре города.
Мы с Женей Латием, несмотря на загруженность каждого, все же ухитрялись, как правило, найти минут двадцать на чаепитие с баранками у него в кабинете на втором этаже. Иногда даже удавалось вместе пообедать – и тут я несколько изменил приоритеты своего друга. Если до моего прихода он годами ходил в дальнее крыло, к самой Концертной студии в кафе сети «Му-му», то я открыл для него кафешку в другом корпусе – АСК 1, где было на порядок дешевле и лучше. Кроме того, там, у входа, стоял единственный на телецентре специальный автомат по продаже красной икры, где мы время от времени прихватывали по холодной баночке вкусной икры без консервантов. Единственно, что при этом напрягало, так это то
