Под прицелом

Ковач впервые отвлекся от голубей, повернулся ко мне.

– Ты понимаешь, в каком случае это могло произойти?

– Понимаю. Его завербовали, чтобы найти русского агента в рядах британских сил правопорядка в Северной Ирландии. Они называют это «адепты стужи»…

– Он тебе это сказал?!

– Да, сэр. Мне удалось его расколоть.

Ковач снова помолчал, собираясь с мыслями.

– Подробнее…

– Двое. Один из них седой, бородатый, невысокий, с трубкой. Гулкий голос. Монтескью, сэр?

– Возможно…

– Вербовал второй. Пожилой, старше Монтескью. Невысокий, с добрыми глазами.

Говоря все это, я внимательно наблюдал за реакцией Ковача. И заметил, как с каждым произнесенным словом в его глазах появляется озабоченность и даже страх. Он знал того, кого я описал. Точно знал, кто это. И не только знал – но и боялся его.

Кто же это, черт возьми?

Ковач вдруг понял, что я сумел «прокачать» и его – получил информацию, которую он давать не хотел. Но не разозлился, а дружески улыбнулся – впервые за все время этого разговора.

– Знаешь… Если тебе доведется встретиться с этим вторым… «с добрыми глазами»… самое лучшее, что ты можешь сделать… в общем, беги от него и не оглядывайся. Это тебе на будущее.

– Кто он?

– Не имеет значения. Мы полагали, что он уже не вернется к активной деятельности. Но горбатого… в общем, не важно.

– Я продолжу. Только выйдя из больницы, я получил сигнал на отзыв – это можно проверить по тому, когда я послал свое письмо. После этого я уже не мог бросить.

– Это не твоя война… – помолчав, сказал Ковач.

– Теперь – моя. Я, кажется, знаю этого подонка…

– Которого?

– Того, который работает в Лондоне. Мы настигли О’Коннела в Ирландии. Его застрелил снайпер из мощной винтовки. Думаю – это тот же самый тип.

– Почему?

– Больше некому. То, что произошло в Лондоне недавно, и то, что происходит там сейчас, – взаимосвязано. Это – звенья одной цепи, и основным звеном был полковник.

– Кто?

– О’Коннел. Полковник – это его кличка. Он знал, что произошло тогда в Лондоне, а скорее всего сам все и организовал. Кто-то очень не хотел, чтобы полковник заговорил, и послал снайпера. Первое убийство в Лондоне произошло на третий день после убийства Полковника. Таких совпадений не бывает.

– Ты видел его?

– Нет. Не видел. Снайпера в таком случае увидеть невозможно, на то он и снайпер. Почерк – полностью совпадает.

– Этим займемся мы.

– Этим должен заняться я. Я для него приманка. Я приманка для всех британских спецслужб. Если я просто уйду на дно – они победили! Они смогут устроить скандал даже тогда, когда я буду в России.

– Хорошо… – после паузы сказал Ковач. – Что ты собираешься делать?

– Выход только один. Спросить у того, кто знает. Знают – двое, это единственные ниточки, которые остались.

– Кого ты имеешь в виду? – недоуменно произнес Ковач.

– Монтескью и невысокого. Один из них должен что-то знать – скорее всего, знают оба. Единственный способ получить информацию – расспросить одного из них. Спросить с пристрастием.

Ковач откинулся на спинку скамейки. Бросил щепотку корма на дорожку – и голуби кинулись со всех сторон.

– Этого нельзя делать, – наконец изрек он.

– Почему?

– Как вы это себе представляете, сударь? Вы понимаете, что их охраняют, каждого как минимум десять человек. Это секретоносители высшей категории. Их не взять.

– Ошибаетесь. Я как-никак разведфак оканчивал. А потом в Бейруте и Белфасте стажировался. Можно их взять, можно вообще взять любого человека. Не знаю пока, как – но можно. Убить – можно без вопросов, взять живыми – сложно, но тоже можно.

– Для этого нужно как минимум отделение.

– И снова ошибаетесь. Для этого нужны мы двое – я и Грей. Оба мы хотим задать этим людям вопросы, это наше личное дело. Отделение – его надо перебросить в Лондон, разместить, вооружить, вывести к объекту, причем в особо охраняемый район, а потом надежно вывести оттуда, вместе с добычей и разъяренными британцами на хвосте. Не справятся четверо – не справится никто. Меня учили так.

– Вас только двое.

– Пол-экипажа. У обоих специальная подготовка. Справимся. Чем больше людей – тем больше мишеней…

– Нереально. Кроме того, мы рассоримся с Секретной разведывательной службой раз и навсегда, это чревато…

Чревато…

Опасения Ковача я прекрасно понимал. Каждая крупная разведка мира должна засылать своих людей в страны, являющиеся потенциальными противниками. Часть проникала нелегально и работала под легендами и подложными документами гражданина или подданного страны пребывания, большая же часть работала под прикрытием либо дипломатическим, либо коммерческим. В качестве коммерческого прикрытия обычно было либо рабочее место в представительстве национальной авиакомпании, либо банка, либо страховой компании, либо чего-то в этом роде. Большая часть таких вот «агентов» контрразведке страны пребывания была известна.

И тут возникал щекотливый и деликатный вопрос. Что с ними делать? Убить? Тогда в ответ убьют твоего человека в другой стране, ты опять кого-нибудь убьешь, и твои противники кого-нибудь убьют – и это никогда не кончится. Работать так нельзя.

В результате между крупнейшими разведслужбами мира было заключено молчаливое, никем не подписанное и не оформленное соглашение. Такие вот «полуобъявленные агенты» считались неприкосновенными, максимум, что с ними можно сделать, – выдворить из страны, поймав на месте совершения акта шпионажа. Или судить с последующим обменом на провалившегося своего разведчика, легального или нелегального. Насчет разведчиков с дипломатическим прикрытием дело обстояло намного проще – любая страна могла объявить, что не желает терпеть тех или иных лиц в составе дипломатических представительств, и страна, которую такие «дипломаты» представляли, была обязана немедленно отозвать их. Часто после этого следовало аналогичное выдворение с другой стороны.

А вот насчет нелегалов, да еще «специалистов по активным действиям», как благозвучно именовали диверсантов, никакой договоренности не было. С ними можно было делать все, что угодно, если удалось взять. Но иногда мстили и за них – тайно и жестоко.

– Сударь, я не являюсь сотрудником разведслужбы.

Смешно, но кадровым сотрудником разведки я и в самом деле не являлся, я был морским офицером, находящимся в длительной специальной командировке.

– Британцам этого не объяснить.

– Я не к тому сказал. А к тому, что я просто отсюда не уеду, пока не разберусь со всем этим дерьмом…

Ковач молча бросал корм голубям, голуби бурным курлыканьем выражали свою радость, кидались на крошки, подпрыгивали, самые смелее даже подлетали к руке…

– Я вам скажу одну вещь… – начал Ковач, – в свое время в разведку был закрыт путь людям из армии и флота. Догадываетесь, почему?