– Почему?
– Этого мало.
– Выражайтесь яснее, князь…
– Яснее некуда. Хорошо, в страну приедет Президент Североамериканских соединенных штатов. Его убивают. Всплывает версия о том, что к убийству могут быть причастны русские, – да она на поверхности и сейчас. Этот непрекращающийся скандал с Лондонским снайпером, паника, пикирующие вниз рейтинги кабинета министров, сорвавшаяся в коллапс фондовая биржа. Ушел в отставку глава Скотленд-Ярда, но вы не хуже меня понимаете, что отставка высокопоставленного чиновника проблему не решает. После убийства сэра Колина речь идет уже о том, чтобы в отставку подал весь кабинет министров. Но и это проблему не решит. Лондонский снайпер останется на свободе. Если он убьет североамериканского Президента, Вашингтон придет в ярость. Но североамериканцы законопослушны, они будут требовать не войны, а суда. Кроме того, их журналисты начнут задавать неприятные вопросы. Как могло так получиться, что убийца проработал не один год в британской полиции и его никто не разоблачил? Как могло так получиться, что до этого он убил больше десятка человек и его не смогли обезвредить? Как вообще могло получиться так, что Президент поехал в город, где орудует убийца-маньяк со снайперской винтовкой? Мгновенно появятся теории заговора, североамериканские журналисты в этом большие мастера. Под подозрение в организации убийства попадут сами британцы, Секретная служба, Республиканская партия, военные, масоны, Общество золотой зари, Комитет 300[101] – список можно продолжать до бесконечности. Начнутся парламентские слушания, Конгресс и Сенат сформируют следственные комиссии, говорильня будет до небес. Гнев будет размыт, это умеют делать очень хорошо на Западе.
– К чему это вы?
– К тому, что должно произойти что-то еще. Вспомните начало века. Убийство эрцгерцога Франца Фердинанда. Само по себе это убийство ничего не значило, значила реакция Австрии на него. А именно – угроза Сербии. Угроза родственным нам по крови славянам. Вспомните, с каким трудом удалось предотвратить тогда взрыв, каких усилий это стоило. Должно быть что-то еще. Что-то, что заставит подняться на дыбы и нас. Государь известен как человек весьма миролюбивый и уравновешенный. Он не станет спасать от виселицы кого-то, пусть даже русского, виновного в зверских убийствах. Должно быть нечто такое, что поднимет на дыбы и саму Россию.
Действительный статский советник немного подумал.
– Мы не нарушаем принцип Оккама[102]?
– Уверен, что нет, ваше высокопревосходительство. В любом случае, такой вариант развития событий существует, и его нельзя не учитывать. Удар может быть направлен на нас, на нечто такое, что важно и дорого всем нам, – кем мы будем, если не предотвратим его.
– Верно… Тогда… прошу за компьютер, капитан… Вы в нем ориентируетесь куда лучше… а я человек старой школы, мне личное дело подавай…
Девяносто процентов секретной информации можно найти в открытых источниках – это не выдумка, это факт. Поэтому анализ добываемой разведывательной информации должен стоять в приоритете над самим добыванием информации – это аксиома любой нормально поставленной разведслужбы. Проблема в том, что информацию, расположенную в разных источниках, нужно собрать, скомпилировать, оценить и превратить в список необходимых действий. Только тогда информация принесет какую-то пользу. Обычно за каждое действие с информацией отвечает свой отдел или сектор аналитического подразделения, нас же было только двое – я и действительный статский советник Цакая. Но этого оказалось достаточно…
Искать особенно и не пришлось. Поиски я начал с обычных новостных сайтов, выискивая события или персоны, являющиеся русскими или имеющими отношение к России и в то же время которые как-то связаны с Великобританией или с Североамериканскими соединенными штатами. Если знать, как задавать контекстный поиск, – информация ищется быстро. Рядом со мной лежал лист бумаги, на который я выписывал события и персоны, заинтересовавшие меня, а потом пытался определить частоту их упоминаний в СМИ, количество ссылок на них и важность их с точки зрения возможного ущерба. После трех часов безоговорочный лидер информационного потока выявился…
Пятого сентября, в Нью-Йорке, в православной церкви святой Катерины, состоится церемония помолвки наследника российского престола Николая с известной голливудской актрисой Моникой Джелли. Церемония предполагается закрытой, с минимумом прессы. После этой церемонии Моника Джелли уезжает в Россию, где состоится их венчание в Московском Кремле.
Вот и оно самое. То, что мне нужно. Эх, поросенок, поросенок…
– Старший поросенок пошел на базар… – пробормотал я.
– Что, простите?
– Да ничего. Это я так. Агата Кристи, пять поросят. Очень хорошая вещь для детей, не находите…
Каха Несторович посмотрел на меня каким-то… сожалеющим взглядом.
– С вами?
– Все нормально, – закончил я, – даже более, чем нормально. Многое проясняется.
– Что именно? Вы предлагаете предпринимать какие-то действия на основе трехчасового серфинга во Всемирной паутине?
– Их все равно надо предпринимать. Так или иначе. – Я показал Кахе Несторовичу, что нашел во всемирной сети.
Цакая улыбнулся.
– Вы лучше меня знаете наследника престола. Как отнесется он к предложению окружить его стеной телохранителей?
– Не обрадуется…
– Вы правы, князь. Не обрадуется. Ваше поколение другое…
– Чем же?
– Тем, что вы считаете, будто все познали. Что вам все подвластно. Вопль сердца у вас напрочь заглушает голос рассудка и шепот опыта…
– Опыт приобретается ошибками. Иногда нужен друг, чтобы не дать совершить их.
– Собственно говоря, на вас я и рассчитываю в этом вопросе. Его Величество имел беседу с наследником, где настойчиво говорил об осторожности. К сожалению, взаимопонимания в разговоре они не нашли. Возможно…
– Увы, невозможно, – подытожил я. – Николай не слушает отца, не будет слушать и меня. Если он принял решение поехать – значит, поедет. С ним должен быть кто-то… кто смог бы защитить его в случае опасности.
– А Лондон?
– Я не говорю про себя. Под то, что они задумали, нужен высококлассный специалист. Исполнитель. Его уже подобрали. И я, кажется, знаю, где…
Лейтенант Дориан Грей содержался на правах гражданского лица в одной из одноместных кают корабля. За ним присматривали – но именно присматривали, а не содержали под арестом. Ему выдали обычную матросскую повседневную одежду без знаков различия, дверь в его каюту не запирали, и поста у двери не было. Трижды в день ему приносили еду в каюту, с обычного матросского стола. Что с ним делать, пока никто не знал…
Предстоящий разговор был для меня важным – критически важным, одним из самых важных в моей жизни. Я не был вербовщиком – этому учатся годами, – тем не менее я должен завербовать его. И строить эту вербовку не на деньгах, не на биографических рычагах – на понимании
