средства хороши, чтобы убедить друга использовать таланты и выполнять обязанности в контексте более широком, чем межличностные отношения, — в больнице и в обществе. Особенность Хауса, делающая маловероятным обретение им арете и, соответственно, достижение счастья, — склонность ограничиваться разгадыванием головоломок вместо того, чтобы рсализовывать многогранность своей профессиональной роли, которая отнюдь не сводится к интеллектуальным забавам. Уилсон все время подталкивает Хауса уделять больше внимания людям: будь лучше, будь открытее, будь свободнее!
Для того чтобы приближать друг друга к совершенству, друзья должны быть равными в достоинствах — таланте и добродетели. Хаус и Уилсон — оба одаренные люди, каждый по-своему. Оба возглавляют отделения в Принстон-Плейнсборо: Хаус — гениальный диагност, Уилсон — прекрасный онколог. Таланты обоих не ограничиваются чистой медициной: Хаус играючи управляется с командой врачей; дар Уилсона — уметь так сообщить пациентам смертельный диагноз, что они скажут ему «спасибо». Хаус — великий манипулятор и умеет добиваться своего. Уилсон способен проникать в глубину человеческих эмоций, даже в эмоции Хауса. Друзья равны по способностям и талантам, равны и по социальному статусу.
Равны ли они по добродетели? Кому-то может показаться, что Хаус — негодяй, а Уилсон — кроткий, добрый, всепрощающий друг, который вытаскивает Хауса из передряг и терпит его вечные фокусы и злые шутки. Как бы не так. Уилсон врет Хаусу («С тех пор как год назад я сказал, что небритость тебе идет, я врал тебе больше и больше»), скрытничает (утаил, что после очередного развода переехал к пациентке, с которой у него связь), сговаривается с Кадди, чтобы обманом заставить друга взять больного, и убеждает ее скрыть от Хауса, что кортизол вылечил паралитика с болезнью Аддисона («Если бы мы сказали тебе правду, ты бы решил, что ты Бог. Я беспокоился, что ты подпалишь себе крылья»). «Все врут»? Как минимум, эти двое врут друг другу регулярно, и, действительно, один другого стоит.
Казалось бы, дружбу, в которой оба нечестны, никак нельзя назвать совершенной. Но взаимный обман показывает, что ни один из них не более добродетелен, чем другой. У каждого свои недостатки. Уилсон спит с пациентками и рвет отношения с женами задолго до развода. Хаус настолько несдержан на язык, что с учетом судебных издержек обходится больнице дороже, чем любой другой врач. Они тайком подсыпают друг другу сильнодействующие препараты (Уилсон Хаусу — антидепрессанты, Хаус Уилсону — амфетамины). И все же, когда очередной брак Уилсона распадается, Хаус распахивает перед ним двери своего дома (пусть даже только для того, чтобы вволю порезвиться, съедая его обеды и обманом заставляя мыть посуду вне очереди). Когда Воглер собирается уволить Хауса, Уилсон голосует за сохранение друга в штате, рискуя своим местом в правлении больницы. По мере развития событий их дружба предстает перед нами как отношения людей равных достоинств, поддерживающих друг друга в трудную минуту.
Итак, ни того, ни другого нельзя назвать безупречным. Но, как говорил Аристотель, «никакого человека не называй счастливым, пока он не умер», подразумевая, что счастье невозможно без арете, а арете требует постоянного стремления к совершенству, которое заканчивается только вместе с жизнью. Мы все несовершенны, и потому нам есть куда расти. Реализация наших возможностей есть и стремление к совершенству. Ложь оказывается полезной, потому что помогает двум друзьям стать лучше. Уилсон манипулирует пациентами потому, что у него есть талант, позволяющий эффективнее выполнять свои профессиональные обязанности. Хаус мучает свою команду потому, что это помогает ему ставить верные диагнозы. Уилсон обманывает Хауса, чтобы тот взял очередного пациента. Хаус, ребячась, изводит Уилсона, таскает еду у него из холодильника и прямо с тарелки, чтобы показать — развод разводом, но в жизни по- прежнему полно веселья. Хаус и Уилсон демонстрируют, как можно использовать свою слабость, чтобы стать сильнее и стремиться к арете.
