подвигов, совершенных с помощью лошади. Сидя вокруг костров за вечерней трапезой, люди отдыхали и делились впечатлениями, однако, увидев вошедшую Эйлу, они тут же умолкли. Чувствуя, что все взоры направлены на нее, молодая женщина смущенно остановилась. Когда Неззи, поднявшись с циновки, протянула Эйле костяную тарелку и пригласила к костру, прерванные разговоры возобновились. Приступив к еде, Эйла внимательно огляделась вокруг. Куда же подевались бизоньи туши, которые Мамутои только что занесли в дом? В кухонном помещении не было даже следа их охотничьих трофеев. Она поняла, что все эти запасы куда-то спрятаны. Но куда?..
Откинув тяжелую мамонтовую шкуру, Эйла вышла из дома и первым делом отправилась навестить лошадей. Убедившись, что с ними все в порядке, она поискала глазами Диги и с улыбкой пошла навстречу своей новой подруге. Диги обещала показать ей, как Мамутои дубят и выделывают свежие бизоньи шкуры. Кроме того, Эйла часто вспоминала праздничную красную тунику Диги и очень хотела узнать, как они красят кожу. Джондалар говорил, что Зеландонии считают священным белый цвет, а красный — был священным для Эйлы, поскольку так считали члены Клана. Красная кожа использовалась только в исключительных случаях, например, во время именных ритуалов. Ее окрашивали пастой, в состав которой входили красная охра и жир, причем Клан Брана предпочитал брать жир пещерного медведя. Когда выяснялось, каким тотемом избран человек, ему вручали мешочек с амулетом — кусочком красной охры. Все важные этапы жизни Клана отмечались ритуалами, в которых использовалась охра, включая последний погребальный обряд. Единственной красной вещицей, имевшейся у Эйлы, был кожаный мешочек, где хранились корешки для изготовления священного напитка, и она считала его почти таким же ценным, как амулет.
Выйдя из дома с большим куском потемневшей от употребления кожи, Неззи огляделась и, заметив Эйлу и Диги, направилась прямо к ним.
— О Диги! Ты не могла бы помочь мне? — сказала она. — Я задумала приготовить тушеное мясо. Бизонья охота была настолько успешной, что Талут решил устроить большой праздник. Может, ты отложишь свои дела и поможешь мне с готовкой? Я уже запасла горячих углей в яме большого очага и подготовила место. Нужно притащить мешок сушеного мамонтового навоза, чтобы высыпать его на угли. А Дануга и Лэти я послала за водой.
— Не волнуйся, Неззи, я охотно помогу тебе в этом деле.
— Может, я тоже смогу помочь? — спросила Эйла.
— И я, — добавил Джондалар. Он только что подошел, чтобы поговорить с Эйлой, и услышал конец разговора.
— Для начала вы можете помочь мне вытащить мясо, — сказала Неззи, направляясь к дому.
Они последовали за ней к одному из боковых сводчатых проемов внутри жилища, — так же как и входные, они были ограничены мамонтовыми бивнями. Неззи приподняла край довольно жесткого и тяжелого кожаного занавеса, покрытого густой мамонтовой шерстью. Изнутри дома этот занавес казался обычной гладко выделанной кожей, но на другой стороне сохранился двойной меховой слой, состоявший из длинного волосяного покрова и более мягкого и пушистого подшерстка. Сразу за этой шкурой висел второй толстый занавес, а за ним оказалось очень холодное, тускло освещенное помещение. Земляные стены уходили вглубь более чем на три фута, и все это подполье было почти доверху заполнено замороженной дичью, среди которой находилась большая часть вчерашних охотничьих трофеев.
— Отличное хранилище! — воскликнул Джондалар, поддерживая тяжелый занавес при входе, чтобы Неззи удобнее было спуститься вниз. — Мы тоже замораживаем мясо на зиму, только у нас такие кладовые находятся за пределами дома. Наши жилища обычно расположены под нависающими утесами или в передней части больших пещер, но там трудно сохранить мясо в замороженном виде, поэтому мы копаем ямы довольно далеко от жилья.
— Клан тоже замораживает мясо на зимний сезон, а сверху его заваливают большим слоем камней, — сказала Эйла; наконец-то она удовлетворила свое любопытство, узнав, куда делись принесенные с охоты бизоньи туши.
