Менделеева, Сеченова, Ковалевского, Мечникова, Тимирязева. Эти имена стоят в почетном ряду имен великих ученых мира. Пржевальский среди замечательных путешественников всех народов занимает такое же почетное место.
Географические открытия Н. М. Пржевальского в северо-восточном Тибете.
Он, первым из путешественников, достиг истоков Желтой реки, дважды дошел до озера Лоб-нор, куда до него не добрался ни один европеец, трижды прошел путь срединою великой Гоби, никем до него не пройденный. Неведомые пустыни Восточного Туркестана между Тянь-шанем и Тибетом он пересек трижды, четырежды — пустыни Ала-шаня и Цайдама. Четыре раза достиг он берегов озера Куку-нор, о котором до него географическая наука не располагала достоверными сведениями, четыре раза перевалил через тяньшанскую горную цепь — в центральной, восточной и западной ее частях, и шесть раз — через неведомые до него горы Северного Тибета.
В истории исследования Азии он положил начало новой эре. «Пржевальский своим орлиным полетом, — говорит Семенов-Тян-Шанский, — рассекал самые неведомые части внутренней Азии». И, знакомясь с описаниями и картами его путешествий, ученые того времени, по выражению одного из них, «испытывали чувство, производимое на человека переходом из темной комнаты на яркий солнечный свет».
До путешествий Пржевальского не было в Центральной Азии ни одного астрономически определенного пункта. Он определил астрономически 63 пункта. На карте — там, где до его путешествий всегда изображалась равнина, — появились неведомые прежде горные цепи: Алтын-таг, Хурху. Он открыл громадные вечно-снеговые хребты: Северо- и Юж-но-тэтунгский, Южно-кукунорский, Пржевальского, Гумбольдта и Риттера, Марко Поло и Колумба, Бурхан-будда и Шуга, Баян-хара, Куку-шили, Дум-буре и Тан- ла, Московский и Цайдамский, Русский и Кэрийский. Впервые обозначились точно на карте открытые и исследованные им озера — Лоб-нор, Куку-нор, Незамерзающее, Русское, Экспедиции, реки — Тарим, Черчен-дарья, Хотан-дарья, истоки Желтой реки.
Маршруты четырех его путешествий охватили громадную площадь — от Памира на западе до Большого Хингана на востоке (около 40° по долготе) и от Алтая на севере до Тан-ла на юге (около 16° по широте). Особенно много потрудился Пржевальский над исследованием Северного Тибета и пустынь Восточного Туркестана. «Карта этой части Азии, — говорит академик Н. Ф. Дубровин, — получила новый вид, и без изменений остались лишь некоторые контуры и названия».
Он познакомил европейскую науку с бытом и общественными отношениями народов, до того времени ей неизвестных: лобнорцев, мачинцев, дунган, тангутов, северных тибетцев. Он нарисовал обширную картину национального и феодального угнетения народов Центральной Азии.
«Если бы Пржевальский не оставил никаких других научных результатов путешествий, кроме заметок о различных народностях, — сказал известный антрополог Э. Ю. Петри, — то и тогда он имел бы право на название великого путешественника».
Пржевальский нашел 217 новых видов растений, ранее неизвестных науке, и среди них 7 новых родов. А открытие нового рода уже было редким событием в ботанике.
«Гербарий, — пишет академик К. И. Максимович, — добывался при необыкновенных лишениях и трудностях, в постоянной борьбе с ужаснейшим климатом и отбиваясь от нападений многочисленных вооруженных разбойничьих шаек. Зато получилась единственная в своем роде коллекция».
Пржевальский открыл десятки новых видов животных, среди них — дикую лошадь, дикого верблюда, тибетского медведя.
