перчатку рукой. Над ее головой завывал ветер, осыпая ее сажей и пылью. Аделина вытянулась в струнку, пытаясь ухватиться за вторую балку.
Дверь со скрежетом медленно начала открываться. Аделина встала на цыпочки, стараясь достать до верхней балки, но тщетно.
Внизу послышались шаги, и хриплый голос произнес:
— Боже милостивый, слезай скорее оттуда. Аделина попыталась перенести тяжесть на одну ногу, потеряла равновесие, но от страха подпрыгнула и схватилась за вторую балку. Сундук закачался и упал.
— Держись!
Ей показалось, что с ней говорит Симон. Она изогнула шею и не поверила глазам.
— А теперь отпускай, — скомандовал ей снизу Тэлброк.
Рука ее соскользнула, но она снова ухватилась за балку. Глотнув воздуха, Аделина решилась вновь посмотреть вниз.
— Ты вернулся.
— Я тебя поймаю, отпускай балку.
— Я тебе не верю.
Он широко раскинул руки.
— Ну давай же, я не дам тебе упасть.
— Обещай, что ты от меня не уйдешь.
— Миледи, я делаю все возможное, чтобы вызволить вас из того положения, куда вы себя загнали.
Он влез на стол и сбросил оттуда скамьи. Аделина почувствовала, как руки его сжимают ее голени, и, быстро и беззвучно помолясь, плюхнулась к нему на плечо.
Он опустил ее на смятую кровать.
— Спасибо, — сказала она.
Зал был в страшном беспорядке: сундук развалился на куски, и щепки валялись на полу вперемешку с остатками вчерашней трапезы и одеждой. Угол стола уже занялся огнем. Симон со вздохом залил его водой и отбил обуглившийся кусок от доски.
— Как ты умудрилась все это сотворить за столь короткое время?
— Зачем ты меня здесь запер?
— Чтобы оградить от неприятностей.
— Я могла бы сгореть заживо.
— Миледи, я видел, что вы к этому стремились. — Он подошел к двери, крикнул что-то солдатам и вернулся к ней. — Я принесу еще воды, — сказал он, окинув жену критическим взглядом.
— Я вчера купалась.
— Тебе надо умыться, Аделина. Ты всех овец распугаешь. Аделина сняла перчатку и коснулась щеки, на пальцах осталась сажа. В висках стучало.
— Каких овец? — спросила она. Он протянул ей руку.
— Пошли, — сказал Симон. — Я не знаю, изменит ли то, что я только что нашел, наше будущее, но думаю, ты должна сказать, что об этом думаешь.
— Хотелось бы.
— Расскажи мне.
Симон покачал головой и поискал глазами ведро, в котором еще оставалась вода. Таковое нашлось, и он отнес его в оставшийся в приличном состоянии угол.
— Я буду ждать тебя снаружи. Выходи поскорее, и, — он нежно поцеловал ее в губы, — может, ты захочешь сменить тунику.
Аделина окинула взглядом одежду и обнаружила, что та вся в копоти.
— Братья гордились бы тобой, но не стоит подавать им дурной пример. Замужней даме не пристало лазать по балкам.
— Да уж. Я бы не хотела, чтобы они увидели меня в таком виде. Симон, что-то случилось?
— Скорее выходи, с нами поедут Гарольд и половина солдат гарнизона.
Вороны слетели с северной стены и расселись по деревьям, яростно каркая на всадников, проезжавших мимо. С подножия холма доносилось блеяние овец и мычание коров.
— Овец выпустили из загонов, — сказала Аделина. — Не время сейчас давать им пастись на воле.
Симон махнул Гарольду, чтобы ехал вперед.
— Возьми троих солдат и поезжай к самой большой из пастушьих хижин. Посмотри, кто там.
Аделина в недоумении смотрела на мужа.
— Что ты ожидаешь там найти? Симон кивнул в сторону частокола.
— Коровы разбрелись по холмам, а овцы заполонилицерковный двор.
Аделина взглянула в указанном направлении.
— Симон, дыма над домом нет… Он положил руку ей на плечо.
— Там нет следов разгрома, насколько я могу судить.Они спустились к пустынной усадьбе.
В конюшне ни лошадей, ни упряжи. У Аделины сердце глухо забилось. — Они уехали верхом: все, кто смог. Даже пони Пенрика и того нет.
— Среди скота, что бродит по холмам, нет лошадей. Симон первым пошел к дому. Дверь была распахнута настежь и качалась на ветру.
В длинной яме для костра догорали последние угли. Ворон бросил склевывать крошки и не спеша взлетел, по-хозяйски усевшись на потушенный факел, железными скобами прикрепленный к стене.
Аделина прошла мимо желтоглазой птицы в спальню. Там все было приготовлено для того, чтобы Кардок и его семья могли впервые за долгие годы провести ночь с комфортом в месте, принадлежавшем им по праву. Роскошная кровать с балдахином стояла возле стены, завешанной гобеленами, чуть колыхавшимися от сквозняка. Аделина спиной почувствовала, что Симон подошел к ней, и пропустила его вперед.
Он зашел в спальню и, подойдя к кровати, обернулся к Аделине и покачал головой:
— Сомневаюсь, чтобы они здесь спали.
Затем они прошлись по пристройкам. В ткацкой со станков не были убраны ткани, работу бросили на середине. В кухне над остывающими очагами стояли котлы. Цыплята собрались вокруг кучи зерна в углу двора и с удовольствием лакомились. За частоколом и у дверей часовни бродили два вола. Внутри церкви алтарь стоял непокрытый и реликвии пропали.
Аделина прогнала любопытную корову с церковного крыльца, и Симон закрыл дверь.
— Они отпустили животных самим искать себе пропитание, а с собой взяли лишь лошадей да то, что могли унести на себе, — сказала Аделина. — И все это они проделали лишь после наступления темноты, после того, как мы с тобой ушли из дома.
Симон обнял жену.
— Похоже, у них был план и достаточно времени чтобы подготовить упорядоченное отступление.
— Надеюсь, они целы и невредимы, как бы там ни было.
— Куда они могли пойти, пятьдесят человек, большей частью верхом, не взяв с собой ни скота, ни вещей, и это когда зима вот-вот наступит?
— Двоюродный брат моего отца живет в сутках езды отсюда. Райс старый друг, он всех их примет.
Симон посмотрел на небо. Черные, отороченные серебром тучи плыли высоко над долиной.
— Если ветер не сменит направления, снег выпадет еще до заката. Кардоку и его людям заметет путь. — Он старался говорить спокойно, как ни в чем не бывало. Он надеялся, что Аделина не поймет по его тону, что на самом деле испытывал Симон при одной мысли о том, что старый бандит мог уйти, оставив дочь на произвол судьбы, даже не попрощавшись.
— Он умеет хранить свои секреты, — сказала Аделина. Боль сдавила Симону горло.
— Он, должно быть, оставил тебе записку или условный знак. Мы бы нашли его, если бы у нас было время, но нам надо торопиться, пока погода не испортилась.
Аделина покачала головой:
— Мы не найдем никакого сообщения. Мой отец… — Она посмотрела на небо и продолжила: — Мой
