увидели, как с оглушающим ревом вверх взлетело колесо лучемета. Горячая шрапнель с визгом проносилась над полем; тонкий, хрупкий и острый, как бритва, кусок пластиковой стали перескочил через край укрепокопа и вонзился в голову одного из солдат. Кусок вошел под углом в ухо и, разрезав язык, наполовину высунулся из раскрытого рта. Со стороны могло показаться, что солдат надел на ухо какую-то причудливую серьгу. Он умирал в судорогах, довольно долго. Наконец, его подергивание и всхлипывания стали совсем невыносимыми, и один из его товарищей, воспользовавшись прикладом брандельмайера, положил конец его мукам, ударив раненого в лицо. Приклад раздробил нос, послав осколки кости в мозг. Человек умер мгновенно.
Прозвучал сигнал атаки!
У каждого в голове прозвучала телепатическая команда. Они выскочили из окопа, все семеро разом, шепча про себя молитву и зная, что она не спасет. Ступая по склизкой земле, слыша над головой жужжание бомб-пиявок, обрушивающихся на боевые порядки противника, они пошли вперед.
Ночь разрывали разноцветные карнавальные огни.
Один из солдат напоролся животом на луч, и его отшвырнуло в сторону метра на четыре. Он упал бесформенной грудой со вспоротым животом, внутренности вывалились и, искрясь от крови, пульсировали в свете разрывов.
Из окопа впереди них высунулась чья-то голова, и трое из оставшихся шести одновременно выстрелили. Оказалось, что это ловушка, настроенная на прямое отражение убийственного заряда, действующая на телепатической волне. Хотя тело солдата-приманки разлетелось на куски, одновременно погибли трое стрелявших, задетые отраженными лучами. Они загорелись. Языки пламени выскальзывали из их ртов, из мгновенно обуглившихся отверстий, где раньше находились глаза. Сработал телепат- пиротехник.
Трое оставшихся разделились и бросились в разные стороны, понимая, что могут выдать себя мыслями о своих товарищах. Тут-то и заключался ужас жизни простого солдата, а не специального телепата, действующего из-за линии фронта. Здесь, на поле боя, была только смерть.
Биомина скользнула по земле и зацепилась за ногу одного из солдат, а потом взорвалась. Он лежал, стиснув размозженные обрубки ног, чувствуя, как его кровь стекает в грязь. Потом он потерял сознание. Смерть не заставила себя долго ждать.
Один из оставшейся пары перескочил через колючую проволоку и сжег бластером опорную точку тридцативосьмилучевого с командой из двенадцати человек, заплатив верхушкой своего черепа.
Он остался в живых, и с любопытством, словно сражение прекратилось, ощупал свой череп. За секунду до того, как он свалился на землю, его пальцы наткнулись на что-то выпуклое и скользкое. Его мозг странно светился в ночи, но никто этого не видел.
Последний солдат нырнул под лучом, ударившим из темноты, и упал на руки. Он перекатился, почувствовал спиной края воронки от пиявочной бомбы и нырнул вперед. Луч скользнул по его тени. Солдат избежал смерти. Он лежал в воронке, чувствуя холод поля боя, и плотнее завернулся в плащ.
Этим солдатом был Куарло… Он окончил свой рассказ и замер.
… аудитория безмолвствовала…
Симз накинул плащ, поискал в кармане свою трубку. Аудитория медленно покидала зал, сохраняя молчание. Словно только сейчас люди начинали понимать услышанное.
Решение предложил Симз. Вдоль длинного стола разложили листки с воззваниями, многочисленные копии которого были развешены по всему городу. Проходя по вестибюлю, он издали увидел крупный жирный шрифт заголовка: “Подпишите эту петицию! Предотвратите то, о чем вы сегодня услышали!”
Люди столпились вокруг стола, но Симз знал, это символический жест. Новый закон был юридически утвержден и получил силу с сегодняшнего утра. Хватит войн… ни при каких обстоятельствах. Сообщения по радио, долгоиграющие пластинки, машины с громкоговорителями — все они хорошо поработали. Такие законы теперь вступали в силу по всему миру.