Неззи и Джондалар с удивлением посмотрели на нее. Их по-прежнему поражали ее рассказы о мудрых и разумных действиях людей Клана. Ведь до встречи с ней им и в голову не приходило, что плоскоголовые могут делать зимние запасы. А Эйлу, в свою очередь, удивили слова Джондалара, упомянувшего о том, где живут Зеландонии. Она уже было решила, что все племена Других строят себе земляные жилища, и не догадывалась, что дом Мамутои показался необычным не только ей, но и Джондалару.
— В нашей округе не так много камней для такого способа хранения, — густым басом пророкотал Талут, появляясь на пороге хранилища. Все трое оглянулись на рыжеволосого гиганта. Он перехватил у Джондалара тяжелый полог и сказал, обращаясь к Неззи: — Диги сообщила мне, что ты решила приготовить тушеное мясо. — На лице его блуждала одобрительная улыбка. — И я подумал, что моя помощь будет не лишней.
— Знаю, знаю, ты чуешь запах еды до того, как ее начали готовить! — со смехом заметила Неззи; она по-прежнему стояла в подполье, выбирая нужные куски дичи.
Джондалар не совсем разобрался, как устроено это хранилище.
— Почему мясо в яме остается замороженным? Ведь рядом такой теплый дом, — сказал Джондалар.
— Зимой земля здесь промерзает и становится твердой как скала, но летом она немного оттаивает и в ней можно выкопать такую яму. Строя это жилище, мы планировали сделать такое хранилище, поэтому докопались до слоя земли, который всегда остается мерзлым. Даже летом в нем очень холодно, и наши запасы хорошо сохраняются, хотя и не всегда остаются замороженными. Осенью, как только начинает холодать, земля постепенно промерзает. И когда мясо в подвале застывает, мы начинаем делать запасы на зиму. Эти мамонтовые шкуры помогают сохранить тепло внутри и холод снаружи, — пояснил Талут. — Точно так же они раньше служили самому мамонту, — с усмешкой добавил он.
— Вот, Талут, прими-ка этот кусочек, — сказала Неззи, поднимая сильно замороженный красновато- коричневый мясной кусок с толстым слоем желтоватого жира на боку.
— Давай я возьму, — предложила Эйла, протягивая руки.
Талут нагнулся к Неззи, и, хотя ее отнюдь нельзя было назвать миниатюрной женщиной, этот редкостный силач вытащил ее из ямы с такой легкостью, словно она была ребенком.
— Ты замерзла, дорогая. Я быстро согрею тебя, — сказал он и, подняв ее на руки, прижал к своей могучей груди и уткнулся носом в ее шею.
— Перестань, Талут. Отпусти же меня! — ворчливо отбивалась она, хотя лицо ее светилось радостью. — Сейчас у меня полно дел. Неподходящий момент ты выбрал для…
— А вот скажи мне, когда наступит подходящий момент, тогда я и отпущу тебя.
— У нас же гости… — запротестовала она, но все-таки обвила его шею руками и прошептала что-то на ухо.
— Это обнадеживает! — воскликнул Талут. Поставив Неззи на землю, он продолжал игриво поглаживать ее объемистые ягодицы, пока покрасневшая от волнения женщина оправляла свои одежды, пытаясь восстановить собственное достоинство.
Джондалар усмехнулся и обнял Эйлу за талию.
«Опять они начали свои игры, — подумала Эйла, — их слова выражают одно, а действия — совсем другое». Правда, на сей раз она сумела сообразить, что к чему, и поняла, насколько сильна взаимная любовь Талута и Неззи. Вдруг ей пришло в голову, что Мамутои, подобно женщинам Клана, не слишком явно выражают свою любовь, поскольку говорят одно, а подразумевают нечто другое. Эйла обрадовалась своему открытию: теперь многие вопросы, которые прежде беспокоили ее, разъяснились вполне естественным образом, и это помогло ей лучше оценить веселый нрав и шутки этих людей.
— Довольно, Талут! — сказала Неззи, пытаясь придать голосу суровый оттенок, которому, однако, противоречила довольная улыбка. — Если тебе больше нечем заняться, то лучше уж помоги нам достать коренья, — предложила она и добавила, оборачиваясь к молодой женщине: — Пойдем с нами, Эйла, посмотришь, где мы храним их. Великая Мут была на редкость щедрой в этом году, лето простояло жаркое, и мы смогли накопать множество разных корнеплодов.