Географические открытия Н.М. Пржевальского на северной окраине Тибета
Зоологическая коллекция Пржевальского, — говорит академик А. А. Штраух, — «составляет гордость академического музея. Материал этот не имеет себе равного, да наверно и долго еще не будет иметь». Так же важны и наблюдения Пржевальского над жизнью животных. «Как превосходный наблюдатель, — говорит Штраух, — он с педантичной обстоятельностью заносил в свои образцовые дневники все наблюдавшиеся им биологические явления. Так, по раз заведенному плану, из года в год, дополнялись вместе с коллекциями данные, часто неоценимой важности, касающиеся жизни центральноазиатских животных».
Так же важны наблюдения Пржевальского относительно климата Центральной Азии. Вот как отзывается о них классик климатологии А. И. Воейков: «Пока продолжались его путешествия, просвещеннейшие и богатейшие страны Западной Европы соперничали в изучении Африки. Конечно, и изучению климата этой части света было уделено место, но наши знания о климате Африки подвинулись менее трудами этих многочисленных путешественников, чем наши знания о климате Центральной Азии сведениями, собранными одними четырьмя экспедициями H. M. Пржевальского».
Строение земной поверхности изучаемой страны, ее климат, растительный и животный мир Пржевальский постоянно рассматривал в их взаимной тесной связи. Ландшафты, погода, вид и повадки зверей, промыслы жителей, нравы их, — все это в описаниях путешествий Пржевальского складывалось в одну широкую и целостную картину жизни далеких неведомых стран. И с каждым новым его путешествием знания людей об окружающем мир значительно расширялись.
Английский путешественник Гукер, сравнивая своих соотечественников Ливингстона и Стэнли с Пржевальским, вынужден отдать предпочтение великому русскому путешественнику. «Стэнли и Ливингстон, — говорит Гукер, — были отважнейшими пионерами, но они только сумели проложить на карте пройденный путь; для изучения же природы ими ничего не сделано. Один Пржевальский соединил в своем лице отважного путешественника с географом и натуралистом».
«Пржевальский один исполнил то, на что обыкновенно требуются усилия десятков ученых», — говорит П. К. Козлов.
Президент Географического общества СССР академик Л. С. Берг называет Пржевальского «одним из самых замечательных путешественников всех времен и народов» и «величайшим русским путешественником». «Среди других путешественников по Центральной Азии, — говорит Берг, — он отличается своей широкой естественно-исторической подготовкой. Когда читаешь блестящие описания пройденных путей, написанные прекрасным стилем и увлекательно изложенные, сразу видишь, что это вышло из-под пера великого человека».
Пржевальский — великий классик географической науки. За выдающиеся географические открытия правительство СССР награждает советских ученых золотой
Подходя к Пржевальскому «уже не с научной точки зрения, а как к начальнику экспедиции», П. П. Семенов-Тян-Шанский подробно останавливается на «приемах его путешествия и его отношениях к туземным властям и туземцам».
«Нельзя не признать, — пишет Семенов-Тян-Шанский, — что приемы Пржевальского, в тех обстоятельствах и местных условиях, в которых он находился, были единственным залогом успеха его экспедиций и безопасности вверенных ему людей.
Счастливое соединение строгой дисциплины с истинно братской заботливостью о людях, входящих в состав его экспедиций, имело последствием то, что, при всех трудностях и опасностях его путешествий, ни один из его спутников не погиб и все сохранили к нему такое чувство любви, уважения и преданности, какие достаются в удел только немногим.
Гуманным был Пржевальский и по отношению к туземцам. Пржевальский со свойственным его личности обаянием входил обыкновенно в дружеские отношения с ними, везде где только коварные интриги властей, с одной стороны дававших ему как бы предупредительно открытые листы и паспорты, а с другой — возбуждавших против него туземцев тайными предписаниями и неблагонамеренными слухами, не ставили преграды его прямым, всегда добрым и человеколюбивым сношениям с туземцами».
Семенов-Тян-Шанский с полным основанием утверждает, что и по отношению к воинственным тангутам, враждебно встретившим экспедицию, «H. M. Пржевальский действовал можно сказать с рыцарской