Похоже, Куарло удалось добиться этого голыми руками.
Симз остановился набить трубку, взглянул на огромный плакат у входа: “Услышьте Куарло, солдата из будущего! Взгляните на человека из завтрашнего дня, послушайте его рассказы об удивительном мире будущего! Бесплатно! Без каких-либо обязательств!”
Рекламная кампания оказалась на редкость эффективной.
Куарло стал незаменимым, просто рассказывая о своей войне, о том, как умирали люди в будущем.
Нужен был настоящий солдат, ненавидящий войну, чтобы рассказать людям, насколько она отвратительна и бесславна. И в грядущем, каким описывал его Куарло, чувствовалось позорное поражение человечества, безнадежность. Так и хотелось остановить время и сказать: “Нет! Будущее не будет таким! Запретим войны!”
Конечно, уже было сделано немало шагов в нужном направлении. Новые законодательные акты вступали в жизнь, а тех, кто пытался препятствовать, поддерживал политику вражды, снимали с высоких постов.
Куарло отлично поработал. Только одно тревожило специального советника Лила Симза, заставляя произносить молитвы, придуманные им же самим, и которых он никогда от себя не ожидал.
Но ведь солдат вернулся во времени, это-то он знал наверняка.
“Можно ли изменить будущее? Может, оно необратимо? Как избежать будущего мира Куарло? Или вся их работа впустую? Не может быть!”
Симз вернулся в здание, встал в очередь на подписание воззвания. Хотя делал это уже в сотый раз.
У МЕНЯ НЕТ РТА, ЧТОБЫ КРИЧАТЬ
Безжизненное тело Горристера висело головой вниз высоко над нами, под самым потолком в компьютерном зале. Оно оставалось неподвижным, несмотря на легкий, но пронизывающий ветерок, который вечно дул из главной пещеры. Бледное, как мел тело, привязанное к люстре за щиколотку левой ноги, давно истекло кровью. Вся кровь, похоже, вытекла через аккуратный разрез, рассекающий горло над впалыми щеками от уха до уха. На зеркальном металлическом полу крови не было.
Когда к нам присоединился Горристер и, взглянув наверх, увидел себя, мы уже догадались (но поздно), что ЯМ опять оставил нас в дураках и повеселился. Очередное развлечение…. Троих из нас вырвало, едва мы успели отвернуться друг от друга, повинуясь рефлексу столь же древнему, как и тошнота, породившая его.
Горристер побелел, будто узрел магический символ, предрекающий ему смерть.
— О, Господи, — пробормотал он и пошел куда-то.
Мы отправились следом за ним и нашли его прислонившимся спиной к одной из пощелкивающих компьютерных ячеек. Лицо он закрыл руками. Элен опустилась на колени и погладила его по голове. Он не пошевелился, но голос из-под прижатых к лицу ладоней донесся до нас вполне отчетливо.
— Почему бы ему просто не прикончить нас и не успокоиться на этом? Я не знаю, насколько меня еще хватит.
Мы все думали о том же.
Шел сто девятый год нашей жизни в компьютере.
У Нимдока (это имя навязал ему компьютер, ЯМу нравилось развлекать себя странными звукосочетаниями) начались галлюцинации: ему пригрезились консервы в ледяных пещерах. Я и Горристер отнеслись к этому с сомнением.
— Ерунда, — сказал я. — Помните этого треклятого замороженного слона, которого он нам внушил? Бенни тогда чуть с ума не сошел. Когда мы доберемся до консервов, они окажутся несъедобными. Или еще что-нибудь случится. Лучше о них забыть. Если мы здесь останемся, ему вскоре придется предоставить нам что-нибудь, иначе мы просто сдохнем.
Бенни пожал плечами. Последний раз мы ели три дня назад. Этих личинок. Толстых, вязких
