— Ну и что?
— А то! — прапорщик улыбнулся — след от пули свежий, это раз. Второе — как же пуля могла попасть сюда, это получается, что стреляли вон оттуда, со стороны мишеней…
— Надо извлечь пулю. Сейчас криминалист подойдет, пока будьте здесь.
— Зачем криминалист? Сами справимся — прапорщик достал штык-нож…
— Нет! — сказал следователь — так нельзя. Надо выпилить пулю вместе с фрагментом столба. И в таком виде доставить эксперту. Лучше пилу привезите, и долото, если в части есть…
— Идут! — крик раздался с крыши, оттуда видно было лучше
Вооруженная палками, камнями, охотничьими ружьями толпа приближалась к воротам воинской части. Над городком уже поднимались столбы черного, тошнотворного дыма.
Полковник Мингазов стоял у самых ворот, вместе с ним за УАЗом прятались еще два офицера с автоматами Калашникова и начальник штаба подполковник Борщев с рацией. Все понимали, что разъяренную толпу, в которой больше двух тысяч человек, так не сдержать, но готовы были умереть. Умереть здесь, на КП воинской части, но не отступить, не дать озверевшим от крови бандитам ворваться внутрь и захватить склады с оружием. На крыше штаба воинской части тоже заняли позиции бойцы с автоматами, не меньше отделения…
— Что штаб?
— Да все то же — сплюнул Борщев — не поддаваться на провокации, обеспечивать безопасность…
— Мать их…
Толпа подошла уже очень близко, с громким стуком ударился о борт УАЗа камень. Полковник поднял пистолет и один раз выстрелил. Пистолетный выстрел щелкнул подобно бичу дрессировщика на арене и толпа на какую то секунду отхлынула назад, потом подалась вперед. И — остановилась. Самое главное — остановилась.
Вперед на несколько шагов вышел пожилой мулла, его черные как смоль глаза горели лютой ненавистью. Полковник Мингазов спрятал пистолет в кобуру, вышел из-за УАЗа и тоже сделал несколько шагов вперед.
— Ты кто? — спросил мулла по-русски, но с нарочитым, выставленным напоказ местным акцентом.
— Командир части полковник Мингазов — коротко сказал офицер, глядя мулле прямо в глаза
— Мы хотим знать, кто убил наших детей. Их убили вы. Мы хотим, что бы вы выдали солдат, которые расстреляли наших детей. Пусть их судит народ.
— Есть следствие, оно разберется. Я уверен, что солдаты и офицеры моей части не стреляли.
— Мы сами разберемся — сказал мулла — если вы не хотите выдать ваших солдат, мы сами пойдем и найдем убийц наших детей.
Толпа за спиной муллы глухо волновалась
— При попытке прорыва на территорию воинской части будет открыт огонь на поражение — твердо сказал Мингазов
Толпа за спиной муллы зашевелилась, из нее вышел мужчина лет сорока. Все почему то притихли.
— Это ты, Ахмет — сказал мулла — я рад, что ты пошел с нами… Ты же не хотел.
— Я передумал — громко сказал мужчина — я пришел сюда для того, чтобы узнать, кто убил наших детей!
— Кяфиры не хотят нам выдать тех, кто это сделал — сказал мулла, и толпа угрожающе заворчала, чувствовалось, что сейчас может произойти все что угодно.
— А я хочу спросить у тебя, хаджи Абдулло — громко сказал мужчина — ответь мне, кто и за что убил моего Али?
— Спроси у кяфиров, Ахмет…
— Я спрашиваю у тебя — Ахмет вынул из кармана смятую листовку и швырнул ее в лицо муллы — ведь это твои нукеры расклеивали листовки, ими обклеен весь город. Моего сына убили вечером, а уже на следующее утро весь город был в листовках и ты призывал во время намаза всех правоверных идти и отомстить кяфирам. С тех пор, как ты совершил хадж, Абдулло, ты сильно изменился, в твоих словах поселилась ненависть. Этих листовок напечатано несколько сотен, за одну ночь столько не напечатать. Значит тот, кто это печатал и расклеивал, заранее знал, что мой сын погибнет. Вот я и хочу знать хаджи, за что ты убил наших детей…
Москва. Здание генеральной прокуратуры
29 августа 1978 года
— Александр Владимирович?
— Да? — шеф повернулся ко мне
— Александр Владимирович, Наталья приехала в город…
— Наталья — это кто?
— Дочь Беляковского…
— А… — Калинин сразу помрачнел, о том, что у меня были отношения с Наташей, он знал — и что ты хочешь?
— Я могу… получить тело Беляковского… для погребения?
Шеф тяжело вздохнул
— Вообще то расследование идет… ладно, беру грех на душу. Через час заходи ко мне, бумажку я нарисую. Звони, пусть подъезжает в СИЗО, тело там должно еще быть. И мы поедем в СИЗО, заодно разберемся, что Петухов накопал по Бриллианту…
В тесном кабинете, после нашего стука что-то грохнуло, раздались тяжелые шаги. Дверь открылась, на пороге вырос майор Петухов, почему-то весь красный и в поту.
— Заходите…
Мы зашли в кабинет, шеф огляделся по сторонам…
— Ты что, железо что ли тягал?
— Точно. Пятьдесят раз каждой рукой. Нервы на взводе…
Калинин сел на стул, положил рядом с собой папку.
— А что у тебя по Бриллианту? Допросил?
— Мать его…
— Что?
— Короче муть какая то рядом с этим Бриллиантом происходит. Сам не могу понять, в чем дело.
— Подробнее! — шеф помрачнел.
— Короче начал я работать с Бриллиантом. Сами понимаете — вор в законе, не фуфло какое-то. На раз его не расколешь, даже я не смогу. Вчера до позднего вечера с ним бился — без толку. Ушел в глухой отказняк — я не я и лошадь не моя. Ведите меня в хату, гражданин начальник. Ну, я решил отдохнуть