Конфликт с Воглером
Воглер, пожертвовавший больнице сто миллионов долларов в обмен на место председателя правления, чувствует к Хаусу неприязнь с первого взгляда. Сначала он пытается заставить диагноста носить белый халат. Потом требует от Грегори уволить одного из членов команды. Когда Хаус предлагает придуманный Кэмерон компромисс — срезать всем зарплаты, чтобы сократить бюджет отделения диагностики, — Воглер отказывается. Его волнуют не деньги или эффективность больницы, но контроль. Затем магнат предлагает врачу выход: если тот прорекламирует на конференции новое лекарство, которое компания Воглера выпускает на рынок, то сохранит свою команду. Кадди и Уилсон испытывают облегчение — свидетельство того, что они изначально видят в Хаусе врача, а не гордеца, который если и подчиняется, то очень неохотно. Если Хаус выступит с хвалебной речью, он сможет сохранить работу всем членам своей команды, а поскольку лекарство действительно помогает, друзья считают речь приемлемым компромиссом и соглашаются, что это решение пойдет на пользу больнице и благополучию пациентов. Хаус видит ситуацию иначе. Он выступает с речью, но говорит правду — лекарство дорогое и не новое, — тем самым отказываясь от сделки. Почему? Потому что медицина — не бизнес. Прибыльные решения не обязательно учитывают интересы пациентов или медицины в целом. Главное зло в данной ситуации — не реклама лекарства или сделка с Воглером, а компромисс, ограничивающий свободу врача. Как говорит Кэмерон Хаусу, увольняясь: «Я думала, что все, что вы делаете, вы делаете, чтобы помогать людям. Я была не права — вы так делаете, потому что это правильно».
Хотя Уилсон и Кадди не одобряют поведения Хауса в этой ситуации, все трое единодушны в том, что интересы клиники не должны страдать. Поэтому Уилсон голосует против увольнения своего товарища. Воглер в ответ исключает онколога из правления. Уилсон чувствует себя преданным и сомневается в дружбе Хауса: «Я голосовал за то, чтобы тебя оставить… У меня нет детей, мой брак — отстой, у меня в жизни только две вещи — работа и эта дурацкая ненормальная дружба. Но и то, и другое значат для тебя меньше, чем какая-то паршивая речь!» «Нет», — отвечает Хаус, но оба соглашаются, что, если бы ему снова пришлось выбирать, он поступил бы так же.
Хаус не хочет приносить Уилсона в жертву или терять деньги Воглера. Но он не может позволить себе рисковать своей свободой. Поэтому, раз уж мы говорим о желании блага, следует признать, что оно должно быть бескорыстным — а того, что Хаус хочет для себя, он хочет и для каждого. Он, по сути, пусть и весьма своеобразным образом, стремится улучшить жизнь своих коллег и Уилсона в первую очередь. Грегори ведет себя как настоящий друг, поскольку его поступок направлен на благополучие Джеймса, — его не останавливает даже перспектива собственного увольнения. Уилсон не будет счастлив, если продолжит работать в больнице, не имея свободы выбора. И он не сможет уважать Хауса, если тот не будет отстаивать свои принципы и поступать так, как считает правильным.
Конфликт с Триттером
Объявив остроумному диагносту войну, Триттер начинает давить на Уилсона, добиваясь показаний против Хауса. Джеймсу замораживают счет в банке и отзывают лицензию на право выдачи рецептов. Он страдает, но Хаус ничего не предпринимает для решения проблемы. Когда Уилсону нужна Кэмерон, чтобы выписывать за него рецещы, Хаус отказывается ее отпустить. Онколог взбешен (и справедливо: с точки зрения аристотелевской модели дружбы, Хаус препятствует выполнению им гражданского долга). В эпизоде «В поисках Иуды» (3/9) Уилсон видит, как рыдает оскорбленная Хаусом Кадди, как тот бьет Чейза по лицу, как всех членов команды допрашивают и замораживают им счета. Хаус мешает добродетели и счастью каждого, отказываясь признать, что несправедливо обошелся с Триттером и что у него действительно серьезная зависимость от викодина.
Наконец Уилсон обещает Триттеру дать показания. Кажется, будто Джеймс предает друга, стоило в воздухе запахнуть жареным, но в действительности он решается вмешаться только после того, как Хаус поступил не по-дружески и при этом подверг риску профессиональную деятельность их обоих. Хотя Уилсон упрекает Хауса: «Не тебе жаловаться, что я всегда готов помочь с рецептом», он никогда не был пассивным пособником. Джеймс занимает твердую позицию, убеждая товарища лечиться от наркомании, и не уступает,
